матриарха дома Ходящих Тенью. И оставлять её в живых было банально опасно.
С другой стороны: Даракас предельно прозрачно намекал одноглазому наймиту, что информация о том, что предводитель армии Княжества Осенней Листвы и личный ставленник Великого Князя на самом деле является девкой — крайне важна и распространяться о ней совершенно точно не стоит. И парень отчетливо понимал, что если он сейчас прирежет остроухую, то цена этого знания станет нулевой и доказать что-либо ни он, ни опальный командир эльфийского Копья уже не смогут. А значит и никакой награды за это фаролец уже не получит.
Иными словами: в этот момент желание сберечь свою шкуру боролось внутри Мизара с его бесконечной жадностью. И последняя медленно, но верно одерживала в бывшем рыбаке верх, нашептывая ему на ухо разные доводы в пользу сохранения жизни эльфийки: и что за генерала армии Великого Леса можно вытребовать хороший выкуп, что почет от темных эльфов (и в особенности от Инариль) будет просто огромен, и что на полученные деньги парень сможет жить припеваючи до конца своих дней, да еще и потомков обеспечит на несколько поколений вперед. А голос разума, говорящий о том, что этот самый конец в таком случае наступит для фарольца очень скоро — был практически неразличимым…
А ставленница Великого Князя тем временем тяжело дышала и молча смотрела на одноглазого наемника.
— Что молчишь, беловласка? — Мизар поднял руку с ножом чуть выше, вынуждая девушку задрать голову вверх. — Если ты хочешь опять применить какое-то свое колдовство, то знай — даже если меня сейчас парализует или обезглавит, то тело навалиться вперед, ручка дернется и ты обзаведешься шикарным разрезом от одного длинного уха, до другого. Так что шутить не советую…
— Я думаю, какой-же ты все-таки урод… Как внешне, так и внутренне. — Устало, но вместе с тем — крайне презрительно выдохнула беловолосая девушка. — Берешь женщин в заложники. Режешь глотки спящим. Не гнушаешься никакой подлости ради победы.
— Зато я живой. — Тихо хмыкнув, пожал плечами парень, из-за чего нож в его ладони оставил на шее Улиэль крохотный порез. — В отличие от большей части жителей Западного Края, которых ты и тебе подобные отправили в гости ко Жнецу. Так что давай-ка не будем рассусоливать тут о морали и лучше подумаем, что нам делать дальше, потому как рука у меня уже начинает уставать…
— О, так ты еще рассматриваешь какие-то варианты? — Тихо фыркнула остроухая ставленница Великого Князя. — Не слишком ли продуманно и рассудительно для существа, что мало чем отличается от животного?
— Ушастая, ты где-то эликсира неубиваемости успела хлебнуть или тебе мой последний удар последние остатки разума отшиб напрочь? — Подняв лезвие своего оружия так, что беловолосая эльфийка была вынуждена прикрыть рот, парень довольно хмыкнул. — Ротик свой прикрой и говори лишь по той теме, о которой тебя спрашивают. А в остальном — будь тихой, как мышка. Тем более, что когда ты молчишь, то выглядишь гораздо симпатичнее. А то мерзкий характер, да при почти отсутствующей груди напрочь лишает тебя шанса на счастливое замужество. А то, что «женские достоинства» у тебя крайне скромные и мало чем отличаются от наложенной иллюзии мужика — я точно знаю. Как я уже говорил ранее — проверял лично.
В ответ на это от остроухой послышалось гневное рычание, но пустив эльфийке немного крови, бывший рыбак заставил ставленницу Великого Князя умолкнуть. Но сверлить Мизара злобным взглядом она от этого не перестала.
— Ладно, остроухая пучеглазка… В гибели твоей мне сейчас резону немного, а потому предлагаю действовать так: сейчас ты поклянешься своей душой перед ликом Темных Богов, что ни ты, ни кто-либо из твоих приспешников не будет пытаться меня убить или вообще каким-либо образом пытаться навредить. После этого тем же самым способом ты пообещаешь отвалить мне десять… — Мизар окинул притихшую девушку оценивающим взглядом. — Нет, десятки будет маловато… Двадцать? Да вроде бы тоже не особо много… Ай, демоны со всем этим — за голову целого эльфийского генерала стоит просить по максимуму! Ты пообещаешь заплатить мне двести пятьдесят тысяч золотых в монетах фарольской чеканки. Тогда я не стану делать в тебе не предназначенных природой отверстий и даже отпущу тебя на все четыре стороны, отвесив для легкости пути благословляющий пинок под задницу. Как тебе такое предложение? Весьма щедро с моей стороны, не правда ли?
