стол две чашки.
Потом улыбнулась мне и ушла обратно.
— Начистоту хотите? — устало произнёс губернатор и вернулся в своё кресло, поправляя воротник тугого фрака. — Мне нужны гарантии, что вы избавитесь от этой заразы. А лучшей мотивации, чем признание, для бастарда не бывает.
— Но вы и так обязаны признать меня. Вы договорились с отцом.
— Обязан, — согласился он. — А вы обязаны подать это прошение через несколько инстанций, на одной из которых оно может затеряться. Тогда придёться всё начинать сначала, — он пожал плечами. — Бюрократия вещь неповоротливая. То, что мы с вами говорим с глазу на глаз — это очень щедрая уступка с моей стороны.
Вот сучёныш. Он почти в открытую заявляет, что будет топить моё прошение сколько угодно, если захочет.
И никакая договорённость с отцом Ярослава его не волнует.
— Хорошо, губернатор. Я пойду на тварей, но только с соблюдением всех озвученных мной условий.
— С выплатами мы что-нибудь придумаем. В конце-концов, крупный бизнес страдает больше всех. Думаю, они согласятся проспонсировать ваше участие. Но вот заморозку долга я никак обеспечить не могу.
— Бронь. Она обязательна.
Губернатор поморщился. — Месяц — самое большее.
— Два минимум. А также восстановление радиоточки на острове Кальмарском.
— Откуда вы знаете, что с ней? — его глаза округлились. — Так вы были там, когда болезнь исчезла?
— Даже чуть больше, — улыбнулся я уголком рта.
Губернатор покосился на меня с недоверием. — Вы нарушили карантин.
— Абсолютно случайно. Я увлёкся ночной прогулкой на арендованной лодке и причалил к родным берегам. Знаете, в темноте сложно рассмотреть путь. Особенно в море. Да и земля родная зовёт, сами понимаете, — я положил руку на сердце.
— За такое нарушение полагается очень серьёзная ответственность. Вы могли заразиться!
— Тогда бы я здесь не сидел. А так, даже глаза не покраснели, несмотря на некоторый недосып.
Он хмыкнул. — Ладно, Кальмаров. Идите, я обо всём договорюсь и к утру у вас будет индивидуальный контракт. Только истребите этих тварей, всех до единой.
С искренним раздражением он сжал кулаки.
— Разумеется, — я пригубил горячего чая.
Тем более, что эти твари приведут меня к Каину.
* * *
Глава Дальневосточного контрразведовательного управления — Павел Тимофеевич Леопардич скупо улыбнулся.
Рыбка клюнула совсем не там, где он ожидал. Но от этого она не стала меньше.
«Изумрудная Оса» отчиталась, что взяла мальчишку Кальмарова на крючок и будет внимательно за ним наблюдать.
Пока что ни одного подозрительного слова или действия с его стороны не было.
Никаких писем от иностранных разведок.
Никаких крупных сумм наличкой.
Из тайного — только письмо его отца к губернатору, с просьбой признать бастарда в случае смерти последнего мужчины в роду.
Ничего необычного. Пока что.
Просто талантливый парень, который умеет наживать себе неприятности и выбираться из них за счёт навыков коммуникации и боя. Что было странно. Потому что Кальмаровы никогда не выделялись боевой подготовкой.
Но Павел Тимофеевич нутром чуял, что парень что-то скрывает. Вот только пока ни единой зацепки не обнаружилось.
Спецы ДКРУ следовали за ним днём и ночью, но он постоянно умудрялся ускользнуть от них, чтобы потом появиться в самом неожиданном месте.
Вот это раздражало. Особенно потому, что Павел Тимофеевич узнал об окончании эпидемии на острове Кальмарском ничуть не раньше всех остальных.
Он не хотел признавать, но это сильно уязвляло его профессиональную гордость.
Разве может глава разведки узнавать всё наравне с обывателями? Профессионал — точно нет.
Поэтому за появившуюся возможность он уцепился всеми силами. А «Изумрудная Оса» получила приказ: сместить всё внимание с предыдущей цели, на новый объект.
Кальмарова ещё выведут на чистую воду!
* * *
Я проснулся с первыми лучами солнца, которые ударили мне в глаза.
Тихо. Мягко. Под правым боком сопит обнажённая молодая женщина. Та самая секретарша губернатора, которая при каждом моём взгляде улыбалась.
И это была не дежурная улыбка. А вполне искренняя, я бы даже сказал — профессиональная.
В том, что она работает на кого-то другого, я понял как только присмотрелся к её повадкам и взгляду.
Всегда чёткие выверенные движения. Спокойный взгляд человека, который идеально контролирует эмоции и может в любой момент вызвать у себя любую из них.
Так в моём мире обучали идеальных шпионов. Тех, кто не смог стать псиониками, но выдержал воздействие некоторыми из препаратов.
Между собой мы называли их мимиками и предпочитали связываться как можно меньше.
Потому что они всегда работали на верхушку Сопротивления. Либо на отдельных её представителей, у которых руки обычно руки были по локоть в крови.
Эта дамочка — Инна, как она представилась, конечно, не была мимиком. Но кое-какие общие с ними черты явно имела.
После моего выхода из кабинета губернатора она словно невзначай завела разговор и поделилась адресом, с намёком на продолжение общения.
Разочаровывать я её не стал. Тем более, что мне было и самому интересно убедиться в своей догадке.
Я и убедился, когда зашёл в дом к Инне после окончания её рабочего дня.
Идеальная чистота, словно здесь убирали каждый день. На полках не было ни пылинки, а каждый уголок обставлен так, чтобы возникало ощущение идеальной хозяйки.
Но самое главное, Чутьём я ощущал за стеной присутствие другого человека. Наверняка с записывающим устройством.
Так что мы с Инной оттянулись по полной. Ночь была жаркой. Ночь была шумной. И, я надеялся, те ребята записали всё.
Ну, а я сбросил напряжение и неплохо провёл время. Тем более, что никаких компрометирующих материалов на меня всё равно не было и быть не могло.
— Ммм… — сладко потянулась она, просыпаясь. После чего повернулась ко мне, смотря уж слишком влюблённым взглядом. — Ты был так властен… так ненасытен… — она легонько поцарапала коготками мою грудь. — Как хищный…
— Кальмар. Я — Кальмаров, — усмехнулся я и поднялся, одеваясь. — И как губернатор смотрит на твои отношения со своими посетителями?
— Никак, — она легла на бок и опёрлась головой на руку. Её чёрные волосы растрепались на подушке. — Он спит со второй, потому что предпочитает блондинок в теле.
— И что, совсем никак не ревнует?
— Не-а, с самого начала я была для него всего лишь украшением на приёмные дни. Статусной куклой, которая должна демонстрировать всем вокруг его положение и плодить слухи, — она фыркнула. — Иногда он просит меня улыбаться
