Появившийся у меня в руке пистолет оказал на них примерно такое же действие, как предъявленный старой деве порнографический журнал с особо вызывающей обложкой. Мне показалось, что они не поняли суть происходящего, думая, что это так, пустая угроза.
— Угрозы представителям Охранного Корпуса при исполнении…
— Являются истинными, окончательными и обжалованию не подлежат.
Проговорив эту краткую сентенцию, я нажал на спуск. Естественно, убивать этих клоунов я не собирался, зато малость подпортить настроение было можно и очень нужно. Пуля попала туда, куда и планировалось, а именно в висевший на боку разрядник. На боку того из парочки, кто стоял дальше от меня. Для продвигающегося же с желанием арестовать мою персону я предпочел несколько иные методы.
До него и оставалось-то несколько метров. Извините, но это не есть солидная дистанция. Бросок вперед и чуть вбок, а затем удар ребром ладони по шее. Не по кадыку, это быстро бы отключило и покалечило, а так, боковым ударом. Больно, шокирующе, но ненадолго, на пару минут. Больше мне покамест и не надо. Пусть полежит, отдохнет, о смысле жизни и о роли в ней глупости человеческой задумается. Кто знает, что из этого получится. Вдруг да мысли какие поумнее в пустую, промытую гуманистическими проповедями, голову забредут мимолетом. Например, что стрелять надо первым и уж точно не вещать глупости о процедуре задержания до самого ареста. Если уж так тянет высказаться, то сделать можно после, когда находишься в безопасности.
— Бежит… Бежит и уменьшается! — скользнула саркастическая мысль Пламенеющей. — То есть не в физическом смысле, а в моральном. Сдулся, как воздушный шарик.
— Никуда он не убежит.
Как говорится, лучше всего некоторые люди бегают на дистанцию «пока не догнали». Вот и этот, сошедший с плаката, тоже решил проявить себя в сем виде спорта. А что? Накачанный, спортивного вида, бегать наверняка быстро умел. Вот только некоторые и побыстрее могут. Нет, не я, мой нож.
Метать ножи можно по-разному… Смотря какую цель преследуешь. Хищное лезвие способно вонзиться в шею или в сердце, перерезая вены и артерии, рассекая сердечную мышцу, погружая жертву в объятия смерти. Реально и просто вывести из строя, подранить… Для некоторых хватит и клинка, вошедшего в ногу или руку, иным же потребуется нечто более серьезное. Тут ведь и психологический фактор важен, как ни крути. Некоторым плевать на вид собственной крови и рукоять ножа, торчащую из родного организма. Тех же Гончих из выводка Гарда Холбика и Марио подобным не напугаешь. Ну да тут явно не тот случай, хватит обычной, не особо и серьезной раны. Вот только мне самому захотелось поступить несколько иным образом. Как? Ну я не упомянул еще про один способ метания ножей.
Еще один, но тоже порой довольно неплохой. Это когда клинок используется в качестве ударного оружия, вразумляя цель не лезвием, а вовсе даже рукоятью. Гуманизм? Увольте меня от сего нецензурного определения ситуации, тут другие преимущества. Крови нет, а вместе с тем при попадании в нужное место, то есть по голове, субъект приложения ножа падает без чувств и не представляет никакой угрозы, равно как не вопит и не пытается скрыться из оставшихся сил.
Хрясь-шлеп-дзынь… Это примерное описание звуков, которые последовали в следующие две-три секунды. Для начала бронзовое оголовье ножа врезалось в затылок убегающему от выполнения своих прямых обязанностей стражу порядка. Затем тело, из которого столь неделикатно вышибли сознание, нецензурно шлепнулось прямо на пол гостиницы. Кстати, пол бы им мыть надобно почаще, а то видок не самый лучший. Ну и, наконец, упавший вслед за тушкой клинок жалобно звякнул. Наверное, выражал таким образом недовольство относительно несколько нестандартного своего применения. Нет, я понимаю, но тут уж ничего не поделать. Пусть потерпит, наверняка скоро будет применен в более классическом варианте.
Нет, люблю все же этот социум за некоторые его забавные особенности. Приучены обыватели сидеть по своим норам и не высовываться до тех пор, пока не минует опасность. Вот и сейчас сидят себе как постояльцы отеля, так и немногочисленный персонал… Сидят и ожидают завершения нашего тут пребывания. Или пока еще думают, что приедут картинные представители закона и порядка и все развеется, словно утренний туман над гладью озера. Вынужден буду их разочаровать — оба представителя власти недееспособны, каковыми еще долго будут.
Один уже убедился в этом воочию. Я о портье, Клайве Дагласе, что сейчас скрывался от неприятностей под столом. Наверняка рассчитывает, что этот кусок дерева защитит его… Стоп, а куда это он испарился?
— До чего же быстро способны перемещаться работники пера и чернильницы, — заявила Лио, вновь воплотившаяся в пока что фантомную форму. — И до чего необычный способ выбрал! Крест, а просвети меня насчет повадок местной фауны, неужели передвигаться на четырех конечностях для них так привычно?
Картина маслом! Пламенеющая в крайне откровенном наряде из металла и кожи с хлыстом в руке. И сей хлыст то и дело входит в соприкосновение с филейной частью портье. А вышеупомянутый, словно являясь наглядной иллюстрацией к словам девушки, перемещается на четвереньках. Но до чего же ловко и быстро перемещается!
— Ну и ловкость, — невольно восхитился я. — Какая-то природная склонность у человека, аж диву даюсь… Ладно, красавица, оставь ты его, не стоит мучить бедолагу. Вроде бы он ничего особо пакостного и не сделал.
— Я — и вдруг мучить бедолаг? — обворожительная улыбка Лио сейчас носила откровенно блядский оттенок. — Они и сами помучаются, да еще и денежки за это отвалить готовы. Примерно как этот слизень…
Сапожок девушки пришел в довольно резкое соприкосновение с тушкой портье, вызвав болезненный визг, но не причинив никакого вреда. Как так? А довольно просто. Хоть Пламенеющая и была в нематериальном обличье, но чуточку магии — и вот уже объекту воздействия кажется, что удары натуральны.
Стоп! А я откуда это знаю? Ну и ну… Кажется, временное обитание Лио в моем разуме и особенно ее мистическое воздействие на окружающий мир в это время принесли неожиданный подарочек. Недурственно, чего греха таить. Судя по всему, часть восприятия, свойственного мистикам вроде Пламенеющей, передалась и мне. Именно поэтому я и видел, что представляла собой та форма, в которой ныне пребывала моя боевая подруга. Но пока оставалось загадкой ее отношение к безобидному портье.
— Какая ж тут загадка! Одни отгадки, да на самой на поверхности. Всплывают при малейшем мысленном усилии… А всплывает у нас что?
