в этом, даже не мне — самим себе. Друг другу, в конце концов. Хоть они и сестры, хоть они и близняшки, но они такие разные, что иногда невозможно поверить, что их объединяет хоть что-то и тем более — родственные узы. И теперь я знаю, почему так — на них по-разному сказалась потеря родителей. Не знаю, как, не знаю, когда, но знаю, что Лиза с тех пор озлобилась на весь мир и поклялась отомстить ему за свою потерю, а Кейра наоборот — больше замкнулась в себе и направила все свои усилия на то, чтобы вокруг нее больше не происходило событий, которые она не способна контролировать и которые могут закончиться настолько плачевно. Предотвращать, а не мстить — вот каким стал ее девиз по жизни.
Я еще немного постоял с девушками, параллельно бегая глазами по крыше, пока в толчее мотыльков не нашел Фиби и Триллу, и только после этого аккуратно отстранил близняшек:
— Мне надо идти. Надо снова поговорить с Арамаки. Вы со мной?
— Конечно. — ни секунды не раздумывая, буркнула Лиза. — Оставишь тебя одного, как же. Опять куда-нибудь сквантуешь, не сказав ни слова.
— Вот и отлично. Тогда идем.
Фиби и Трилла тоже решили отправиться со мной, даже несмотря на то, что Фиби вполне себе мило сцепилась языками с кем-то из мотыльков, и они с интересом изучали световое оружие друг друга. Это нисколько не помешало, и, бросив мотыльку пару фраз, Фиби догнала нас уже возле дверей, ведущих внутрь.
Арбисанд Арамаки находился там же, где мы его покинули — в своем огромном вычурном кабинете. Он стоял на том же месте, где до этого стоял я, и занимался тем же самым, чем занимался тогда я — смотрел на вымерший город. Единственной разницей между нами было то, что в руке у него был низкий тяжелый четырехгранный стакан с каким-то явно алкогольным, похожим по виду на виски или коньяк, напитком. Арамаки держал стакан у самого носа, словно задался целью надышаться парами вместо того, чтобы напиться, и даже наше появление не заставило его опустить бокал. Сперва он сделал медленный глоток, разом уменьшив количество жидкости наполовину, и только после этого обернулся к нам:
— Агент Ма… Простите, все никак не привыкну. Лайт, вы закончили свои дела?
— Отнюдь. — спокойно ответил я. — Они только-только начинаются.
— У вас есть какой-то план? Могу я полюбопытствовать?
— Полюбопытствовать можете. — так же спокойно ответил я. — Но ваше любопытство не будет удовлетворено.
— Почему же?
— Потому что вашего участия этот план практически не подразумевает. — я покачал головой. — Вы снабдили меня вероятным оружием против нашего противника, оружием, которое, можно сказать, было создано для одного лишь меня. И этим вы почти полностью выполнили ту часть плана, которая подразумевала ваше участие.
— Почти? Значит, что-то все же осталось.
— Осталось. И больше, чем хотелось бы. Мне нужен дирижабль. Если это будет ганшип, то будет совсем хорошо.
Повисло неловкое молчание. Настолько неловкое, что через несколько секунд меня даже Лиза слегка толкнула в бок — мол, ты совсем охренел с такими требованиями?
Но вот Арамаки вовсе не выглядел охреневшим. Мало того — он не выглядел ни разозленным, ни даже удивленным. Он вообще никак не переменился в лице, словно ожидал этой просьбы еще с того момента, как мы вообще с ним впервые увиделись.
— Это проблема? — спросил я, нарушая затянувшееся молчание.
— Еще какая. — неожиданно улыбнулся Арамаки. — Вы даже не представляете, какая.
— Поясните. — я раздраженно щелкнул пальцами. — Вы же корпорация Арамаки, самая богатая и сильная, у вас наверняка десяток дирижаблей на балансе. Где они все?
— Ну, знаете, десяток дирижаблей очень быстро заканчивается, если кто-то начинает скидывать их с неба. — укоризненно произнес Арамаки. — И внезапно оказывается, что «десяток» это вовсе не так уж и много.
— Пустословие. — я махнул рукой. — Я сбил всего один, где все остальные?
— Вы сбили не один. — Арамаки назидательно поднял палец. — Вы сбили единственный. Единственный, который на данный момент находился в нашем районе и при этом — находился в воздухе.
— И почему так получилось?
— Дирижабли, увы, не способны находиться в воздухе сутками, им требуется топливо, закачка дополнительного газа взамен улетучившегося через оболочку гондолы, другое обслуживание. Большинство времени дирижабли проводят на причальных башнях, и в сегодняшнюю ночь, так как мы знали, что нелегалы что-то готовят, только один ганшип получил свое полетное задание. По нашим расчетам одного ганшипа вполне хватило бы для того, чтобы подавить зарождающееся сопротивление и никто не подозревал, что случится этот… потоп Тьмы. Так что все наши дирижабли остались там же и стали тем же, что и причальные башни. Теперь они — добыча Тьмы.
— Не может быть. — я отказывался верить, хотя это звучало вполне правдиво. — Прямо все до единого?
— Связи нет ни с одним. — Арамаки развел руками. — Вы же не будете говорить, что не верите мне? Во-первых, это обидно, во-вторых, для чего мне врать?
Я вот тоже не мог придумать, для чего Арамаки врать, но верить ему все равно не хотелось. Потому что, если сейчас окажется, что у нас нет ни одного дирижабля, то весь мой план посыплется как карточный домик на борту сухогруза. В девятибальный шторм.
— А что насчет того дирижабля, который доставил нас сюда? — вспомнил я. — Он же на ходу, совершенно точно!
— Он не принадлежит к корпорации «Арамаки». — тут же ответил Арамаки. — Кроме того, он возвращался с перевозки, когда подобрал вас, и в нем практически не осталось топлива. А заправить его сейчас, как вы понимаете, негде. Возможно, он сможет навернуть еще пару кругов по периметру того, что осталось от Города, но это — максимум его возможностей.
— Откуда вы знаете?
— Я сразу же поинтересовался его состоянием, когда он прибыл. — Арамаки пожал плечами. — Чтобы представлять, что меня ждет, когда аккумуляторы «Горизонта» иссякнут.
Что ж, такой ответ на вопрос сразу снимал все подозрения во лжи. Подобный подход — это как раз то, чего следовало бы ждать от человека типа Арамаки. Заранее продумать как и куда свалить, когда все станет окончательно плохо. И неважно, что «свалить» означает не больше чем «протянуть чуть-чуть подольше без шансов на
