дорогу вез под одеждой. Затем он подскочил со стула и передал их.
Прищуренными глазами Филипп пробежался по строчкам, затем основательно вчитался и наконец поднял голову:
– Всего лишь четверть от всех доходов?
– Я очень великодушен и не хочу терзать твои земли чрезмерными налогами.
– Зачем тебе нужно право прохода сквозь Солраг?
– Я возьму земли Донта на западе от Аелода.
– Зачем?..
– А это тебя не касается! Не твоего ума дело! – Кристиан улыбнулся, но улыбка его была для ребенка слишком коварной.
Филипп промолчал, задумавшись. Значит, дело в землях Донта… Ради этого к нему и пришли. Ради этого перед ним и раскрылись.
– А если откажусь?
– Тогда я перережу себе горло. – Мальчик извлек из маленьких ножен у бедра ножичек. Он игриво скользнул им к своему спрятанному в кружевах горлу. – И уже от лица другого императора буду мстить за смерть невинного дитя. Но к чему это все, Филипп? К чему эти долгие, затяжные войны? Мы можем договориться о мире с тобой прямо сейчас. Ты ведь нуждаешься в мире куда больше меня, правда? Стоохс обескровливает тебя на севере, мой Глеоф – на юге, а доселе мирная Имрийя жадно смотрит на вынужденно захваченный тобой Офурт на западе, желая откусить часть земель. С таким напором отовсюду даже твой Брасо-Дэнто в конце концов укроется пеплом. Но твое мудрое решение обезопасит его на долгие-долгие века… – Сделав паузу, он добавил: – Ну так что?
– Мне нужно время подумать.
– У тебя нет этого времени, Белый Ворон!
Филипп не ответил, а только встал и выглянул из палатки. Отодвинув полог, он громко позвал слугу. Ему принесли чернильницу и бумагу, и он вернулся под своды шатра, сел на стул и принялся считать, выписывая цифры из договора.
Поначалу демон терпел и с ухмылкой наблюдал за тем, как граф Вороньих земель скрупулезно проверяет налоговые проценты. Спустя время усмешка сменилась негодующим ожиданием. И он стал недовольно измерять палатку шагами, поглядывая на невозмутимого графа, который, казалось, целиком потерялся в бумагах, хотя на самом деле был, скорее, занят тем, что раздумывал, чем обернется подобный союз и стоит ли в него ввязываться.
– Ах, я же совсем забыл… – добавил мальчик с ядовитой усмешкой на губах. – Ты ведь кое-что пытался узнать на Юге, да? Тебя гложет тайна?
Филипп резко поднял глаза от бумаг.
– Я могу кое-что рассказать о рыбачке Уильяме.
– Что тебе еще нужно?
– Ничего-ничего, лишь проход в земли Донта, как ты уже догадался… Твои земли мне не нужны, даже наоборот: они чрезвычайно удобны для меня под твоим управлением. Через два года сквозь твой Солраг пройдут десять тысяч воинов, пропусти их – они захватят Аелод и Донт. Там, в Донте, сядет мой наместник, который закрепит за империей две области и будет держать, не прибегая более к твоей помощи.
Филипп молчал. Ничего не промелькнуло на его бесчувственном лице, но победоносная улыбка демона уже говорила о том, что он понял – наживку проглотили.
Склонившись, граф расписался в договоре. На его глазах, как по волшебству, засохший сургуч на пергаменте расплавился, а Кристиан достал из-под рубашки украденную печать и поставил ее. С беспокойным сердцем граф приложил к договору свой гербовый перстень.
– Когда я улажу вопросы, пришлю гонца, – улыбнулся демон. – Он передаст бумаги с обозначением статуса твоих земель в качестве графства, включая Офурт.
Глазами он пробежал по пергаменту, где вновь по волшебству засох расплавленный сургуч, и одобрительно кивнул, с важным видом спрятав его под рубашку. Мальчик продолжал гримасничать, вынуждая ответно улыбнуться, но граф Тастемара хранил на лице холод.
– С тобой приятно иметь дело! Я люблю разумных бессмертных, у которых еще не сгнили мозги! – засиял демон и поправил вечно выскакивающие из-под короны, будто пружинки, пряди.
– Теперь расскажи про Уильяма.
– Ах, это… – Собравшись уходить, мальчик развернулся и как ни в чем не бывало пожал плечами. – Он уже на Юге, куда не дотягивается длань вашего совета.
– Ты знаком с Пацелем или Харинфом?
Филипп увидел, что его собеседник пытается покинуть шатер, посчитав свой ответ законченным, и преградил ему путь. На него подняли глаза: детские, невинные, но с пляшущим в глубине старым племенем.
– Я не знаю, кто такие Пацель и Харинф! Мне ни о чем не говорят имена смертных. Пропусти меня!
– Ты обещал рассказать про Уильяма.
