Алиса открыла рот, чтобы возмутиться, но не успела сказать только:
— Да ты…
И осеклась, потому что эльф с разбитой башкой зашевелился и застонал. Оба рыцаря молниеносно развернулись к поверженному врагу и выхватили оружие: Джон — метательный нож, а сэр Огрид — бластер. Но эльф не собирался ни на кого нападать, он даже в сознание не пришел, просто застонал.
— Ассасин из тебя, Алиса, как из дерьма стрела, — прокомментировал Джон.
— И слава богам, — сказал сэр Огрид, коснулся ссадины на лысине и поморщился.
— Подстрахуй, — сказал Джон, перехватил нож поудобнее и нагнулся над эльфом.
— Стой! — воскликнул сэр Огрид. — Ты что творишь? Пленный же!
Джон замер на пару секунд, затем отступил на шаг и спрятал нож.
— Извини, Огр, ты прав, — сказал он. — Нервный я стал и кровожадный. Извини. Видел бы ты, что они на том алтаре учинили…
— А что они там учинили? — поинтересовался сэр Огрид.
Джон недоумевающе посмотрел на него, затем усмехнулся уголком рта и сказал:
— Ну да, ты же не видел. Они перед статуей Эпоны какую-то телку распяли на постаменте и сожрали заживо.
— Ох, — сказала Алиса.
— Ничего себе, — сказал сэр Огрид. — А как сожрали — целиком?
Джон пожал плечами.
— Вроде нет, — сказал он. — Но поднадкусывали знатно. Куски мяса зубами отрывали, как волки мифические.
Сэр Огрид состроил скептическую гримасу.
— Да ну, не может быть! — воскликнул он. — Ты, наверное, не разглядел, как следует. В очках хуже видно, чем просто глазами.
— Утром посмотрим, — сказал Джон и еще раз пожал плечами.
— А почему утром? — удивился сэр Огрид. — Давай сейчас этого типа свяжем и пойдем.
— Я в спальне кандалы видела, — подала голос Алиса. — Розовые и в бантиках, но на вид прочные.
— Сейчас мы никуда не пойдем, — сказал Джон. — Не хочу гранатой по башке получить.
— Мы разве не всех перебили? — изумился сэр Огрид. — А чего тогда мы тут сидим?
— Перебили не всех, — кивнул Джон. — Я видел, как несколько особей вглубь парка побежали. Хотел вслед пальнуть, но побоялся сквозь кусты стрелять, так самого себя подстрелить недолго. А что, Огр, в этой усадьбе есть кто-то, кто тебе дорог?
— Гм, — сказал сэр Огрид и задумался секунд на десять. А затем произнес, несколько неуверенно: — Не, ну, это… долг…
— Как знаешь, — сказал Джон. — На мой взгляд, лучшее, что сейчас могут сделать эльфы для Человеческой Общины — сжечь все поместье дотла вместе со всеми уродами внутри, кроме нас. Из хранителей здесь нет никого, Рейнблад уехал, а больше мне никого не жалко.
— А Рейнблада жалко? — удивился сэр Огрид. — Он тебе нравится?
— Он мне не нравится, но я его уважаю, — ответил Джон. — И мне будет жаль, если он помрет. Хотя сражаться за него я бы не стал.
Ночь за окном осветилась зарницей, секунду спустя стекло задрожало от грохота далекого взрыва.
— Термобарическая, — прокомментировал Джон. — Я же говорил, не всех перебили.
Сэр Огрид вздохнул и сказал:
— Пойду, посражаюсь.
— Уверен? — спросил его Джон.
Сэр Огрид молча кивнул.
— Тогда я с тобой, — сказал Джон. — Алиса, ты чего уши развесила? Тащи кандалы живо!
Алиса встрепенулась и заковыляла в спальню.
— Чего это ты передумал? — спросил сэр Огрид.
— Ну, ты же мне типа друг, — ответил Джон. — Если я тебя одного отпущу, как потом ночью спать буду? Алису тоже с собой возьмем.
— А ее-то зачем? — удивился сэр Огрид.
— По той же причине, — сказал Джон. — Один раз я ее оставил одну, хватит. Алиса, ты там уснула? Огр, посторожи этого, я сейчас вернусь.
Джон быстро прошел в спальню, у самых дверей столкнулся с Алисой и внезапно ударил ее между грудей раскрытой ладонью. Она пошатнулась и стала падать, Джон ее подхватил и мягко опустил на кровать.
— Тихо, — прошептал он.
И добавил во весь голос:
— Ну сколько можно возиться, тебя только за смертью посылать!
И снова шепотом:
— Завтра тебя будут допрашивать, либо сам Рейнблад, либо Скользкий Джек, либо кто-то еще, может, Огр. Вначале упирайся, затем признайся, что хотела убить Патти. Напоила ее спиртом, думала, она помрет, а она не померла, только заблевала все вокруг. Тогда ты решила ей бошку проломить, типа, сама упала, а тут внезапно эльфы появились, ты испугалась и убежала. Признаваться не бойся, ничего тебе не грозит, Рейнбладу сейчас не до того, чтобы еще и тобой заниматься. А если в полный отказ пойдешь — у тебя сейчас душа в таком разброде, что любой дурак поймет, что ты что-то скрываешь. А Рейнблад не дурак. Поняла?
— Гм, — сказала Алиса.
— Вот и хорошо, — сказал Джон. — Ничего не бойся, я с тобой. Хватай наручники и пойдем, покажешь Паттиным гостям, что ты не самка, а женщина, а самцы и самки — это они.
Джон и Алиса вышли из спальни в гостиную, Джон нацепил на пленного эльфа наручники, затем ножные кандалы. И наручники, и кандалы действительно были розового цвета, и действительно были украшены бантиками.
— Гламурненько, — прокомментировал сэр Огрид. — О, у него меч на боку! Не простого бойца Алиска завалила.
— Дай сюда, — внезапно сказала Алиса.
Джон не стал переспрашивать, он все понял сразу. Выдернул эльфийский меч из ножен и вложил Алисе в руку.
— Да разве ж это меч? — прокомментировал Джон. — Таким мечом только свиней резать.
— Не боишься самке оружие доверять? — спросил сэр Огрид.
— Я не самка, — сказала ему Алиса. — Я женщина, а самки и самцы там визжат.
Действительно, по ночной усадьбе то и дело разносились вопли и визги, не очень громкие из-за расстояния, но вполне отчетливые. Будто сотню поросят режут.
Сэр Огрид прислушался и кивнул.
— И то верно, — сказал он. — Пойдемте, мальчики и девочки.
— Я иду первым, — заявил Джон. — За мной Алиса, Огр прикрывает спину. Алиса, как начнется стрельба — падай сразу, команды не жди. И не бойся ушибиться или запачкаться, лучше быть грязной и ушибленной, чем мертвой. Или не дай боги, искалеченной. Далеко от нас не отходи, а то попадешь под бластер, будешь обожженная и страшная, никто тебя любить не будет, кроме меня.
— А ты будешь? — спросила Алиса.
— Я всегда буду тебя любить, — ответил Джон.
— А мне больше ничего и не нужно, — сказала Алиса.
Ей захотелось поцеловать Джона в губы, но она не стала этого делать, чтобы не смущать сэра Огрида. Он и так уже скривился, услышав, как благородный рыцарь признается в любви богомерзкой орчанке. Но вслух ничего не сказал, потому что вежливый и уважает Джона. А когда ты кого-то уважаешь, тем самым ты признаешь его право делать мелкие глупости.
