— Из первой плавки я отлил полдюжины топоров и топориков. Они получились довольно приличными. Я заточил их с помощью плоского камня, затем раскалил их и опустил в холодную воду. Они неплохо закалились. А вскоре у меня уже была своя собственная технология. Все зависит от пропорции угля и руды в печи.
— Уголь в количестве от 0,7 до 1,7 процента обеспечивает оптимальное соотношение твердости и ковкости металла, — не преминула уточнить Енэ.
— Жаль, что тебя не было рядом, крошка, — сказал со вздохом Кейс. — Твои познания оказались бы бесценными. Но мы так или иначе справились сами.
Из полученного металла я выковал лезвие ножа, приделал к нему ручку и с его помощью начал вырезать ручки для топоров. Затем я заставил аборигенов начать очистку земли от леса и кустарника, причем делать это не ради показухи.
Дикие животные перестали терроризировать селение, поскольку у них больше не было прикрытия. Я добился того, чтобы весь кустарник и колючки были полностью удалены с территории; на их месте в рост пошли травы. Мы также обрубили нижние сучья деревьев как раз в рост человека, подравняли их, удалив вьюны и тому подобное.
Превратили, таким образом, лес вокруг в ухоженный парк. Потом настала очередь озера. Мы выдолбили несколько стволов, сделав из них лодки, и очистили дно от водорослей и топляка, а затем после некоторых дренажных работ оборудовали прекрасный пляж на этом берегу.
Из полосок кожи я изготовил рыболовную снасть, показал им, как ловить форель, и мы устроили рыбную фиесту. Сначала они отказывались есть рыбу: по-видимому, потому, что рыбой брезговали их предки. Эта публика была столь же консервативна, как выпускники старейших университетов Новой Англии. Однако я изобрел очередной магический ритуал, идущий якобы из древности, и они на него клюнули.
Теперь половину жизни они проводили на озере. Мы сделали пару пил, и я показал им, как распиливать дерево на доски, из которых мы и соорудили несколько уже настоящих гребных лодок. Самое интересное в том, что уже через несколько дней наиболее смышленная пара моих учеников делала лодки и рыбачила даже лучше, чем я.
Я сделал несколько луков и стрел и отлил несколько железных наконечников.
Смастерив ножи для обработки шкур, я показал, как с их помощью выделывать кожу, пока она не станет мягкой.
В окрестностях водилось много дикого крупного и мелкого рогатого скота. Мы наплели веревок и с их помощью поймали и привели пару молодых коз и двухгодовалого барана, который своими размерами даже превосходил техасского породистого лонггорна. Позднее мы раздобыли парочку новорожденных телят: бычка и телочку.
Через пару лет у нас уже было довольно приличное стадо. Мы выпускали их в парк, чтобы они не давали траве разрастись. Ну и, конечно, я показал, как доить коров и, немного поэкспериментировав, мы научились делать сыр.
— Я и не подозревал, что ты настолько хорошо знаешь животноводство, — вставил Честер.
— Любой, кто когда-либо работал в цирке, знает, с какой стороны кормят скотину. Это была наименее сложная из всех моих проблем.
Я начал получать удовольствие от вида ухоженного пляжа и парка и даже стал подсчитывать, какую груду денег я мог бы заработать, будь я у себя дома.
А потом как-то мне на глаза попалось несколько местных девиц, абсолютно голых, чумазых, жирных, со спутанными волосами и от которых за версту несло козлятиной. — Кейс вздохнул. — Думаю, правда, и я был нисколько не лучше их. К тому времени я уже совершенно утратил привычку бриться, а какой толк от мытья, если после него тебе приходится надевать одни и те же старые засаленные кожаные штаны.
И тогда я решил, что настало время подумать о развитии легкой промышленности.
Первое, что мне было нужно, это — ткань, чтобы избавиться от тошнотного запаха шкур.
Я попытался использовать овечью шерсть, но неудачно. Мы пытались разыскать в окрестностях дикорастущий хлопок, но тоже безрезультатно.
В конце концов мы нашли растение, напоминающее лен. Поработав, мы соорудили примитивную прялку. На это ушел почти год, но мы получили первую партию нити. К этому времени у меня уже был готов ткацкий станок. Его было не так уж трудно изготовить. Мы установили его и соткали себе одеяло.
Я обучил нескольких девушек, и они начали прясть и ткать. Из кости я изготовил несколько иголок; стальные не получились. Конечно, швея из меня никудышная, но времени у меня было достаточно. Я соорудил себе пару брюк и рубашек. В рубашках с длинным рукавом здесь просто жарко, да и шить их трудно, поэтому я остановился на жилете. В нем и продувает, и в то же время он достаточно защищает от ночной прохлады.
— А как же зимой?
— Странно, но похоже, что здесь нет времен года. Одна и та же погода круглый год.
— Доледниковый период, — пробормотала Енэ.
— Затем я занялся мылом. Я повозился с животными жирами и золой, и наконец мне удалось выработать вполне приличный рецепт. Сначала мне приходилось заставлять их мыться, но я прибегнул к своей старой хитрости с магией и духами, и вскоре их нельзя было отогнать от воды; когда бы я ни взглянул в сторону озера, я всегда видел, как кто-нибудь там что-либо скребет или стирает. В том, что касается предохранения себя от греха, они такие же зануды, как и методисты. А когда ты привык к чистоте, от грязи кожа чешется, и ты начинаешь замечать грязь на своем соседе. Так грязь и была вытеснена из нашего быта.
Затем мне пришла мысль совершить дальнейшие шаги по совершенствованию нашей цивилизации.
Жилище, где мы обитали до сих пор, буквально кишело вшами и крысами; мы просто тонули в отвратительных кучах обглоданных костей, изношенных шкур, засушенных ритуальных лягушек, чучел тотемных животных и другого дерьма — совсем как на старом бабушкином чердаке.
Они чуть не сошли с ума, когда я все это спалил. Я объяснил им, что я услышал голос свыше, который сказал мне, что это жилище должно перенестись на небеса, однако их сучий шаман набрался наглости заявить, что я лжец. Вы только вообразите!
— Но, Кейс, ты же сам постоянно им говорил, что все, что ты делаешь, предопределен но свыше.
— И это здорово срабатывало, кстати. А может быть, в этом что-то действительно есть? В любом случае, когда я на глазах у всех утопил этого самонадеянного выскочку в озере, никто не выразил сожаления.
— Тебе повезло, что ты сумел от него так быстро избавиться. Из того, что я читал о шаманах, я знаю, что эта публика — враг опасный и коварный… Значит, ты утопил его. Но не слишком ли радикальный шаг?
— Может быть, но я полагал, что если я создаю общество, то должен это делать, проводя решительную политику. Не хватало еще, чтобы кто-то, и в подметки тебе не годящийся, путался у тебя под ногами, особенно, когда правота на твоей стороне. Ничего не может быть хуже слабака в роли диктатора. Как я понимаю, я должен был отстаивать свои идеи.