Демон нахмурился, встретившись с гневным взглядом графа.
– Я тебе сказал, что он уже там, где нужно.
– Этого мало!
– Достаточно, я больше и не обещал. – Демон хмуро уставился на тяжелую руку на своей рубашке. – Не увлекайся, Филипп… Убери, иначе я сменю милость на гнев. И тогда истории о Белом Вороне останутся только в сказках…
Пальцы медленно сползли с плеча демона, который прятался в мальчике, и Филипп с холодным видом вышел следом. Демон же, поправив корону, с лучезарной улыбкой, осветившей милое лицо, укрытое пушком и темно-серыми вихрами, что скакали у веселых глаз, прошел сквозь лагерь и вполз на своего коня.
Чуть позже тяжело дышащий военачальник Глеофа получал императорского сына прямиком из рук противника, с которым недавно должен был сшибиться в смертельной схватке. Когда Кристиан похлопал глазками и заявил, что, дескать, графство Солраг теперь входит в его Глеофскую империю, у герцога и вовсе едва не случился сердечный удар.
– Именем Ямеса, что же с нашими королями такое… – хрипел в ужасе военачальник, успокаивая бешеный стук в груди. – Ямес благословил род наших королей, до чего они мудры!
Перед ним тут же распахнулись мечты о перспективах после торжественного возвращения в Глеофию. Шутка ли, без единой капли крови взять Солраг с Офуртом? И пусть это все сделал императорский сын, но кто его доставил целым и невредимым, а? Всю дорогу счастливый герцог был чрезвычайно внимателен к Кристиану и сдувал с него пылинки, отчего у того в глазах плясали плутоватые огоньки.
* * *
Как только войско противника развернулось и медленно стало выдвигаться назад, в Глеоф, Филипп подозвал слуг.
– Приведите Зостру! Живо!
Прислуга растворилась в наспех организованном лагере, а затем вернулась. С дрожью в разведенных руках графу доложили, что старик мертв.
– Что значит мертв?!
Граф вспомнил замечание демона о подслушивающих и все понял.
– Говорят, этот старик… с бородой да в платье жреца Ямеса… – извинялся слуга, – ну, он стал шептать какие-то слова в телеге. Сидел и пугал всех вокруг. А потом как захрипит! И завалился как подкошенный в повозку с тряпьем, держась за грудки.
Тогда граф бросился к телеге. И уже на подходе он увидел пустой взгляд Зостры, уставившийся в голубое небо. Действительно, архимаг оказался мертв… Его одеревеневшие пальцы скрючились около груди, а рот открылся в беззвучном стоне ужаса.
– Доставьте южного колдуна!
Скоро в шатер графа внесли колдуна из Белой Змеи, Суйгурию. Его переломанные из-за падения ноги кое-как, небрежно, грубо обмотали, а сам он был в одном исподнем. Он буквально рухнул на землю перед графом Тастемара, застонал и закорчился от боли, а потом затих. Как только с его головы сдернули мешок и вытащили кляп, Суйгурия взмолился разбитым ртом, где недоставало с десяток зубов.
– Пощадить, пощадить, повелитель! – запричитал он синюшными губами. – Молю, не убивать!
– Хватит вопить. Расскажи, есть ли существа, которые способны захватывать тела?
Маг остервенело закивал сальной шевелюрой.
– Да! Да! Есть такие! – заговорил он с сильным акцентом. – Сотрапезник… черви…
– И долго живут сотрапезники?
– Сложно сказать, почтенный. Сколько жить носитель…
– Что это значит? – спросил Филипп.
– Сотрапезники жить в носителе, их сажают червями, маленькими червями. Они оплетают тело изнутри. Как паук и паутина… – Суйгурия с трудом подбирал слова на северной речи и путался. – Но носитель умрет, тогда умрет и сотрапезник.
– А если он сменит носителя?
– Нет. Так не бывать! – маг помотал головой. – Они крепко, очень крепко живут в носителе. Гибнуть вместе!
Значит, это был не сотрапезник. Филипп сложил руки за спиной и заходил из угла в угол.
– Кто способен еще управлять телами?
– Ну, мы… Маги…
– Каким образом? Далеко надо находиться?
– Надо близко сесть. Напротив. И шептать заклинания. Много шептать. Великий маг Байвы, Мастро… Он смог шептать долго, держал раба во власти целых…
– Это не то! – нетерпеливо перебил Филипп. – Кто может перемещаться между телами и овладевать ими?
– Перемещаться?
– Да, менять тела.
– Нет-нет, такого нет! Нет демонов, повелитель! Не существовать таких!
В шатер вошел, пригнувшись, ярл Барден и, подобно медведю, приветственно прорычал. Колдун вздрогнул и резко побледнел при виде другого старейшины, на вид не такого благоразумного, как первый. С оскалом Барден Тихий прошел мимо него и рухнул на лежанку, не сводя
