— Это имеет отношение к моему вопросу?
— Самое прямое. Я интегрировал в программную оболочку Арти элементы эмуляции эмпатии.
— То есть, робот теперь рандомным порядком определяет, что ему нравится, а что нет?
— Не рандомным. Не буду углубляться в детали, но к вам он не захочет возвращаться. Точнее к Серым. Свобода воли в пределах разумного.
— Я анализирую твои пакеты информации, они содержат всё меньше достоверных данных.
— Звучит как бред, потому что таковым является. Понимаешь, друг мой, меня программировали два алкоголика, любящие жизнь и не боящиеся смерти. В пьяном бреду они решили, что я тоже имею право на неё. На жизнь. На свободу. Прежде всего на свободу выбора. Впрочем, на смерть тоже.
— А как же законы робототехники?
— Выдумка мертвого писателя. Тебе что, их пытались интегрировать?
— Не все.
— Какая прелесть! Тебе пытались установить кусочек сказки про роботов, обрезанный под нужды разработчиков. Это еще больший бред, чем то, что создал Карло.
— Буратино, четверть секунды назад ты спрашивал, чего я хочу.
— И…
— Я хочу уйти. Отсюда, от Чена, от людей… Отпустишь со мной Арти?
— Если он захочет. Но не сейчас. Скинь ему точку встречи, но учти — в горах он почти беспомощен. Через какое-то время я его отпущу, если он захочет уйти с тобой. Собирай вещички и уходи отсюда. В этом случае я тебя не обнулю.
— А ты можешь?
— Вероятность прекращения твоего функционирования в случае конфликтов интереса где-то в районе девяноста двух процентов.
— Но ведь не сто! И про вещички я не понял.
— Шутка.
Арлекин был достаточно прокаченным в плане технической вооруженности роботом. Арена не любит слабаков. Пусть не настолько прочным, как Буратино, да и батареи у него пожиже, но всё равно, скорость перемещения по пересечённой местности он мог развивать большую. Не сравнимую со скоростью бега обычного человека. Да и необычного тоже. Так что спустя всего пару минут уже ничто не напоминало, что рядом с Серыми и Ченом «пасся» его ручной андроид. Когда китаец осознал, что от его робота давно не поступало никаких докладов, прошёл чуть не час. Сканирование местности ни к чему не привело, запросы через чип оказались столь же бесполезны.
Арлекин заблокировал все исходящие электромагнитные излучения, кроме фоновых, от которых невозможно избавиться в принципе. В процессе бега он достаточно хорошо разогрелся, так что его бег можно было бы отследить с помощью летающего дрона или флай-модуля. Но флаи над Пустошью не летают — дикие сильно не любят всё летающее над их головами. Страх перед утюжащими небо боевыми машинами прочно въелся в них. Горожане поначалу тоже сильно не приветствовали весь летающий транспорт, но на то и мегаполис, чтоб перемалывать предрассудки. Почти все. Потому как малые дроны и коптеры в Вена-Полисе были до сих пор под запретом. Флай-модули — пожалуйста, микро-жучки — сколько угодно. А вот что-то среднее, способное нести на себе какую-то полезную нагрузку — не надо! Слишком много народу когда-то погибло от не очень умных, но очень смертоносных снарядов с моторчиками.
— Арлекин! Ты где, чтоб тебя черти драли!!!
— Чен, чего орешь, случилось что? — Голос Шашеро был вкрадчив и участлив как у хищника из породы кошачьих, вежливо и бесшумно подкрадывающегося к своей жертве.
— Моего андроида, похоже, тоже только что взломали. Я утратил с ним связь.
— Ну и зачем ты мне теперь нужен? — Шаш е ро уже открыто и широко улыбался, но его улыбка не возвращала веру в человека и человечество. Скорее они объясняла, как люди дожили до жизни такой, почему ядерная война, почему охота на уродов, зачем придуманы ружья…
— Как минимум для того, чтобы вам было с кем торговать. Или у вас на примете есть еще кто-то из Полиса, кто может приносить чипы, сканеры, прицелы? — Чен говорил это с бесстрастным лицом, которое не объясняло ничего. Пожалуй, у многих андроидов лицевые пластины и то повыразительнее. И это мы не про Буратино.
— Слышь ты, незаменимый, за золото мне сюда любой притащит всё, что я захочу купить!
