— Карло, мне что делать?
— То, что ты умеешь. Стрелять по диким, ну и по Чену, если увидишь его. Но первыми работаем мы с Бара, как договаривались.
Здравая вроде бы идея снять для начала часовых разбилась о суровую реальность. Может, кто у диких в момент нападения и бдел, но тогда этот кто-то был в секрете с той стороны, откуда они ждали нападения. То есть не со стороны выхода из долины, откуда пришли бродяги, а с противоположной. Так что к чертям полетел и план, согласно которому двое владельцев автоматов открывают огонь с дальней дистанции, а Компот подключается по мере набегания врага. Если можно тупо подойти в упор и перестрелять всех, то какой смысл во всех этих хитрых планах?
Первым всё-таки двигался Буратино как самый титановый боец в команде. Он чётко отслеживал отсутствие движения в спящем лагере и был готов ко всему. Ко всему, кроме волчьей ямы, которая с тихим треском раскрыла свои объятия его металлический тушке. А дальше… дальше безмолвный лагерь преобразился в ежа, вернее в дикобраза-мутанта, научившегося пулять своими иглами в неприятеля. Куда лупили и пневмовинтовок дикие, было не очень понятно, но стреляли, похоже, все.
Буратино в своей яме был в полной безопасности, колья, которыми было утыкано дно, ему никак не повредили. Бродяги тоже чувствовали себя относительно спокойно — огни просто не успели дойти до дистанции, на которой выстрелы диких были смертельно опасны. Попасть в человека, прячущегося среди камней, в темноте и на таком расстоянии было практически нереально. Если только случайно или рикошетом… а вот для огнестрела дистанция была вполне рабочая. Тем более, что в очках фигуры врага выглядели желтыми хорошо заметными пятнышками. Особенно тех горе-вояк, которые в порыве азарта вскочили и лупили по невидимому врагу стоя. Ну да, куда как логично: я врага не вижу, значит и он меня тоже. Хорошая ситуация — лежи себе среди камушков да стреляй одиночными по целям, подсвеченным желтым цветом.
Громкие выстрелы со стороны уродов, сопровождающиеся вспышками огня, демаскировали их позицию и добавили страсти крикам и хлопкам пневматов со стороны людей Пустоши. Эти же крики заглушили стоны и звуки пуль, впивающихся в тела и камни. Шаш е ро ощущал, что что-то происходит не так, вернее уже совсем нехорошо, поэтому дал команду атаковать невидимого противника, пользующегося легендарным огнестрелом, которого что у уродов, что у людей Пустоши уже давно нет. Все про него слышали, никто не видел. Вождь не видел, что по его команде побежали не все, что некоторые сокланы лежат на земле, истекая кровью. А ведь так здорово было задумано, так хорошо началось… Кто-то из уродов даже попался в ловчую яму и, судя по отсутствию криков уже умер.
Сколько за камнями врагов, сколько у них этих громких огнестрельных винтовок? И скольких своих он не досчитается утром, когда клан будет распределять трофеи? Некоторые вопросы были не ко времени, но приходили в голову Шашеро даже на бегу. А потом в его голову пришла пуля из чего-то очень мощного, настолько мощного, что голова разлетелась на куски. Но Шашеро этого уже не чувствовал, он кончился вместе со своими мыслями и вопросами. Как это бывает в ночных схватках, отряд не заметил потерю бойца и продолжил свой рывок навстречу смерти. Кто-то даже ухитрился залететь в ту ловчую яму, которая уже была занята андроидом. Не ожидавший такой неприятности Буратино снова упал на дно, вырезанные им ступеньки, осыпались, так что вылезти из ловушки он смог уже в тот момент, когда от его появления на поле боя ничего не зависело. Даже свалившийся к нему я яму дикий, и тот смог обнулиться самостоятельно, напоровшись на остро заточенный кол.
