Молча разглядывал лица смотрящих на меня людей. Молчали солдаты, молчали зеленцы. Я кивнул:
— Хорошо.
Уже обернулся к старшему лейтенанту Каиру, когда позади раздался шум и вскрик:
— Погодите!
Двое, вернее, две семьи сумели обойти первый приказ, отданный через амулет и спрятать своих родных: трёх детей и пожилую женщину. Глядя на старуху, я понял, чего они опасались. Пути. Думаю, они сомневались, что она сумеет дойти до Кемара по зимней дороге. Возможно. Зато она точно не сгорит. Глупцы, не верящие в то, что мы все здесь сожжём.
Я снова прямо заметил канцеляристу:
— Ты стал слишком жесток.
— А ты слишком мягок. Даже не понимаю, за что ты получил прозвище Аор — безумный мститель. Разве что, все решения в том рейде принимал совсем не ты, а тот лейтенант, Лариг? — Каир, презрительно улыбаясь, смерил меня взглядом, словно видя первый раз. — Тогда, на площади у храма я видел у тебя звезду Артилиса. Не таким ли путём заслужена и она? Чужими усилиями? Кто погиб, добывая её тебе?
Клянусь Создательницей, он сумел ударить в самое больное моё место. Пусть все было не так, как он себе вообразил, но здесь и сейчас, на земле Зелона, перед глазами отчётливо встали фигуры погибших Диниса Таргана, Брика ра Тенуса; сражавшегося плечом к плечу со мной против тёмного мага лейтенанта Каласа Релады; умершего, чтобы увериться в гибели тёмного Мастера солдата Арта. Но я сдержался, лишь отрезал:
— Не тебе, получившему горжет два месяца назад, говорить такие слова и оскорблять живых и мёртвых.
Вид оборвал нас:
— Прекратить! Что вы себе позволяете, тонму офицеры?
Я сумел пересилить себя и ответить:
— Виноват.
А вот Каир и не подумал дать хотя бы намёк на извинения, а лишь усмехнулся, не опуская глаз перед Видом:
— Разрешите отдать приказ жителям, тонму капитан?
Несколько секунд они боролись взглядами, а затем командир осведомился:
— Тонму старший лейтенант, думаю рота сумеет обойтись и без эфирного мага, не так уж много дней нам осталось идти одним. Что за слова извергает ваш рот? Я удивлён, что он ещё не бросил вам вызов. Может считает зазорным убивать слабого. Его дело. Но здесь есть ещё и я. Мне обвинить вас в клевете на собрата по оружию? Взять под стражу и предать суду? Вы этого добиваетесь?
Каир дёрнул уголком рта, процедил:
— Никак нет, тонму капитан. Виноват, тонму капитан.
— Виноват? И все? Где ваши извинения перед тем, кто идёт в бою перед вами и закрывает вас своей магией?
На этот раз канцелярист боролся с собой дольше, но, снова побледнев до белизны снега, все же повернулся ко мне:
— Прошу меня извинить, тонму Аор. Слишком много неприятностей с местными.
Помедлив, я коротко кивнул:
— Принимается.
И отвернулся, не желая больше видеть его лицо, оглядывая зелонцев и солдат, а уже спустя несколько секунд по посёлку прокатилась волна эфира, сопровождающая крик:
— Все! Идите в Кемар, несите весть — Гардар идёт!
Я поморщился на эту отсебятину, но не мог не признать, что за прошедшие месяцы канцелярист явно вырос в мастерстве: отлично были видны солдаты, ухватившиеся за виски: посыл оказался настолько силен, что частично пробил и армейские амулеты, заставив их предупредить об угрозе уколом боли. Теперь настала моя очередь и в дело пошли новые Всполохи — Сферы с закачанным в них гремучим газом. Затратно по времени создания, зато можно обойтись без фильтрации на месте, сразу создавая очаги будущих пожаров.
Это было не единственное моё заклинание, изменившееся за последнее время. Я тоже работал над собой, выполняя монотонные упражнения на развитие ауры и становясь сильней. Все те привычки, что вбивали в нас на первой ступени училища: постоянное использование защиты и поиска; всегда чуть неполный запас маны для тренировки восполнения; погружение в Сах для работы с теорией магии, — все их я довёл едва ли не до состояния ритуала. И мучил не только себя, но и всех своих подчинённых.
