уже сделал. Дальше вы сами.
— Сами так сами. — я вздохнул. — Тогда мне надо хотя бы попасть к руководству Верпен, и поговорить с ними. С глазу на глаз, так сказать.
— Нет. — внезапно вмешалась Трилла. — Я с тобой.
— И я! — тут же поддакнула Лиза.
Остальные, конечно же, тоже не захотели оставаться в стороне и в полном составе подтвердили, что отправятся со мной хотя в штаб-квартиру Верпен, хоть к черту под хвост, хоть за линию «Горизонта». Последнее, конечно, им не грозило ни при каких обстоятельствах, да и предпоследнее было под большим сомнением, но вот совместный визит в гости к корпоратам я обеспечить им, безусловно, мог. И, пожалуй, это даже неплохая идея — взять с собой какую-никакую группу поддержки, поскольку я сомневаюсь, что Верпен встретятся со мной один на один. Это Арамаки позвал нас к себе добровольно, а к Верпен мы почти что вломимся без приглашения, и вряд ли они этому обрадуются.
— Пойдет. — я махнул рукой. — Раз хотите все, отправимся все. Дирижабль, который доставил нас сюда, он же справится с тем, чтобы дотащить нас до Верпен?
— Три раза туда и обратно. — усмехнулся Арамаки. — Но не больше.
— Нам и одного раза обратно не нужно будет. — вздохнул я. — Нам нужен этот дирижабль. Нам нужно попасть к Верпен.
— Разумеется. — улыбнулся Арамаки. — Одну секунду.
Он снова закрыл глаза и провалился в свою внутреннюю корпоративную сеть, провел в ней около минуты, после чего открыл глаза и довольно произнес:
— Дирижабль в вашем распоряжении. Команда проинструктирована.
— Спасибо. — чистосердечно поблагодарил я его. — Может быть, вы только что внесли свой вклад в спасение мира.
— Отнюдь. — Арамаки покачал головой. — Я свой вклад в спасение мира вносил всю жизнь. Независимо от того, нравятся вам мои методы или нет. Идите.
И он развернулся к окну, взял со стола свой бокал с неизвестным напитком и отпил из него, ясно давая понять, что больше с нами общаться он не намерен.
Корпорат остается корпоратом в любое время и в любых ситуациях. Поняв, что ничего поиметь с нас не получится, он вышел из «сделки», потратив минимум ресурсов, причем таких, какие и потратить-то не жалко будет. И, сделав это, моментально потерял интерес к нам, поскольку узнал о нас все. Или правильнее будет сказать — узнал о нас все, что могло бы его заинтересовать.
Мы вышли обратно на ту же крышу, с которой вошли в башню Арамаки. Возле выхода нас уже ждал кто-то из мотыльков, в полном облачении и даже с оружием в руках.
— Следуйте за мной. — прогудел он безликим голосом. — Дирижабль скоро прибудет.
Лиза явно хотела что-то съехидничать в ответ, но я взял ее за руку и сжал ладонь, заставляя обратить на себя внимание и забыть о сарказме.
Мы прошли за мотыльком всю крышу по диагонали и дошли до противоположного конца. По пути нам несколько раз попались сидящие за блоками кондиционирования и лифтовыми шахтами люди — светлячки, мотыльки, и даже какие-то гражданские. Некоторые, казалось, были мертвы, и только присмотревшись, можно было понять, что они дышат. Другие были живы, но бледны так, что покойники бы позавидовали. Кто-то сидел и пил воду, словно никак не может напиться, кто-то зажимал рукой рану на ноге, пока ему перевязывали грудь, кто-то делал что-то еще. Две ведущие на крышу двери двух подъездов были открыты настежь — видимо, гражданские, осознав, что произошло, и где сейчас хотя бы условно безопасно, сориентировались, и выбрались наверх тоже. Сколько их теперь осталось? Сотня, две? Кто-то из них умрет в течение часа без квалифицированной медицинской помощи, если, конечно, среди просветленных не найдется кто-то, обладающий такой же Вспышкой, как была у Коны. А через сутки-двое, когда закончатся случайные или даже намеренные запасы воды, настанет самое плохое время. Время, когда каждый минувший час будет уносить все больше и больше жизней.
Нельзя терять времени.
Дирижабль прибыл через пару минут после того, как мы собрались на углу крыши. Он величаво выплыл из-за шпиля башни Арамаки, словно прятался за нами от нас все это время, и, глухо рокоча двигателями, снизился до нашего уровня. Аккуратно и медленно, потратив на это не меньше минуты, дирижабль подвел гондолу так близко к крыше, как только мог — до нее оставалось всего-то метров пять. Учитывая габариты дирижабля и непредсказуемые порывы городского ветра между крышами, которые и меня-то порой сносили в прыжке, меняя траекторию, это было все равно что прямо на ногу мне посадить огромный цеппелин.
И все же, как попасть внутрь, оставалось непонятно. Неужели прыгать? Я-то допрыгну, а остальные?
Но оказалось, что даже на такой случай у экипажа дирижабля был план. В дверном проеме засуетились фигурки, притащившие что-то вроде очень большого подноса. Они положили его на край дверного проема, закрепили какими-то болтами, а потом — пуф! — громко хлопнуло, словно газовый пистолет выстрелил, и поднос устремился вперед, раскладываясь секциями и превращаясь в длинный складной мостик.
Его длины хватило как раз на то, чтобы дотянуться до края крыши. Теперь над черной, в прямом смысле этого слова, бездной протянулся узкий, не более метра в ширину, мостик без перил, по которому предполагалось перебраться на дирижабль. И, чем скорее мы это сделаем, тем лучше, ведь каждый порыв ветра мог сдвинуть дирижабль с места и мостик потеряет одну из двух точек опоры.
Ничего, сейчас мы это поправим.
Я поднял руку, а потом резко опустил ее вниз, выбрасывая из рукава роупдарт. Клинок вонзился в полотно мостика, пробивая его насквозь и пришпиливая к бетону. Освободив цепь и позволив ей свободно виться, я быстро перебежал по мостику, волоча ее за собой.
— Ты нахрена мост испортил? — сумрачно спросил один из команды дирижабля, когда я вбежал внутрь. — С нас же теперь спросят за него.
— Поверьте, если у меня ничего не получится, то никто ни с кого ни за что не спросит. — уверил я мужиков. — А если получится… То всем будет не до этого. Так что расслабьтесь.
Я обернулся обратно к крыше и дернул рукой, посылая по цепи амплитудную волну. И, когда она почти достигла застрявшего в бетона клинка, я мысленно «заморозил» цепь, заставил ее остаться в том положении, в котором она находилась в этот момент.
Так у
