Это было… больно. Очень больно. Почти так же, как тогда, когда пропала Ната, только острее, но одновременно и слабее, потому что мои дети всё ещё стояли здесь, рядом со мной. А Гор… думаю, он просто не понял, что ляпнул. Так бывает – в пылу ссоры или спора порой очень тяжело контролировать свой язык, особенно если лет тебе не очень чтобы много… И у самого такое бывало. Потом он поймёт. Они оба поймут.
– Вы, может, забыли, что говорили вам я и мама, – медленно и холодно напомнил я. – Семья прежде всего. Раз вы отказываетесь внимать голосу разума и уверены в своём поступке больше, чем в моих словах… я пойду за вами. Я вам верю. Что бы ни произошло после, мы встретим это вместе. Латта, Юн, Делонга, планы изменились, уходите одни.
Я вызвал меню интерфейса дополненной реальности и открыл опять переданный мне Нурс файл, хоть так отвлечься. «Возможно, ты захочешь когда-нибудь меня найти». И какой-то сложный скрипт внутри, явно работа Фомки. Насколько мне хватало куцых познаний, полученных от донора памяти, скрипт отправлял сам себя на какой-то публичный сервер, расположенный в общедоступной зоне глобальной сети ФСС, что-то там скачивал и автономно достраивался из этих материалов, запускался заново. И так много раз, по циклу. Каков должен был стать итоговый функционал закладки, можно было только догадываться.
Н-да, Латта не из тех людей, кому можно просто позвонить. А учитывая, что последний год мы провели вне зоны действия глобальной сети (это оставляя за скобками принцип функционирования самого распределённого межпланетного потомка Интернета, тоже не гарантирующий мгновенной связи), на скорый ответ можно не рассчитывать. Как и на долю с трофеев. Но сейчас меня это не сильно волновало.
Небо чернело уже во всей верхней полусфере. Ещё чуть-чуть – и мы сможем увидеть над горизонтом место космического боя. Скорей бы уж. И будь что будет. Права Нурс, планируют только лохи. Иначе вообще в какой-то момент свихнуться можно.
28
Я много чего ожидал увидеть и был готов в зависимости от этого действовать: и то, что силы корпорации пройдутся катком по флоту и группировке свободных и мы встретим на орбите только облако обломков или застанем фазу, когда весь бой растянется на позиционные стычки отдельных кораблей, и то, что противники нанимателей «Панцирной рыбы» пусть с потерями, но отбились – на этот случай транспортёр-ганшип с «Карата» послужил бы нам неплохим пропуском. Однако действительность несколько превзошла ожидания. Да, бой продолжался, и его можно было отнести к позиционной фазе, но гораздо лучше подходил термин «свалка». Когда-то это слово обозначало не массовое захоронение отходов под открытым небом, а этап рукопашного боя. Впрочем, в какой-то мере годились оба значения.
Обязательное для космического боя внушительное облако обломков, размазанное по орбите, разумеется, тоже присутствовало, как и несколько остовов средних и малых судов, измочаленных попаданиями орудий ПКО и ракет до состояния плохо идентифицируемых, медленно дрейфующих куч металлолома. Ещё один почти целый малый корабль пока можно было разглядеть сквозь пелену атмосферы НК-4–8 – бездонный газовый океан уже почти проглотил лишившееся хода после нескольких попаданий в корму во время неудачного манёвра судно корпов.
Бой продолжался там, где раньше находилось ядро орбитальной группировки, из всех служащих базами транспортных кораблей свободных на месте осталось четыре борта, изредка постреливающих в сторону пятого корабля. «Панцирной рыбы». Вооружённый транспорт нофо не оставался в долгу, отплёвываясь в ответ из уцелевших орудий плазмой. Несмотря на не успевающие затягиваться адаптивным композитом обшивки следы многочисленных попаданий и выведенный из строя отсек маршевых двигателей, больше напоминающий теперь оплавленный обрубок, внутренние структуры судна пострадали, похоже, незначительно, сохранив жизни отряду наёмников и экипажу. Чего нельзя было сказать об их противниках – корпуса четвёрки свободных были с такими проломами, что никакие продвинутые материалы с памятью формы не могли справиться.
Ситуация была бы патовой и даже с небольшим преимуществом для «Рыбы», если бы не совсем уж ничтожное расстояние между участниками сражения: видимо, израсходовавший весь маневровый газ на торможение после потери маршевых двигателей и полностью лишившийся возможности двигаться корабль на наших глазах пытались взять на абордаж.
Внимание! Установлено соединение с несколькими беспроводными сетями.
Картина боя, транслируемая с курсовых видеосенсоров, работающих в режиме максимального увеличения, очень быстро начала обрастать подписями и цифрами: Флоя с мехнами по давно отработанной на миссиях схеме включилась в работу, пополняя доступную информацию из всех доступных источников и сразу выводя результат её анализа всем остальным. Спустя несколько секунд пошло видео с уцелевших сенсоров на броне.
– Вашу ма-ать… – протянула Василиса на чистом русском языке, и я её даже не одёрнул. И не из-за произошедшего недавно, нет, а потому, что это было самое мягкое, что мне самому просилось на язык.
«Рыбу» не пытались взять на абордаж, её брали. У местных шахтёров, или кем они себя ещё там считали, имелось заметно более паршивое снаряжение, по крайней мере у большинства, но их было больше, гораздо больше. Наш отряд, когда полностью собирался на корабле, насчитывал около восьми десятков человек, не считая совсем уж новичков, взятых на экспресс-обучение на «мясо». Сейчас, если верить данным, получаемым через сеть Флоей, борт защищало около пятидесяти человек, и сражались они против чуть ли не четырёхсот нападающих, в среднем по сотне уцелевших с каждого корабля.
Да, противники не были спаяны в единую ударную группу, сражались или своими привычными артелями, или вообще поодиночке. Да, фактор брони и оружия играл свою роль. Но чёртово количество! Кроме того, огня добавляли три орудийные башни ПКО двух наиболее целых транспортов свободных. Стреляли они редко – не хватало снарядов или канониры явно осторожничали, стремясь не разрушить уже почти трофей. Противопоставить защитники «Рыбы» не могли ничего: плазменная турель на носу просто физически не могла повернуться на нужный угол и в итоге лишь тупо отгоняла пытающихся проникнуть с этого направления. Таким образом, пушки делали очередную дыру в обшивке, туда лезла штурмовая партия, встречаемая экипажем. И процесс повторялся в другом месте, раздёргивая и так не слишком большие силы защиты по разным направлениям.
