— Тут лопаты с носилками и отбойный молоток нужны…
— Неужели так плохо? — огорчился я.
— Я такого даже в притонах не видел, когда участковым работал, — вздохнул Андрей.
— О, так мы с тобой коллеги. Хоть и бывшие, — обрадовался я. — Я следователем был.
— Капитан милиции, — буркнул коллега. — Без права ношения формы…
— Капитан юстиции. В отставке…
О нынешнем спецзвании я предпочел умолчать. В «ментовке» «старших братьев» не особо любили.
— Читал-читал, — усмехнулся экс-участковый. — Только ты сам ушел, а меня… — слегка замялся Андрей, но потом махнул рукой и решительно добавил: — Выгнали меня. За пьянку и… еще кое за что.
Что же, бывает. По статистике, количество пьющих ментов на душу населения уступает только наркологам…
— Ладно, братцы, — прервал наш разговор Гном, — пойдемте еще раз глянем.
Василий и девчонки остались ставить палатки, а мы пошли «глянуть». Право слово, меня сложно чем-то удивить. Но тут… Трехэтажный колодец, вывернутый наизнанку и заполненный всякой окаменелой дрянью…
Белкина крепость была одним из малых форпостов утерянных во время войны. Противник (до сих пор для меня загадочный!) пытался ее сжечь, но огонь не сумел уничтожить стены, но всё, что внутри, уничтожил. Дожди прибили золу, ветер заносил сюда пыль, листья, а птицы поспособствовали остальному…
Артем попинал ногой окаменелость и скривился:
— А что, я должен это все убирать? За бесплатно?
У Андрея-старшего задергалась щека, а рука непроизвольно сжалась в кулак. Опережая возможный скандал и как можно миролюбивее, я ответил:
— Ну не только ты, а все мы будем убирать.
— Вы как хотите. А что я с этого буду иметь? Я не хочу за просто так корячиться. Мне стимул нужен.
— И что же вы, юноша, хотите? — стал закипать Гном. — И какой, простите, вам стимул нужен? Моральное поощрение — сколько угодно! А деньги здесь без надобности.
— Да хотя бы девку.
— Тебе от Насти мало перепало? — поинтересовался я, желая свести всё к шутке.
— Н-ну, я бы Викусю в кустиках завалил, а вы бы не мешали… — начал Артем, но досказать не успел — отлетел метра на два, ударился о кучу и красиво сполз вниз.
Андрей-старший ринулся добить, но был остановлен крепкими руками Гнома.
— Остынь. Стукнул разок и хватит, — успокоил я разбушевавшегося коллегу. — Антон, этот хмырь жив?
Антон подошел к лежавшему, посмотрел, потрогал тушку и доложил:
— Дышит!
— Ясно, за что тебя из милиции выгнали. Не за пьянку как таковую, а за рукоприкладство, — констатировал я. — Давайте-ка, парни, рубите жерди для носилок и будем мусор выносить. А этого на берег отнесите — пусть прочухается.
Андрей-старший подошел к лежащему Артему, взвалил его на плечо как мешок и вынес за дверь.
— Однако, — меланхолично изрек Андрей-младший. — А быдлик-то наш своего добился. Теперь-то он точно убирать не будет.
Молодежь ушла. Мы остались вдвоем с Гномом.
— Решай, начальник, — усмехнулся Гном. — Урода этого тут оставлять нельзя. Андрей не пришибёт, так я сам прибью. Такие, как этот слизняк… озабоченный, к нам редко попадают.
— Имели место прецеденты? — заинтересовался я.
— Брясло своего бывшего вертухая встретил, — пояснил Гном. — Тюрьмы-то тогда смешанные были, так он арестанток за кусок хлеба насиловал. Кусок хлеб в сугроб кинет, подождет, пока замерзнет, и девчонкам предложит — мол, пока грызешь, трахаю. С постоянной голодухи любая согласиться. А много ли от замороженного куска можно отгрызть? Так эта сволочь один кусок по нескольку раз использовал.
— Точно сволочь, — кивнул я. О том, что случилось с вертухаем, спрашивать не стал.
— Так что с недорослем-то решим?
— Значит, так, — принял я командирское решение. — Когда он оклемается — пусть работает. А потом… Решим вопрос.
— Ты командир, — дипломатично повторился Гном и ушел к ребятам.
Думал я недолго. Сходил к озерку, посмотрел на Артема, до сих пор бывшего в отключке, потрогал водичку…
Я пришел к ребятам, когда они уже разгребали «Авгиевы конюшни». Про эпизод с Артемом никто не заикался. Может, парни объяснили, что к чему, а может, девчонки и сами догадались. Как мне показалось, этого «вьюношу» не очень любили.
Работа шла туго. У нас имелась пара саперных лопат и топор, которые отскакивали от содержимого башни (если называть вещи своими именами — от окаменевшего дерьма!). Молодежь начала скисать. Вика уже прикусила губёнку и приготовилась плакать. Самой упорной оказалась Настя — рубила и рубила топором слежавшуюся груду, сопровождая каждый удар нелестными эпитетами.
— Стоп, — пришла мне в голову инженерно-техническая мысль. — Тащите ветки! И побольше. Будем костер жечь!
— Зачем? — удивился бывший участковый.
— Запалить костер, а потом — водой? — догадался Василий и побежал за дровами.
Остальной народ, если не понял, то переспрашивать не стал, а пошел за топливом. Через несколько минут на куче «окаменелостей» полыхал огонь. Дождавшись, пока костер прогорит, я отправился за водой. Важно было самому показать пример!
У нас имелось два ведра, несколько котелков и фляжек, поэтому на озеро ходили несколько раз. После десятка ходок случилось то, что должно было случиться, — большая груда треснула на несколько маленьких.
— Сам придумал? — восхищенно уставился на меня участковый.
— Физика, — коротко резюмировал Андрей-младший. — При нагревании тела сжимаются, а при охлаждении — расширяются…
— Вообще-то, мультфильм один вспомнил, — признался я.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Андрей-старший. — Я ведь тоже в детстве мультик смотрел. Там один мужик камень раскалывал — костер разжег и водой облил.
Эх, не надо было про мультфильм говорить. Пусть бы считали, что у них командир умный!
Расколоть мы глыбу раскололи. Но вытаскивать все равно нужно. А уж вонь поднялась такая, что… Парни ругались, девчонки поругивались.
Дело шло медленно, но верно. Загружали мелкие кучки на носилки и вытаскивали подальше. Груда, как нам казалось, не убывала. Народ стал посматривать — дескать, хорошо бы отдохнуть! Пришлось отправить девчонок мыться.
— В порядок себя приведете, начинайте ужин готовить, — напутствовал я.
— А мы? — грустно спросил Василий, загружая очередные носилки и наблюдая, как барышни скачут к озеру.
— Поработаем еще часок, — напустил я на себя суровый вид. Но потом, глядя на их кислые физиономии, решил порадовать: — Поработаем часок — и на сегодня все.
Но работа прекратилась минут через пять, потому что прибежала растрепанная Настя и прокричала:
