портала внутри, из которого внезапно может выйти забравшийся туда до моего появления охотник.
Установил портрет, прислонив к стволу большой ели, отошел на пять шагов, врубил усадебный артефакт и начал кастовать одно за другим необходимые заклинания. Все сработало… двадцать секунд — и рядом с елью зависла в воздухе призрачная человеческая фигура размером в четыре раза больше портрета.
Заговорил призрак не сразу — вначале просто изумленно пялился вокруг. На деревья, на меня. Затем все же его прорвало:
— Кто ты? И где Вадлен?
Хм, хельский язык! Удачно вышло, что я как раз его уже неплохо изучил. Хотя и неудивительно — насколько я понял, именно в Хельском королевстве очень много работали над подобными магическими технологиями. Это я из книг, что ночью читал, отчетливо понял. Что же, отвечать тоже буду на хельском.
— Я Эйсон. Не знаю, кто такой Вадлен.
— А где семейка Роскетеров? Надеюсь, не очень близко?
— Тоже понятия о них не имею.
Наконец, призрак сообразил, что что-то нечисто. Он спросил меня:
— Какой сейчас год?
— Три тысячи двести семьдесят первый.
— Сто восемьдесят лет прошло?
— Похоже, что да.
Я не издевался над призраком, такие уж были рекомендации для общения с пробуждаемым постояльцем портрета. Он должен сам задавать вопросы, демонстрируя готовность полностью пробудиться. Да и по вопросам станет о нем хоть что-то понятно, все эти имена я обязательно запишу и проверю. На случай, если потом начнутся попытки что-то соврать. В отличие от призраков убитых, этот вид призрака вовсе не обязан говорить мне только правду. Тут другие правила, все как в жизни — может врать и не краснеть при желании.
А для меня очень важно разобраться в том, кого я вытащил из картины. У людей бывают разные характеры. Не хотелось бы нарваться на кого-то очень проблемного. Если выясню, что мне попался именно такой клиент, то лучше обратно его замурую в портрет и поставлю в самый дальний угол самого пыльного чулана во дворце герцога. Ничего особо выдающегося в этом портрете нет, никто его не вытащит оттуда, чтобы повесить на стену. Так и погибнет в ходе грядущей войны с демонами.
Что-то изменить к лучшему в будущей войне своими действиями я надеялся. Но отнюдь не имел иллюзий, что война с пятью сотнями высших демонов, грандмагов и архимагов, объединенных одной идеей — сделать из человечества корм для своего стола, захватив власть над миром, — сможет обойтись без масштабных сражений. А учитывая, что Аргент — их база, уж этому королевству точно придется несладко.
— Значит, все, и мои друзья, и мои враги, погибли или умерли естественной смертью?
— Скорее всего, — подтвердил я.
Минута тишины. Ну да, можно понять, почему он молчит. После таких новостей кому угодно понадобится время, чтобы примириться с новой реальностью. Я с интересом наблюдал за меняющимися на лице призрака эмоциями. Там были и горечь, и облегчение, а закончилось все смирением и любопытством.
— Эйсон, из какого ты клана? И что знаешь о клане «Багряной зари»?
— Мой клан «Дерзкие», из Аргента. А этот клан «Багряной зари», если не ошибаюсь, он ведь из Хельского королевства?
— Да.
— Вполне себе процветает. Заклинание «багряной зари» по-прежнему удается сохранить в тайне.
Не стал добавлять, что не от меня, конечно. Заклинание было неплохим. Облегченный вариант плазменного облака. Могут кастовать и слабые архимаги.
— Значит, наследники моих врагов преуспевают… Кстати, я владею языком, на котором разговаривают в Аргенте. Не хочешь перейти на него? Я вижу, что хельский дается тебе нелегко…
— Нет, давай продолжать общаться на хельском, я его как раз изучаю.
Обратил внимание, что про свой клан призрак не спрашивает. Конечно, если он вообще у него был… Вроде бы пока что ведет он себя адекватно. Настало время для моих вопросов:
— А тебя как зовут? И из какого ты клана?
— Илор, из «Чуткого уха». Слышал про такой клан?
— Приятно познакомиться, Илор! Нет, никогда.
— Этого стоило ожидать… Почти никто не уцелел после года противостояния с врагами. Мой отец, архимаг-артефактор, после того как попытался спасти меня, заточив в портрет, собирался напасть на магов из «Багряной зари», чтобы отвлечь их от того места, где спрятал портрет…
— Позволь мне сделать догадку — твой клан владел не боевым заклинанием?
— Это верно.
Ну что же, достаточно распространенная история. Столкнулись насмерть два клана, у одного из которых есть тайное боевое заклинание, причем очень полезное в сражениях, а у второго — не боевое. Не приходится удивляться исходу столкновения…
— А что делает это «Чуткое ухо»? Если такой вопрос уместен…
— Это заклинание для разведки. Очень издалека можно слышать чужие разговоры. Даже за стенами.
Ну, еще и этот момент. Вряд ли эти ребята были особо популярны в Хельском королевстве, с таким-то заклинанием… Скорее всего, все их опасались. Боялись, что они разузнают их тайны. И с удовольствием дали их растоптать «Багряной заре».
Но заклинание очень интересное. Если его использовать втихую, а не создавать, выпячивая его, клан, то от него может быть много пользы…
Я размышлял над этим, но призрак истолковал мое молчание иначе:
— Ты не думай, я не трус! Я сражался и не бросал отца. Это он мне приказал, когда понял, что гибель клана неизбежна. Чтобы отомстить врагам, сохранив мне жизнь до тех пор, пока не представится такая возможность… Правда, он не думал, что мне придется просидеть в портрете почти два столетия. Он взял обещание с друга семьи, что тот извлечет меня лет через десять…
А вот это я не был рад услышать. Мне еще не хватало, в случае если я его окончательно освобожу, чтобы он рванул в Хельское королевство и начал там мстить потомкам членов клана «Багряной зари». Они ведь понятия не имеют о его пропавшем почти двести лет назад клане «Чуткое ухо». Для них это уже ветхая история… Понятно, чем это закончится — поймают его и узнают, кто ему помог вылупиться из картины. У меня и так достаточно врагов на сегодняшний день, дополнительных в виде «Багряной зари» точно не нужно…
— Да я и не сомневался в твоей храбрости… Слово отца свято… Но давай лучше прикинем, что мне с тобой делать?
— Помоги мне получить новое тело, и я тебе отслужу. Клянусь, что передам тебе в этом случае свое клановое заклинание! А так как я маг двенадцатого
