— Да, и попрошу не комментировать то, что будет, хорошо? — предупредил я гиено-волка.
Маня ничего не ответил, но на всякий случай сместился в тень от разрушенной стены, прихватив с собой и мясо.
А я прочитал заклинание «Разговор с богом», встал на четвереньки и начал колотить лбом по плитам, которыми был вымощен дворик форта.
— И нечего так стучать, — раздался гулкий голос. — Я все прекрасно слышу.
— Не оставь лекаря твоего недостойного своей милостью! Не откажи в просьбе!
Кажется, мозголом начал на меня дурно влиять. Эта сволочь умудрилась незаметно убедить меня, что именно так нужно обращаться к богам. Может быть… хотя мой опыт подсказывал совершенно иное.
Я представил, как выгляжу со стороны, и почувствовал себя полным идиотом.
— Что еще? — прогудело из-под развалин.
— Мне веревка нужна… мыла не надо.
Последнее я добавил, чтобы этот наглый мудрец не подумал, что может управлять мной.
— Какая веревка? — Голос богини на этот раз был гораздо тише.
— Реп-шнур… метров двадцать… Ну, в общем, крепкая веревка, которая меня выдержит.
— И больше ничего?
— Нет…
— А откуда ее взять? — недоуменно спросила Матушка-Земля. — Это же не клад какой-нибудь, не золото и каменья драгоценные и не колдовской цветок…
— Не знаю, — честно признался я. — Но ты же, в конце концов, богиня…
— Ладно, подумаю, — согласилась Матушка-Земля. — Жди.
И она действительно придумала!
Через час с небольшим, когда я пожарил принесенное Маней мясо и собирался начать есть, стены подземелья загудели:
— Иди и обрети, лекарь!
Я опрометью бросился наверх.
Над развалинами кружились орлы. В лапах у них была рыбацкая сеть. Снизившись, они сбросили груз и взмыли в небо.
— Хватит? — спросила Матушка-Земля. — Ну, задал ты задачку! Пришлось с Морским Хозяином договариваться и с Пастухом Ветров, чтобы птицы принесли самую крепкую сеть, которую нашли на побережье. Ты больше таких вещей не проси, хорошо?
Мдя… вот так — понадобится тебе ниточка-веревочка, а из-за этого три бога напрягаются. К тому же представляю себе удивление рыбака, у которого уперли снасти. Но что я могу поделать? Степь — не джунгли, здесь лианы не растут…
Я хотел просто сказать «спасибо», но вместо этого завопил:
— Чудо! Явлено чудо недостойному! Как мне отблагодарить тебя, Мать-Земля? Какую жертву принести, какую молитву?
— Уж лучше дело делай, лекарь, — прогудело в ответ. — Жрец из тебя все равно не получится.
— А я что делаю?
Но присутствие богини больше не ощущалось.
«Слушай, мудрец или как там тебя! — подумал я. — Еще один такой выверт — и я найду способ избавиться от твоего присутствия в моих мозгах. Понял?»
«Но я хотел как лучше, — я ощутил то, что Илионир чувствует себя виноватым. — Боги обычно любят, когда им поклоняются. А у тебя опыт общения с ними невелик, ты можешь совершить непоправимую ошибку и навлечь на себя их гнев».
«Как-нибудь сам разберусь, хорошо?»
Споря с поселившимся в моих мозгах премудрым тараканом, я не терял времени: собрал сеть и порезал ее на отдельные веревки. Оказалось даже больше, чем нужно. Материал какой-то незнакомый: шелк — не шелк, хлопок — не хлопок. Сплел из обрывков канат метров двадцать длиной. Тяжеловато, конечно, получилось, не то что земное альпинистское снаряжение. Но зато надежно.
Откуда-то появился Маня, ткнулся мне в щеку носом. Я потрепал его по холке:
— Теперь у нас все, что нужно. Так что далеко не убегай. Вечером предстоит небольшое веселье.
К вечеру Мухтиэль не проснулся. Оставлять его одного было страшновато, но что делать? Пришлось. Ведь до того, как ненаследный принц очухается, переселить к нему в голову премудрого таракана невозможно. Поэтому я для собственного успокоения связал парня, благо веревок теперь — в избытке. Потом, на ощупь оседлав Маню, я взобрался в седло и пробормотал формулу «распространенного заклинания». Теперь мы оба стали невидимыми. Иначе вид плывущего в полутора метрах над землей орка мог бы вызвать нездоровый ажиотаж. Вот среди кого — не ясно. Среди сусликов? Или кто тут еще живет в степи? Вокруг — ни души.
Стоило мне представить колонию то ли сурикатов, то ли тушканчиков, впадающих в экстаз при виде летучего орка, как в голове раздался смех:
«Теперь понятно, почему Асаль-тэ-Баукир предупреждал меня о серьезных трудностях, с которыми я столкнусь».
«А что, предупреждал? — заинтересовался я. — И что говорил?»
«Ну, в общем, говорил, что твои мозги — место, в котором любой головолом способен потерять собственный разум».
«Так что помолись своим богам, как ты умеешь, чтобы все у нас с Мухтиэлем получилось, — пробурчал я мысленно. — А то придется тебе на всю оставшуюся жизнь застрять в моей голове. А сейчас не лезь с советами. Договорились?»
Видимо, Илионир внял, так что его присутствие я больше не ощущал. Он затих где-то на краю сознания, не мешая мне любоваться пейзажем.
Смеркалось. Горы на востоке искрились в лучах закатного солнца на фоне уже почти ночного неба. Постепенно одна за другой загорались звезды. А земля уже тонула во тьме. Скалы казались живыми существами, полосы кустов в распадках, выглядевшие при свете довольно жалко — мало что могло выжить на этой каменистой, иссушенной солнцем земле, вдруг превратились в непроглядные дебри. Стоило солнцу скрыться за горизонтом, резко похолодало. Степь наполнилась шорохами и скрипами, временами кто-то посвистывал или попискивал. Это зверье, что пряталось от жары в норах и расщелинах, выбралось на поверхность.
Я ехал, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающему меня миру. Казалось, я могу проследить путь каждого суслика, знаю, где свернулась под камнем гадюка, где сторожко спит на яйцах птица. Но это ощущение одновременно и вечности, и суетности мира исчезло сразу же, стоило мне подумать о предстоящей авантюре.
Чтобы оказаться на утесе над Храмом, пришлось сделать большой крюк — подняться километра на три вверх по течению реки и перебираться через ущелье там, где вряд ли можно наткнуться на дозорных.
По дороге я несколько раз повторил Мане, что он должен сделать:
— Как только услышишь громкий шум — скачи ко мне. Я буду наверху, в большом белом доме из камня. Постарайся, чтобы тебя заметили как можно позже. Надеюсь, фанатикам будет не до тебя.
Стемнело. Я отпустил Маню в дюжине шагов от обрыва и стал ползком пробираться сквозь растущие здесь кусты. Хоть в этом повезло — если бы не полоса молоденьких карагачей, которую я заметил в прошлый раз, то весь мой план мог бы пойти насмарку. А так я привязал веревку к корням сразу нескольких деревьев и, стараясь как можно меньше шуметь, подобрался к краю ущелья.