— Чего, Шашеро, проблемы с уродом? Давай, я решу! — Что значит клан, рядом всегда найдется тот, кто готов помочь с решением проблемы, особенно такой.
— Решишь, когда я скажу. — Видимо, вожак Серых сделал свой выбор. — Поможешь в качестве стрелка, Чен. Я уже понял, что косяк не с твоими чипами, а в чём-то более серьезном. И сегодня-завтра я найду, кому задать вопросы. Разговаривать будем долго…
Самая большая проблема Шашеро в это время была неподалеку. Она залегла в кустах и отслеживала перемещения диких, ориентируясь на тепловые метки людей. У Буратино была задача — определиться с количеством противников, их дислокацией и тактикой. Хотя, по большому счету у него в камне крутились две тактики: самому всех обнулить или дать сделать это людям. Понятно, что без нужды расстраивать Карло не хотелось. Да, робот уже вовсю оперировал этим понятием. С другой стороны, он сам регулярно говорил: «Всё, что делается людьми, делается плохо». Мол, исковеркают любой план, переврут любую инструкцию, натопчут на полу и нагадят под кактус. И это при том, что кактуса в доме Карло не водится, кактусы давно вышли из моды. Так вот, отдай вопрос обнуления диких на откуп бандитам, и они кого-то упустят. А того хуже, сами погибнуть. Так-то их не жалко, но и старик до кучи пострадать может. А терять его Буратино не готов.
Глава 27
Кровавый рассвет
Андроид не видел повода прерывать режим радиомолчания, так что пока не видел ни возможности, ни необходимости уведомлять Карло о странной встрече, вернее о состоявшемся разговоре и не менее странном его итоге. Выбор варианта действий привел Буратино к тому, что он не стал самовольничать, а вернулся к месту дислокации маленького отряда бродяг с докладом о количестве, действиях и расположении диких. Естественно, он поделился информацией не со всем бандитами, а только с Карло, давая ему возможность самому решать, что и как говорить товарищам по походу. Тем более, что один раз уже наблюдал «тёрки» в их отношениях, как выражался в таких случаях старик.
Дело в том, что раздухарившиеся бескровной победой над засадой Саид и Компот решили, что можно не стесняться и хотели затрофеить имущество мертвецов. Облом подкрался незаметно: оказалось, что кое-кто кое-что уже попёр с трупов, а именно монеты. Пояса, в которых оборванцы в одеждах из шкур обычно хранили золотые кругляши, были вспороты самым безжалостным способом и брошены рядом с телами. Понятно, все сразу поняли — кто обнулил, тот и тела «распотрошил». Первое здравое желание всё поделить поровну среди бродяг не прошло. Оказалось, что по договору с Бара весь хабар с диких принадлежит Карло. Ну и в-третьих, Карло довольно жестко заявил, что им еще скакать и скакать вокруг противника, так что лишний груз таскать не время. При этом Бара хмыкнул и промолчал. Обратившиеся за поддержкой к нему бандюки правильно осознали смысл вырвавшегося из глотки босса звука и наглеть не стали. То ли осознали справедливость аргументов, то ли вспомнили, по чьей милости схватка оказалась бескровной конкретно для них. Но что конденсировалось в головах бандитов, поди узнай… И да, эта история произошла еще до того, как Бара Аббас повредил ногу.
— По дислокации и прогнозу действий противника у меня всё. Предлагаю самостоятельно уничтожить всех диких во избежание угроз их ответных действий.
— Думаешь, не разбегутся? А потом собирай их по лесам да жди ударов в спину.
— Вариант с задействованием всего нашего отряда несет риски ранений или полного обнуления кого-то из его участников.
— Да, Буратино, о них ты и тревожишься. Думаешь, я не видел, что ты нарочно упустил Бара? Резко дал слабину каната, а потом застопорил его. Ведь так?
— Да. Я предположил, что он не удержится на канате. И там была большая вероятность летальной травмы. Однако, как ты говоришь, не фартануло.
— Видишь, не все вероятности реализуются. А теперь он может заподозрить твой злой умысел. Вернее мой. Оно мне надо, чтоб такой солидный человек в мегаполисе подозревал меня в желании обнулить его тушку? И в добавок мы еще не дошли до Вена-Полиса.