Конечно, я не мог создать полноценную учебную программу или проверить как точно они выполняют мои указания с Сах или упражнениями по развитию ауры. Но я сделал все, что только мог, не раз в разговорах приводя примеры ситуаций, когда привычка может спасти им жизнь, а лишний гран магии на одно заклинание продержаться до прихода помощи. В конце концов, в моей жизни было уже три случая, когда меня спасала лишь подмога, которой никто не мог ждать, зато лишь от нас зависело то, что мы её вообще сумели дождаться. Теперь они должны думать и решать сами, справедливо ли обменять рутину упражнений на шанс выжить.
Во всяком случае, Пелая и Цаур, бакалавры-ремонтники наших големов, выполняли все то, что я им назначал и даже больше. Я обеспечил их партией мелких кристаллов, пропущенных через пять стадий трансформации. А они, трясясь в санях-линейках, добавляли их в амулеты и зерцала бойцов роты. Сейчас, когда артефактная броня самое большое наше преимущество в сражениях, преступление не наращивать ёмкость её накопителей до пределов. Пусть мои кристаллы вчетверо хуже, чем стандартные магминералы, но зато мы не ограничены стоимостью и трудоёмкостью изготовления брони, только числом доступных нам трофеев. То, что в обычных доспехах считалось избыточным, теперь стало для нас нормой. Теперь предел — в самих плетениях амулетной составляющей, где есть ограничения пропускания, ёмкости и в здравом смысле — все же торчащие без защиты металла кристаллы не лучшее решение.
Сегодня мы остановились лагерем раньше обычного, причём по моей просьбе. Среди магов произошла уже привычная смена обязанностей: Пелая и Цаур занялись расставлением големов вокруг лагеря, а Зилит и Диодр — мелким ремонтом и отладкой плетений в них. Каждый расширял свои навыки, Рикару и Ито на этот раз достались поисковые плетения. Если Ито нарабатывал навыки со своим заклинанием, что реагирует на колебания земли, то второму приходилось обходиться артефактной Сетью. Но даже так, он, как маг, более чувствителен к её колебаниям, чем обычный рядовой караульный.
Ранняя остановка после ускоренного марша была нужна лишь для того, чтобы у меня осталось больше времени на ритуал создания голема и хоть три-четыре часа на то, чтобы прийти в себя после него.
Мы остановились на краю леса, используя деревья для того, чтобы надёжнее и быстрее растянуть палатки. Вскоре всё было уже готово, и все ждали только меня. Амулеты-отопители были активированы, но пока в экономном режиме на встроенных накопителях. Для полноценной работы в полную мощность необходима большая печать Силы или активированный Исток.
А я дочерчивал рунные круги на очищенной от деревьев и кустов поляне. Выровняли площадку мы вдвоём с Ито, создав почти идеальную основу. Сейчас по её краям стояли строевые големы отряда, просто для того, чтобы оградить меня и ритуал от случайного вторжения проходящих мимо по своим делам солдат. Не нужно влезать сапогами на мои рунные начертания. Даже моим подчинённым сегодня можно лишь глядеть и учиться со стороны.
В этот раз рунных кругов было три. В большом груда подготовленных, а, вернее, собранных по посёлкам, материалов — основа, из которой будет создаваться новый голем. Камень, металл, кость, немного странного хитина, что откликается на стихию земли, обработанные кристаллы рагнидия и ритона для будущего сердца голема. В идеале, можно и даже нужно было бы провести отдельные трансформации камня и железа. Но есть и свои ограничения в материалах, и здравый смысл. Сегодня дело было в первом: из мусора не создать драгоценность.
Я планировал отправить в дело половину моего запаса маны, всю ману Гвардейца и Костяшки, потоки обоих Ручейков и весь поток Истока. Этого более чем достаточно, чтобы создать нового голема. И это будет не Скорп, ведь сейчас внутри заклинания находились только люди.
Исток в груди Гвардейца все вливал и вливал ману в главный круг, преобразовывая материалы по образу и подобию стоящей в малом круге Катирии: человекоподобная фигура в кольчато-пластинчатом доспехе, длинный меч в правой и треугольный щит, острием вниз, в левой. Как только камень и металл закончили своё преображение, я кивнул: вот пришло и моё время. Проверка заклинания переноса жизни и я, сжимая в ладонях шар Средоточия, соединяюсь с каменным воином в одно целое. Голем рождается во второй раз, пружинисто качнувшись на месте и взмахнув сверкнувшим отсветом ротных костров мечом. Сегодня и я сам, как маг, и наш отряд стали сильнее.
