под окном снаружи останавливается машина и тихо хлопают двери.
– Это мой день в игре, – с жаром сказал Лайм. – Я многое за него отдал. Что я думаю о своем поведении – тебя парить не должно. Я имею право проторчать тут, сколько пожелаю, или пока из игры не выкинет, а ты мне не можешь мешать. Вали отсюда, сдавай свой квест как хочешь, мне плевать.
– Ну как знаешь. – Я поднялся с кресла. – Раз ты низкоуровневый, я все равно не вижу способа тебя вытащить. Мне умные люди сказали, что эту игру покинут только тридцатые. А ты четвертый. Либо ты берешь себя в руки и экстренно качаешься прямо сейчас, чтобы к утру стать тридцатым – проверено, времени хватит, – либо ты не выходишь из Версианы. Выбирай.
Раздался звонок в дверь. Лайм испуганно обернулся.
– Что это? – спросил он.
– А это нас арестовывать идут, – ответил я. – Открой дверь служащим и подписывай признание. Заодно потренируешься, чтобы в реале повторить. Экспы поднимешь. И тогда я научу тебя, как качаться дальше.
– Нет! – Лайм вскочил, опрокинув стул. – Я не могу…
Звонок сменился громкими стуками.
– Пусти меня, – сказал испуганный игрок.
– Здесь только один выход, Лайм.
Он посмотрел мне за спину. Конечно, выходов из комнаты было два. Я до последнего старался отвратить Лайма от мысли воспользоваться вторым. Наверное, мне следовало хотя бы перенести разговор на кухню, но там было слишком мало личного пространства.
Лайм метнулся мимо меня к разбитому окну. Похоже, он все еще не осознавал, что выход через этот маршрут здесь и сейчас мог кончится тем же, что настигло Славу.
Мне было некогда считать проценты вероятности на возвращение из Батискафа. Я лишь схватил Лайма поперек пояса, удивившись, до чего он казался легким и слабым. Но мне не удалось полностью затормозить движение.
Мы вместе выпали из окна, как снесенные ветром ягоды на общей грозди. Четвертый этаж оказался выше, чем я думал, а падение так и вовсе длилось невыносимо долго…
Я грохнулся спиной на крышу полицейской машины, чувствуя, как затылок Лайма едва не крушит мне нос. Полученный удар зафиксировал крутящуюся в башке мысль.
Двадцать восьмой, мать его так, уровень.
Пусть я не качал боевые навыки, пусть у меня не имелось ни силы, ни скорости как игровых параметров – однако Версиана все же честно отдавала, что мне положено. С каждым полученным мною уровнем мир вокруг становился вежливее, учтивее, лояльнее. Законы физики никто не отменял. К ним лишь добавили поправочные коэффициенты.
Раньше я не думал, почему смог стрелять из дробовика практически без опыта. Неверные позы, стойки и перемещения не мешали мне справляться с отдачей.
За целый день пешей беготни по городу я ни капли не устал. Морально – да, но физически я был свеж, как кот после сметаны.
Ну, мне следовало раньше догадаться, что с ростом уровня я становлюсь сильнее, быстрее и ловчее всех остальных ботов в игре! Не настолько, чтобы примеривать плащ и маску героя комиксов. Однако падение с четвертого этажа уже не приносило мне серьезных повреждений.
Лайму в этом плане, конечно, повезло меньше, однако он упал прямиком на меня. Машина полиции, опять же, съела метра полтора опасной дистанции полета. Так что в нашем повторении последнего маршрута Славика было больше драматизма, чем последствий.
– Знаешь что? – сказал я, сбрасывая Лайма наземь и слезая сам. – Я передумал. Пошел ты к черту. Ты прав, ты не моя проблема. Я хотел помочь, но мне надоело. Я ухожу.
Шестой игрок молча смотрел, как я отряхиваю одежду, заглядываю в кабину машины, чтобы убедиться, что там никого нет. Он в отчаянии посмотрел наверх, на квартиру, и его затрясло. Похоже, он на себе прочувствовал, каково было его брату.
– Я… – пробормотал он, закрыв лицо руками.
– Все, отвали, – буркнул я. – Полицию можешь не ждать. Тут до них далековато теперь, они сэвейдились. Заново вызывать не буду.
– Подожди! – Он догнал меня, вцепился в рукав. – Я… не могу один.
– Что, полетал и мозги прочистились?
– Я не хочу здесь застрять, – говорил Лайм. – Прости меня, я запутался.
– Лайм, блин! – Я встряхнул его как следует. – Чтобы ты понял – лично тебя мне не жалко. Мне неохота с тобой возиться, ни капельки. Все, что ты должен был знать, – ты знаешь. Качайся или умри. Таковы правила.
– Я буду качаться, – пробубнил он.
Оказывается, мы успели отойти от дома на порядочное расстояние, словно неведомая сила отталкивала нас от этого зловещего места. Даже машина полиции успела сэвейдиться. Конечно, можно было не ждать, что виртуальные законники перезвонят мне и спросят, куда это я пропал.
– Последний шанс, – сказал я, вытаскивая сианофон. – Не хочешь встречаться с полицейскими даже в таком виде – не надо. Скажешь по телефону. Либо скажу я и закрываю квест сам. Но тогда – никакой тебе дальнейшей помощи.
Три кнопки, звонок. Возможно, так следовало поступить с самого начала, но при первом вызове полиции я хотел дать Лайму возможность проявить самостоятельность. Подумать, осознать, решить для себя. И мы лишь потеряли время. Некоторым людям нельзя давать ничего, иначе они используют это себе во вред. Чтобы это понять, я должен был попробовать.
– Хочу сообщить о преступлении, – сказал я. – Федеративный проспект, тридцать девять, утреннее падение из окна.
Лайм вырвал у меня гаджет, приложил к уху, глядя на меня.
– Меня зовут Анатолий Громов, – сказал он, стоя с дрожащим подбородком. – Я убил своего брата, Вячеслава Громова, чтобы завладеть сиано-костюмом и одним из первых поиграть в новую игру – Версиану. Я виноват. Простите меня.
Не могу поверить, что он сказал все это без запинки. Значит, Лайм репетировал свое признание. Думал над ним. Формировал суть. Прогонял эту мысль прочь, а она подползала к нему снова и снова. И, наконец, она его нашла.
Сзади него рассеялось зеленоватое свечение, до этого окутывавшее угол дома.
Расследовать преступление.
Квест завершен.
Ваш уровень опыта: 30.
Я забрал у Лайма сианофон, молча глядя, как шестой игрок оседает на дорогу и сотрясается в рыданиях. Повернувшись, я покинул место и больше не оборачивался.
Знакомый ночной ресторанчик в Балашихе встретил меня домашними ароматами. Здесь подавали чудесные пельмени с сочинским зеленым луком, краснодарской сметаной и дымящимся хлебом из местной булочной. В нагрузку ставили стеклянный кувшин с холодным чаем. Сюда я заходил раз в месяц, отметить зарплату. Точнее, ту ее часть, которую подавали не в конверте, что в русском игрожуре случается чаще, чем можно подумать. Только
