class="p">— Ну, возможно и не пойму. Но, по-моему, у меня есть право хотя бы знать, за что же ты так сильно меня ненавидишь. Нет?
— Вот за это вот! — девушка показала на меня пальцем в обвинительном жесте. — Даже сейчас ты ведешь себя так, как будто все твои рабы. В тебе есть хоть что-то человеческое?
— Пока что похоже на бред сумасшедшей. Но я так подозреваю, что речь идет про договоренность между мной и нашим императором. Только вот не понял, почему все повернулось так, что в итоге ненавидят меня.
— Потому что я не хочу из-за каких-то договоренностей выходить замуж. Но меня ведь никто не будет спрашивать.
— Пиздишь. Открыто и нагло причем. Могу поспорить на сто рублей, что перед всем этим цирком твоим мнением интересовались, и даже не единожды. Я не прав?
— Прав. Ты как всегда прав. Только люди не роботы. Тогда я не думала…
— Продолжай. Я тебя слушаю.
— Не важно.
— Как знаешь. В принципе мне и не интересно, о чем ты там не думала.
— Я не думала, — опять перешла она на истеричный крик, — что встречу другого человека, которого…
И опять театральная пауза.
— Бывает. Зачем же нервничать?
— Твое спокойствие бесит!
— А что мне, по-твоему, стоит делать? Как какому-то второсортному злодею третьесортного сериала орать и делать все, чтобы разлучить влюбленную пару? На хрен мне это надо?
— Это не имеет значения. В любом случае я буду вынуждена стать твоей женой, — и такая тоска во взгляде, что хоть стой, хоть падай.
— Вот уж вряд ли.
— …?!
— Вот уж вряд ли я возьму тебя в жены. Это даже звучит глупо.
— Но как же…
— Да перестань. Всем очевидно, что ты не можешь стать моей женой. Даже помыслить о таком абсурд.
— Но ведь была договоренность.
— Была. До того момента, как ты начала встречаться с одним графенком из Москвы. Или ты думала, что в наш век социальных сетей для меня, как, впрочем, как и для всей империи, будет секретом эти ваши пылкие взгляды и тайные встречи?
— Значит ты изначально знал об этом.
— Конечно знал. И мне как-то похрен. И император наверняка знает. И он знает, что я знаю. А самое главное, он знает, что после такого я не то, что в жены, а даже в наложницы или даже в служанки тебя не возьму. Так что можешь выдохнуть. Всем наплевать на тебя.
Вот это был удар ниже пояса. У девушки и так были комплексы на почве взаимоотношений с отцом.
— Отец знал?
— Уверен на девяносто девять процентов. Нельзя же быть такой наивной. В этом веку все про всех все знают. Сложные времена. Заводить любовников стало до безобразия сложно.
— Ты не понимаешь. Иногда не в наших силах повлиять на свое сердце.
— Вот только не надо ля-ля. Давай обойдемся без всей этой чуши. Вот не верю я, что там была любовь с первого взгляда. Не верю и все.
— С чего ты взял?
— Просто интуиция. Скорее встретила паренька на каком-то вечере, он распустил хвост перед тобой, потом этот инцидент повторился еще пару раз, а потом появилась лубофф. Все как в ванильных романах. Я ведь прав? Конечно прав.
— Но…
— Никаких но. Если бы ты изначально чувствовала ответственность перед своим родом, и частично ответственность передо мной, то прямо во время первой встречи грубо отшила бы паренька, намекнув что занята, и ничего бы не было. Но ты повела себя как второсортная самка, так что не удивляйся, что с тобой теперь именно так и будут считаться. Слава всем богам, что никакой помолвки или еще чего-то в этом роде между нами не было. В ином случае, твоя голова была бы вон на том суку, — я пальцем показал на подходящую ветку невдалеке.
— Я, по-твоему, должна была…
— Давай на этом закончим разговор. Ты, по-моему, вместо того чтобы шляться по званым вечерам могла бы хоть раз проведать как минимум командира своей группы. Но на это у тебя времени не нашлось. Даже Гагарина и Медведев несколько раз звонили и интересовались моим здоровьем, хотя отношения между нами не сказать, что гладкие.
— Я виновата… — пассивная агрессия через самоуничижение.
— Да не особо, если честно. Ты сильно переоцениваешь себя. Принцесс в нашем веку, как грязи. До хрена. Так что наши договоренности с императором мы как-нибудь решим без графини Толстовой.
Было интересно наблюдать, как на лице девушки менялось выражение. Все возвышенные чувства о любви свалили в темпе вальса, и вместо них проснулись старые, я бы даже назвал их детские, страхи и переживания. Девушка ведь всю жизнь прожила, будучи Толстовой и мечтая быть Романовой. Конечно же блеск дворцов Петербурга затмевал мрачный Иркутск, но вписаться в этот самый блеск было видимо сложно.
И вот теперь, когда вроде бы цель была так близка, и ее собирались наконец-то принять в род, хоть и ненадолго, буквально на пару месяцев, после чего она вошла бы в чужой род, она своими руками все испортила.
Ну и конечно же комплекс, всегда стараться быть лучшей чтобы не быть в глазах отца хуже, чем “настоящие” дети. В ментальном поле девушки появилась такая печаль, такое отчаяние, что мне даже на секунду стало стыдно за свое жесткое поведение. Но лишь на секунду.
Ведь я не шутил, когда говорил про сук на дереве. Будь, между нами, хоть какая-то более официальная договоренность, и за такую измену я бы порвал ее на много мелких некроманток, не считаясь с чувствами венценосного отца. А так, просто ткнул зарвавшуюся принцессу в бытие золушкой. Ничего более.
С хрена ли мне быть мягким добряком, если я вообще-то демон черт побери?!
Ну и конечно же было обидно. Чего уж там скрывать или врать самому себе. Любому мужчине было бы невероятно неприятно узнать, что девушка, с которой он должен скоро жениться, приятно коротает вечера с каким-то хмырем.
Мне и инцидента с Кирой хватило, чтобы у меня на этой почве возникли психологические узлы. Только вот Кира был десоциализированной и в каком-то смысле наивной девочкой, которая запуталась, еще и под давлением злой мамаши. У нее были хоть какие-то оправдания. В отличии от пожилой швабры передо мной, которая прожила вполне себе нормальную жизнь, и
