id="id9">
Сколько бы раз Марии не снился один и тот же сон, а она снова и снова, будто впервые, проживала свой кошмар наяву.
Смазанные, неразборчивые образы. Мелькающие перед глазами силуэты. Удушливое головокружение. Искаженные, улыбающиеся лица…
Задыхаясь от ужаса, Мария чувствовала, как влипающее в ребра сердце начинает пропускать отдельные удары, словно вот-вот остановится! Кровь клокотала в висках, сжимая их едкой болью. Сдавливала с такой немыслимой силой, что из её горла снова вырвался обессиленный крик.
– А-а!…
В носу стоял приторный запах крови, от которого болезненно сводило живот, сжимая горло удушливыми приступами тошноты.
Мгновенно пропитав всё вокруг, он проникал под разорванную одежду, смешиваясь на её коже с лихорадочным потом.
И руки.…Эти проклятые руки были везде!
Повсюду!
Тело конвульсивно содрогалось, пытаясь избавиться от них! Сбросить с себя! Но ничего не получалось.
Не оставляя её тело ни на секунду, они ёрзали по её животу… Груди… Бедрам…
Сжимали!
Царапали!
Мяли!
Шарили у неё между ног грубыми пальцами, оставляя после себя болезненные кровоподтёки.
Снова она лежала на полу, думая, что это всё. Конец! Но в ту же секунду в нос ударил резкий запах палёной шерсти и раздался странный металлический звук, заставляя всё вокруг задрожать, словно от начавшегося землетрясения.
Яркое пламя потянулось из камина прямо к её ногам, а через несколько секунд бешено задрожало, словно кто-то невидимый ухватился за его раскалённые языки, стараясь разодрать на куски!
Оно трещало!
Извивалось!
Стонало и выло, будто живое. А затем затихло и полностью погасло, возвращаясь обратно в потухший камин.
Что бы уже через несколько секунд расползтись от тлеющих углей, стелясь по каменному полу, будто тёплый бархат, превращаясь в ковёр у ног чудовища, объятого плотными клубами непроглядного мрака.
И пусть Мария ничего не видела, чувствовала его тяжелую, жуткую энергетику каждой своей клеточкой. Чувствовала, как быстро стынет кровь в жилах и каждый удар сердца, всё равно, что насаживает её грудь на остриё ножа!
В ушах стоял пронзительный звон, когда отбросив от неё перепуганных мужчин, словно обезумившая, расползлась по всей комнате, оглушая Марию едким, металлическим смехом! Поглощая свет! Стирая все очертания стоящей в комнате мебели! Растворяя силуэты лежащих на полу тел!
Что бы уже через секунду, грубым, резким толчком войти Марии грудь, заставляя задыхаться от боли и ужаса!
– Чудовище! – испугано подалась вперед, путая реальность и сон.
– Успокойся, – в очередной раз перехватил её Михаэль, пытаясь успокоить.
– Нет!
Не осознавая происходящего, она инстинктивно пробудила печать, со всей силы ударив Михаэля в грудь, пытаясь вырваться.
Но, не смотря на сломанные рёбра, впивающиеся острыми краями в лёгкое, он снова её перехватил, теперь уже не выпуская:
– Тише. Мария, тише!
– Отпусти!
Если бы не довольный гул за стенами собора, на её испуганный крик уже бы давно сбежались посторонние. А в таком состоянии она бы легко могла вырезать не только всех церковников, но и половину празднующих на улице людей.
– Отпусти меня! Отпусти!
Вырываясь из крепких мужских тисков, настолько глубоко дыша, что её грудь начала беспрерывно содрогаться, Мария всё равно чувствовала, как задыхается.
Не отдавая себе отчета в происходящем, она схватила Михаэля за плечи, впиваясь в них ногтями, выгнувшись, смотря широко раскрытыми глазами на потолок. Втискивая ткань прямо в мягкую плоть так, что на ней выступила кровь, Мария из последних сил вонзилась зубами над его ключицей, стараясь заглушить отчаянный стон.
Прекрасно понимая, что она действует импульсивно, Михаэль был готов стерпеть любую боль, лишь бы она наконец-то успокоилась:
– Тише. Не бойся, всё закончилось, и теперь ты можешь отдохнуть.
Ещё несколько раз, судорожно содрогнувшись, впиваясь в него будто дикая кошка, она постепенно начала расслабляться, больше не напоминая каменное изваяние.
Сладковатый вкус его крови привёл Марию в себя, заставляя выпустить Михаэля из хищной хватки, тут же падая в обессиленный обморок.
Уложив её в постель, он вытер свою кровь с её губ и подбородка, дожидаясь, когда она очнётся.
Смотря на побледневшее, взмокшее женское лицо, демон никак не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал к своему контрактору жалость. Да и испытывал ли вообще?
Обычно в подобные моменты, Михаэль всегда за ними просто наблюдал. Наблюдал за их агонией. Наблюдал за всеми их страданиями. Прекрасно понимая – такова цена их желаний.
Желаний, что никогда не отличались особым воображением.
Шумно втянув воздух, демон убрал волосы со вспотевшего лица Марии, сосредоточенно всматриваясь в её побледневшее лицо.
А ведь и её желание то же им не отличается.
Месть…
Сколько раз он уже через всё это проходил.
Казалось, видел все её цвета. Испробовал все её вкусы.
А здесь. Сейчас. С чего вдруг он испытывает к Марии жалость?
Как вообще можно так сильно хотеть кого-то поглотить и, в то же время чувствовать, как его самого будто живьем наизнанку выворачивает, каждый раз, когда она проходит через рапидис?
Опустившись к её шее, он жадно втянул горьковато-цветочный аромат её кожи, чувствуя, как всё внутри тут же начинает дрожать. Как люто бушует кровь в венах, распаляя тело!
Теперь после их объятий её запах снова останется на его руках и одежде, преследуя, будто самое настоящее проклятье. Самое прекрасное и самое ужасное из всех, что могли выпасть на его участь…
В мыслях тут же помимо воли возник образ красивой, рыжеволосой женщины, заставляя Михаэля инстинктивно распахнуть глаза, отгоняя от себя её навязчивый призрак. Но в воздухе уже начал витать едва уловимый аромат миро, выжигая лёгких ядовитой горечью…
Видя, что Мария приходит в себя, Михаэль неспешно отодвинулся, прекрасно понимая с каким трудом, она выносит его близость:
– Как вы?
– Так, словно по мне стадо лошадей промчалось… – неспешно открыла глаз, из-под опущенных ресниц, смотря на сидящего на краю кровати Михаэля. – Мышцы болят… Кости ломит… А кровь всё равно, что кипяток… Кажется, ещё немного и кожа начнёт плавиться, – облизнула Мария, пересохшие губы. – Почему мне так плохо? Обычно рапидис проходит куда легче.
– Это из-за химеры. После того как прошел шок, вы стали куда острее ощущать боль от ран и ушибов.
– Не думала, что у неё получилось настолько сильно меня помять… – отдала Мария ему бурдюк, ложась в кровать.
– Возможно, не стоит убивать всех подряд? Может вам лучше сосредоточится только на самых сильных?
– Неужели ты до сих пор не понял, что я так просто не отступлю? И не буду отказываться от своих слов из-за подобной ерунды. Я не собираюсь убегать от трудностей, трусливо пасуя перед ними.
– Чего и следовало ожидать, – кинул
