— Я не коллекционер.
— Я думал, вы Вдоводел.
— Так оно и есть. И поверь слову Вдоводела: людей гораздо чаще убивают из оружия, которое не стоит и сотни кредиток.
Джонни Кольт вернул револьвер в кобуру, на лице его отражалось замешательство.
— Так я в деле или нет?
— Это мы сейчас выясним. — Найтхаук подобрал с земли три камушка, подошел к забору и расставил камни с зазором в два фута. — Давай поглядим, как ты с ними управишься.
— Невелик труд, — пренебрежительно бросил Джонни Кольт. — Позвольте мне отойти на двести ярдов.
— Не болтай ерунды. С двухсот ярдов из револьвера можно попасть в цель только случайно. Я не хочу, чтобы кто-то стрелял в противника, пока он не окажется на таком же расстоянии, как эти камни.
— Дело ваше. — Джонни Кольт встал лицом к камням, его пальцы зависли над рукояткой револьвера.
— Подожди, — остановил его Найтхаук.
— А в чем дело?
— Мы не соревнуемся в быстроте, за скорость ты лишних очков не получишь. Я хочу, чтобы оружие попало тебе в руки до того, как ты столкнешься с врагом. — Найтхаук помолчал. — И вот еще что.
— Что?
— Воспользуйся лазерным пистолетом.
— Но «кольт» — мой фирменный знак.
— Этот фирменный знак перебудит всех охранников в радиусе пяти миль. А мы собираемся провести тайную операцию.
Джонни Кольт вытащил лазерный пистолет, взял его обеими руками, прицелился, трижды выстрелил. Первый и третий лучи прошли мимо цели, второй попал в средний камень.
— Парень, что ж ты не используешь преимущества своего оружия?
— О чем это вы?
— Лазерные пистолеты хороши не только тем, что стреляют беззвучно. Они еще и не требуют отменной точности. Ты же стреляешь из лазера так, словно из ствола вылетает не луч, а пуля. Подольше держи палец на спусковом крючке и охвати не точку, а целый сектор.
Джонни предпринял вторую попытку и расплавил оба оставшихся камушка.
— На спорт не похоже, не так ли? — сухо спросил Найтхаук.
— Совсем не похоже.
— Значит, тебе повезло, что мы не едем на спортивные состязания.
Джонни Кольт предпочел молча улыбнуться.
— Ты уверен, что вспомнишь об этом под пулями противника? — спросил Найтхаук.
— Конечно, — ответил молодой человек. — У меня будет шанс пристрелить Кассия Хилла?
— Скорее всего нет.
— Вы оставите его для себя?
— Он — не трофей, а цель. Мне без разницы, кто убьет его, лишь бы убили.
— Тогда почему не я?
— Если ты окажешься рядом с ним, означать сие будет только одно: ты нарушил приказ.
— Я просто хочу оставить след в истории, — объяснил Джонни Кольт. — Люди еще долго будут говорить об этом. Я хочу, чтобы они знали о том, что я участвовал в этой операции.
— Мы идем на риск не ради славы и следа в истории, — покачал головой Найтхаук. — Если все пройдет, как задумано, никто не узнает, что мы участвовали в операции. Если тебя это не устраивает, оставайся здесь.
Джонни Кольт нахмурился, потом пожал плечами.
— Как скажете. Так я в деле или нет?
— Я с тобой свяжусь.
Джонни Кольт отбыл, а во дворе возник Ито Киношита.
— Очень молодой и очень нетерпеливый.
— Как и большинство тех, кто лежит на кладбищах Пограничья, — кивнул Найтхаук.
— Ты собираешься взять его с собой?
— Едва ли.
— Почему?
— Он обожает свой револьвер и первым же выстрелом разбудит всех солдат в округе.
— Так прикажи ему засунуть револьвер подальше.
— Это его фирменный знак, — усмехнулся Найтхаук. — Только представь себе, семнадцатилетний паренек с фирменным знаком.
— А у тебя его не было?
— И до сих пор нет. Зачем выдавать себя?
— Ты думаешь, он еще никого не убил? — спросил Киношита.
— Может, пару старичков, когда те смотрели в другую сторону. Но этот парень никогда не стоял лицом к лицу с тем, кто не побоялся бы взглянуть ему в глаза.
— Откуда ты знаешь?
— Интуиция. Опыт. Внутренний голос.
— А если ты ошибаешься?
— Тогда он проживет достаточно долго, чтобы поучаствовать в другом сражении, и, возможно, напишет одну или две песни о том, как мы умирали на Перикле V.
— Ты думаешь, мы умрем?
— Если каждый сделает то, что ему будет поручено, мы высадимся на Перикл и взлетим с него, прежде чем кто-либо догадается, что происходит, — ответил Найтхаук. — Но их очень много, а нас — только горстка. Так что вероятность погибнуть велика.
— Зачем же нам рисковать?
— Я тебе говорил: ради Найтхаука, который лежит в морозильнике под поверхностью Делуроса VIII.
— Я понимаю, что ты не можешь вернуть Кассандру отцу, но ведь тебе по силам прикончить нескольких киллеров, за головы которых назначено вознаграждение. Ведь есть же другие способы раздобыть денег.
— Я не знаю, сколь скоро они понадобятся Вдоводел у. Вдруг я опоздаю и его вышвырнут на улицу? Такого я допустить не могу. — Найтхаук помолчал. — Поэтому я так тщательно все планирую, стараюсь предусмотреть все неожиданности и надеюсь, что кто-то из нашей маленькой группы родился в рубашке.
— Таких везунчиков, как ты, я просто не знаю, — покачал головой Киношита. — Посмотри, как долго тебе удалось прожить, а профессия у тебя из самых опасных.
— Дело не в везении, а в мастерстве.
— А в чем разница?
— Везунчикам не достается эплазия. — В голосе Найтхаука слышались иронические нотки.
— Верно сказано, — признал Киношита, оглянулся и увидел приближающуюся к ним высокую стройную женщину. — Похоже, еще один кандидат.
Женщина подошла к Найтхауку, полностью игнорируя Киношиту.
— Говорят, ты набираешь добровольцев?
— Совершенно верно.
— Я пришла.
— Как тебя зовут?
— Паллада Афина.
— Странное имя.
— Греческой богини. Имена здесь выбирают, какие хочется. Мне приглянулось это.
— Почему нет, если нравится.
— Еще больше мне понравится смерть Кассия Хилла.
— У тебя к нему личные претензии или ты думаешь, что без него в Пограничье станет легче дышать?
— Разве я интересуюсь твоими мотивами? — Прежде чем Найтхаук успел ответить, она вытащила из-за пояса нож и метнула его в низко летящую птицу. Нож угодил в шею, птица рухнула на землю. — Это все, что тебе нужно знать обо мне.
— Более чем достаточно, — кивнул Найтхаук. — Ты в деле. Я тебя найду.
— Ты знаешь, где искать меня?
— Ты же меня нашла. Я найду тебя.
Женщина ушла, более не вымолвив ни слова.
— Два десятка таких, как она, и у нас не возникнет никаких проблем, — вздохнул Найтхаук.
— А если ты наберешь две тысячи таких, как она, то покоришь галактику, — добавил Киношита.
— Дельная мысль.
— Так когда мы трогаемся?