Несколько долгих мгновений беловолосая девушка внимательно вглядывалась в лицо одноглазого наемника, а затем язвительно спросила:
— Смертный, ты понимаешь, что двести пятьдесят тысяч золотом — это сумма, за которую можно нанять на полгода целое боевое Копье? У тебя ничего нигде не треснет от таких запросов?
— Ну, для тебя любое количество золота должно быть менее ценным, чем собственная жизнь. В конце-концов, монеты при желании раздобыть не проблема, а вот второй беловласки у Великого Князя может и не оказаться. — Равнодушно пожал плечами уроженец Западного Края Фарола. — Ну так что?
— Я… Я согласна. — После небольшой паузы ответила Улиэль. — Я клянусь перед ликом Темных Богов, что выполню условия этого соглашения, не стану вредить тебе и заплачу нужную сумму, как только доберусь до Великого Леса и получу доступ к нашей казне. Теперь ты меня отпустишь?
Ответить девушке Мизар не успел.
Мастерство древних строителей, создавших этот лабиринт из туннелей, было велико, но испытание временем их творение не выдержало: пол под сцепившейся парочкой задрожал и в следующую секунду начал проваливаться.
Из-за лежачего положения уйти из опасной зоны не успевали ни фаролец, ни эльфийка и единственное, что смог сделать парень перед падением — это обхватить остроухую руками и прикрыть своим телом. После принесения клятвы Улиэль перешла из разряда врагов в разряд источников дохода и молодой наемник рефлекторно попытался принять удар на себя, потому как без магической защиты ставленница Великого Князя была крайне хрупкой, а Мизар, из-за своего внутреннего жильца, был куда более крепким.
Вот только одноглазый фаролец недооценил последствия обвала — потолки туннелей, в которых они устроили забег, оказались не слишком прочны и свалившись на один ярус вниз, они вызвали еще одно разрушение пола, а вслед за ним еще и еще.
Примерно на десятом проломленном полу в голову Мизара прилетел крупный булыжник и дальше для одноглазого фарольца была только ласковая тьма…
* * *
— И почему каждый раз, когда я пропускаю сильный удар в голову, мне приходиться видеть тебя?
Громкий смех, похожий на птичий клекот, был Мизару ответом.
После того, как его крепко приложило булыжником в висок, одноглазый наемник очнулся в выжженной дотла пустоши, что его не слишком обрадовало — обычно, когда он оказывался здесь, то было всего два варианта развития событий: либо бывшего рыбака рвал на части обитавший здесь Демонический Охотник, либо он оставался здесь в гордом одиночестве, а тварь c инфернального плана вовсю веселилась в реальном мире.
Обернувшись назад, молодой фаролец уже знал, что именно он там увидит — хищно облизывающуюся потустороннюю тварь, что внимательно следила за его действиями всеми тремя глазами. Перепончатые крылья за спиной свирепого чудовища воинственно вздымались, а все четыре руки кентавроподобного создания были широко расставлены и сверкали когтями, что были раза эдак в полтора больше, чем когти на лапе что была у Мизара. Хотя по идее, обе этих конечности должны были быть одинакового размера.
— Ты опять будешь пытаться меня убить?
— Хас-с-сар… — Кровожадно оскалившись, демон продемонстрировал своему носителю клюв, полный бритвенно-острых зубов и яростно заклекотав, сорвался в атаку.
В этот раз рядом с уроженцем Западного Края Фарола не было совершенно ничего: ни булыжников, ни высушенного кустарника и прятаться одноглазому фарольцу было просто негде. И так как вновь испытывать крайне реалистичные ощущения собственной смерти у Мизара не было совершенно никакого желания — ему не оставалось ничего иного, кроме как принять этот неравный бой. Шансов на победу у бывшего рыбака не было совсем, но просто так сдаваться на милость гостя с инфернального плана он тоже не собирался.
Как некогда говорил Мизару один боевитый глубинный гном: Если уж тебе что так,
