расцветки. Так уж получилось, что одеждой Артёма не баловали, но я исправил этот недочёт.
— Но, пошла! — дёрнул поводья кучер, когда мы со спутниками удобно уселись в фаэтон, и двойка лошадей затрусила в сторону Громовца.
Глава 17
Клуб Скаржинского
Добрались с ветерком. Собрание назначено было на семь часов вечера, потому я заглянул к Софи. После моего большого заказа дела у неё пошли споро. Феликс сейчас бегал весь в мыле подкупал крепостных, втирался в доверие и собирал информацию о библиотеках местных дворян. Не знаю, на что он ради этого шёл, но девушка похвалила коммерсанта за прыть — у неё на руках уже были первые данные, и она готовила личные макеты буклетов.
Также у заведения появилась новая красочная вывеска: «Книжный дом УваровЪ». Так я, к своему стыду, и узнал её фамилию. Софья Уварова. Звучит вполне благородно, несмотря на купеческую биографию.
— Привет, — пока посетители не видят, я мельком поцеловал её, и даже пришлось отстранить от себя — девушка полезла обниматься.
— Ты чего? — её красивые серые глаза округлились, и я подождал, пока она обслужит покупателя, в то время как сам сосредоточенно листал учебник по магии огня.
К сожалению, новые посетители всё приходили и приходили, и мы были на виду. Софи беспокойно бросала на меня взгляды, а я подавал ей знаки, что не сейчас, не надо. Вот блин, теперь и не увидишься нормально. Помог на свою голову. Но мне было важно, чтобы у неё всё было хорошо, потому ни о чём не жалел. Скорее наоборот было отрадно видеть, как она горит своим делом.
В общем, я не стал подвергать её опасности и просто купил книгу, сухо рассчитавшись. Поговорить у нас за полчаса так и не вышло — Софи постоянно дёргали с вопросами.
Выйдя на улицу к фаэтону, я велел отвезти меня в ресторан, где за ужином и накидал ей коротенькую записку. Пока трапезничал, мой боец сгонял в лавку и передал как корреспонденцию. Все эти разборки с некромантами напрягали, но ничего не поделаешь — любые твои изменения в обществе всегда будут воспринимать в штыки. Никому не понравится, что бывший юродивый семимильными шагами вдруг строит своё дело, да ещё и в таком сложном сегменте!
Зачарование, как я выяснил, это предприятие с большими рисками и без хорошей финансовой поддержки можно вмиг прогореть. Тут огромную роль играли не только кадры, но и организация сбыта продукции, поиск дешёвых и качественных составляющих (болванки, реагенты, инструмент и т.д.) — и это лишь вершина айсберга!
Однако мне нравилась эта сфера. Только в ней я смогу сделать себе достойный рунический нож. Пока что я в самом низу пищевой цепочки магов, но это дело времени.
Официант удивлённо смотрел, как я поглотил две порции черепахового супа, жаркое из фазана, половину утки с горой зелёного салата и под конец умял пять тарелок шарлотки с каким-то неимоверным количеством чая. Конструкция и сама идея самовара привела меня в восторг с первого появления в этом мире. Потому я подливал и подливал себе кипяточек в заварочный чайничек и в изысканную синюю чашку.
«Гулять так гулять».
Я похлопал себя по животу и кивнул вернувшемуся бойцу, разрешив тому тоже подкрепиться с барского стола. Мои люди всегда должны быть накормлены и напоены, но при этом оставаться голодными до побед.
Расплатившись по счетам, я посмотрел на часы и велел кучеру доставить нас в южную часть города, где и располагался клуб для избранных. Там не было никаких красочных вывесок и опознавательных знаков, поэтому пришлось повозиться, прежде чем нашёл нужную дверь. В чём мне, как ни странно, помог один старый знакомый.
— Здравствуйте, Артём Борисович, — сказал интеллигентный голос сбоку, когда я сидел в фаэтоне и обмахивался веером.
Сегодня погода решила разыграться и как будто влепить последний залп летнего тепла перед переходом на осень.
Я посмотрел вниз и увидел того самого чахоточного сельского учителя из церковно-приходской школы. Казалось, круги под глазами у него никогда не исчезали. Сейчас он был одет в короткий кафтан, украшенный вышивкой, в брюки до колен и туфли на каблуке. Он прижимал синюю треуголку к груди и смотрел на меня, робко улыбаясь.
Я слез и протянул ему руку.
— Простите, я помню, кто вы, Иван Сергеевич, но, к сожалению, не знаю вашей фамилии.
— Ломоносов, — ладонь у него была слабой, на пальце сиротливо блестело серебряное колечко. — Вы, наверное, к Владимиру? — догадался он.
— Да, я как раз искал, где тут вход. Он меня приглашал, а я всё времени не находил. Решил вот исправить этот просчёт.
Когда мы коснулись друг друга, мне на голову, будто холодную тряпку кинули. Очень странное ощущение. Я хорошо разбирался в людях и чувствовал, когда передо мной стоит человек с недобрыми намерениями. Однако в Иване ощущалась только тихая… благодать? Да, будто он не от мира сего. Ломоносов был расслаблен, мягок, но не от физической слабости, а скорее сам по натуре.
— Я вам помогу, Владимир и мой друг.
— Я почему-то не удивлён. Сдаётся мне, у него пол Громовца знакомых, если не больше.
— Есть за ним такое, — коротко улыбнулся Иван, — но вы не смотрите на внешнее, он, как и большинство людей, крайне одинокий человек. Я бы даже сказал, замкнутый.
— Скаржинский то? — хмыкнул я, вспоминая, как он на короткой ноге с Рюминой отвешивал шуточки и водил шашни с купеческими бабами. — А вы с ним как познакомились?
— Тут долгая история, как-нибудь расскажу. Я здесь примерно полгода. Владимир помог мне с переездом и написал рекомендательное письмо вашему батюшке. Так я и стал учителем, — речь прервалась кашлем, я вежливо подождал, когда он вытрется платком и извинится. — Прошу прощения, не могу это контролировать.
— Ничего, — я увёл беседу в сторону, видя, что болезнь доставляет ему и моральное неудобство. — Всё-таки мир тесен. А чем раньше занимались?
Мы сначала вошли в первую неприметную дверь, немного по коридору, потом на второй этаж. У входа Иван кивнул маститому швейцару с бородищей до пупка. Нам открыли дверь, и тут пришла пора удивляться.
Это был мужской рай: барная стойка, столы с бильярдом и под карточные игры, библиотечная комната с тихим уголком и прочие радости жизни. Три музыканта мурлыкали на скрипке, гитаре и дорогущем коричневом пианино, стараясь