Кровавый рассвет поднимался над долиной. Не потому, что восходящее красное солнце знаменовало ветренную погоду, а по причине обильно пролитой повсюду крови. В ночи это не было заметно, а когда рассвело, то начало сильно действовать на нервы живым. Со смертью сталкивались все, ходили по краю, сами обнуляли врагов, были готовы ко всему, как считали. Но одновременная смерть шестнадцати человек на небольшом участке пространства — это было скорее из разряда рассказов о Последней Войне. Зайди сейчас разговор о том, чтобы обобрать все тела в свою пользу, и пожалуй, Саид с Компотом сейчас бы не бросились за хабаром, а попробовали набить рожу предложившему. До них начало доходить, что пара золотых монет не та цена, которая перетянет человеческую жизнь. И прочие ништяки вроде новенькой пневматический винтовки не меняют дело. Пойди расскажи тем, кто лежит в траве и на камнях, сколько стоит хабар…
Так что всех устроило, что телами занимался Буратино. От сносил всех в одно место и клал их рядком, освобождая мёртвых от того, что занимало их умы при жизни.
— Кремировать бы их, как считаете? — Вдруг подал голос Саид.
— Топлива где мы столько возьмем, чтоб все тела сжечь? Ты вообще, представляешь процесс?
— Нет.
— То-то же. Просто завалим теба камнями, как у них это принято.
— Дикари, что с них взять.
— Люди.
— А если люди, то чего они нас уродами называют?
— Ты лучше, Саид, скажи, с твоей стороны никто не пробовал подобраться? Или ты только в нашу сторону пялился?
— Как можно! Что я, не понимаю, что в тыл ударить могли!
— И Арти не нашел никого в долине. Так что можно считать — мы их тут все уконтрапупили. Следующих ждать уже нескоро. А мы и не будем, домой пойдем, так, что ли выходит, Бара? — Подвел черту Карло.
— Так. Мне одно непонятно во всём этом. Какого чёрта среди трупов китаец делает? Он с ними с какого боку?
— Может, как раз с того же, откуда у диких такое новьё. — И старик пнул кончиком башмака горку сваленных рядом пневматов. А потом наклонился и вытащил из кучи компрессор. — Или ты думаешь, что комплектный компрессор для накачки резервуара на дереве вырос?
Компрессор негромко пшикнул, но при этом настолько неожиданно, что Карло выронил его из рук. Тут же раздалось еще несколько хлопков.
— Извини, Карло, нервы не выдержали. — Голос Буратино был слегка извиняющимся. Заметно, что он достаточно много времени игрался с модулятором, как до того с мимическими приводами.
— У тебя?
— У них. — «Рука» андроида качнулась в сторону тел. Со ствола паропушки, закрепленной на ней, сорвалась капля конденсата. — Когда ты наклонился, Бара попытался в тебя выстрелить.
— Гонишь, пацан. Пока мы на Поле Чудес, убивать меня не было никакого резона. Да и тебя Аббас боялся.
— Я не знаю, что послужило мотивом к началу атаки против тебя, Карло. Но ситуацию уже не изменить к исходной. Давай собираться. От этих спутников уже не было никакой пользы. Только скорость передвижения бы замедлили. По моим прикидкам теперь наши шансы на успешное возвращение подросли с семидесяти трех процентов до девяноста одного. Я округляю до целых.
Эпилог
Карло решил, что может себе позволить потратить полсуток на качественные сборы и упаковку трофеев. Ну и помимо этого были дела. Девятнадцать тел было уложено в расширенную ловчую яму. А потом сверху этой импровизированной братской могилы Буратино навалил изрядную кучу камней. Получилось с гарантией, что звери не доберутся до трупов. А не факт, что люди станут разрушать это сооружение из любопытства. Словосочетание «братская могила» выплыло откуда-то издалека, тоже из памяти о Войне, когда не заморачивались с индивидуальными похоронами. «Даже символически вышло — подумал бродяга — яму копали они, а камни насыпали мы. И лежат там вперемешку горожане и люди Пустоши». Ему не хотелось называть бывших врагов дикими, он осознал их такими же людьми. Просто немного другими.
По команде Карло его андроид демонтировал с головы Арти эти жуткие ножницы, превращающие его в какого-то монстра типа железного муравья. Приводить в Вена-Полис такое страховидло было категорически нельзя. А так вышел безобидный робот повышенной проходимости, которого можно навьючить или впрячь в тележку и использовать для перевозки грузов в Пустоши. «Где взял? Там уже нету! Хотите купить, давай поторгуемся».
