красавица, поправив папаху, решительно вышла из пещеры, на ходу прихватывая верное ружьё.
— Давно хотел вас спросить, — махнув рукой на заторможенного друга, господин Кочесоков повернул разговор со стариком в другую сторону, — Бескровная — это прозвище, кликуха, псевдоним, погоняло или всё-таки уже фамилия?
— Татьяна-то мне по матери внучка. Батька её лихой атаман был, из Бескровных. Старый казачий род. А прозвище-то у них такое от того, что атаман-от кровь своих бережёт. Скока в поход взял, стока и вернул!
— Ох, мы с Василием думали, что она у вас без крови всех убивает — ну там, душит или ядом травит. А это фамилия, получается? Ух ты…
— У казаков-то много необычных фамилий, — хмыкнул в усы старик, огладил бороду, припоминая, и зачастил: — Дурындин, Полубес, Цепляев, Твердохлебов, Растеряев, Раздайбеда, Тюрьморезов, Дерикозов, Кривоплясов, Вислоухов, Бураков, Кривозубов, Косоротов, Гнилопуз, Желтобрюхов, Хромушин, Недомерков, Косой, Ноздря, Сопляков, Разоглядов, Кадигроб, Сгорихата, Перебейнос, Недорубов, Толстобров, Ширинкин… Дак-от продолжать долго можно, кажная фамилия от прозвища идёт, а прозвища те люди не задаром раздают. Иное и заслужить надобно!
— Ого! — только и выдохнул студент-первокурсник.
Хотя чего там особенно удивляться-то? Практически у всех народов клички переходили в фамилии, многие наивные люди в старые времена специально шёпотом давали ребёнку истинное имя (для себя и близких) и глупое, смешное, нелепое прозвание, чтобы отпугнуть и обмануть злых духов. На самом деле, рассуждали они, есть ли смысл изумлённому бесу вредить человеку, которого зовут Косой или Гнилопуз? Ему вроде как и без того уже досталось по жизни. Но истинное имя быстро забывалось, а вот кличка приклеивалась намертво — не смоешь, не отдерёшь!
…А вот уже вечером, за ужином, когда у маленького костерка мирно собрался весь отряд, все четыре души, будущие историки (историки из будущего?) наконец-то смогли толком поговорить по поводу предложения маленького шайтана. И хоть на первый взгляд, обсуждать-то было особо нечего — за Линией вольготно расположился некий общий враг, коего по-любому надо гнать — но можно ли объединяться с нечистым для достижения праведной цели?
Классики русской литературы, в лице Пушкина и Гоголя, утверждали, что не стоит. В конце концов, для любого верующего человека главное в его кратком пребывании в земной жизни, это спасение собственной бессмертной души. А какое может быть спасение, если ты заключил богомерзкий союз с чёртом, бесом или шайтаном? Правильно, никакого.
С другой стороны, для всякого военного человека, как и для всякого настоящего мужчины — долг и честь — не пустые слова. Есть приказ генерала Ермолова «подвинуть Линию», сделать передвижение русских войск максимально безопасным, разобраться с тайными и опасными чудесами в Кавказских горах. И если для достижения поставленной цели нужно на время объединить светлые силы с тёмным воинством, то возможно, такой грех им полковой поп, скрипя зубами, но отпустит?! Так что, да, пожалуй, поговорить было о чём.
— В конце концов, в том же Мёртвом ауле Ахметка нас здорово выручил.
— Так-то оно так, офицерик, да-от не выведи я лошадок вовремя, покойнички в том ауле до сих пор бы ваши с кунаком косточки грызли…
— Вах, зачем так страшна гавариш, уважаемый? Пачему такой вещи впаминаиш? Вэсэла была, пели все, обнимались, дружыли, падарки дарыли, лезгинка-а танцэвали, э-э?!
— Ну, я энтого не видала, не при делах, дура баба, волос длинный, ум короткий, девке на войне не место, с советами не лезу, решайтесь сами, а вот коли вдруг понадобится в кого пальнуть, тока пальцем ткните.
— Стало быть, с божьей помощью, берём вашего Ахметку в честные сугласники [34]?
В общем, решение было принято достаточно быстро, единогласно и без особых прений. Два наших современника особыми комплексами веры не парились, а казаки, будучи войском иррегулярным, первыми разведчиками и застрельщиками, тем паче были привычны к разумному компромиссу. Нравится — не нравится, спи, моя красавица!
Так что перекрестились, плюнули и пошли на службу. Всегда так было, а кавказские традиции благородного куначества порой собирали под одним знаменем самых заклятых врагов. Ну, а как и что дальше будет, потом поглядим — бог не без милости, казак не без счастья!
— Давайте, хлопчики, зовите своего шайтана-то. Будем вместе думку думать, как за тут Линию пойти, да-от своими ногами назад возвернуться.
— Шикардос! — Василий обернулся к Зауру. — А как его позвать?
— Чего вы на меня так смотрите? Мне-то откуда знать?
— Ну, ты его… как это, не приятели, а… короче, ты с ним ближе общаешься, чем я!
— Ах, вот, значит, как… Сейчас соберусь с мыслями… Зачэм неправда сказал?! Пашёл ты в глубокий ущэлий, старий баран в жирный курдюк цэловать, да!
Оба студента вновь вскочили на ноги, хватая друг дружку за грудки. Видимо, в самом воздухе гор Кавказа всё-таки разлита какая-то неуловимая глазу весёлая агрессия. Чисто ради эксперимента, попробуйте произнести перед зеркалом: «Зарежу, как шакала!», и в девяносто девяти процентах вы произнесёте эти слова с кавказским акцентом. Да, так бывает…
— Танюша, внученька, — не вставая с камушка попросил дед Ерошка. — Поддай жару!
Девушка молча кивнула, а потом пошло моталово, перекидалово и отпиналово.
Молодая казачка, не деля на правого и виноватого, честного и нечестного, хорошего и плохого, так отходила обоих гостей из будущего, что приходи, кума, любоваться! Она крутилась винтом, приседала едва ли не в шпагате, била коленом в грудь, цепляла носком ноги противника, встречая его на локоть в переносицу, перебрасывала через спину, валяла по полу, заставляя глотать пыль, и если б парни одновременно не подняли руки, экзекуция продолжалась бы хоть всю ночь до утра.
— Да чего мы сделали-то?! — наконец, едва ли не дуэтом возопили оба, прячась за спиной старого пластуна.
— На службе ссориться грех, — наставительно протянул казак. — От Танька вас и поучила уму-разуму. Заодно, глядишь, и уроки какие ни есть запомните.
— Ты, офицерик, бороться горазд, да открытый слишком, хитрого удара не ждёшь. Хоть в горло, хоть в живот, хоть в пах тебя бей, — охотно добавила даже не запыхавшаяся дедова внучка. — Татарин, наоборот, в кулачки дерзает, а тока горяч слишком, про ноги не думает, подсекай его да и клади затылком в камень! Ну ништо, за неделю, поди, обоих вас выучу.
— Тоже мне, сенсей в юбке.
— Добавки хочешь?
Барлога уже закусил удила, но господин Кочесоков каким-то чудом удержал приятеля. Хотя, возможно, Вася хорохорился чисто из принципа, нарываться на лишние тумаки было не в его жизненных приоритетах. Единственный сын в семье, последний продолжатель фамилии, Василий в целом рос вполне себе мирным и очень воспитанным, хотя и избалованным ребёнком, но перемещение во времени
