самого его посмертного существования. И не будь подтверждения в виде двоих пленников, к вечеру я наверняка бы сдался психиатру.
— Ладно. Пусть так. А на сколько ты можешь отходить от меня?
— Не знаю. — пожал он плечами, и облокотившись о стену, тут же провалился внутрь.
Дождавшись когда он вылезет, я продолжил.
— Давай так. Ты сейчас пойдешь по центральной в сторону МТМ, и посмотришь до какой улицы дойдешь. Договорились?
— Призраки не ходят. Призраки летают. — усмехнувшись, поправил Леонид.
— Быстро?
— Что быстро?
— Летают, говорю, быстро?
— Не знаю. Разгоняться не пробовал, но километров тридцать, думаю, осилю.
— То есть, если я буду удаляться от тебя на машине со скоростью шестьдесят, не догонишь?
— Сбежать вздумал? — насмешливо посмотрел Леонид.
— Я так, теоретически.
— Не получится сбежать. Говорю же, как только я отдаляюсь на максимум, меня тут же кидает обратно.
— Нормально.
— Вот и я про что. Мы теперь с тобой как шерочка с машерочкой, — не разлей вода.
— Ладно, давай как договорились, проверим на сколько ты можешь отойти, а там посмотрим.
Леонид кивнул, потом шутливо приложил руку к голове, на манер салюта, и шагнув в стену, исчез.
Я же подумал, что сейчас, в таком состоянии, он выглядит весёлым и легкомысленным, хотя, по идее, от осознания произошедшего, должно быть как раз наоборот. В самом вопросе — Что чувствует человек после смерти? — Подвох. Во всяком случае, с научной точки зрения, где смерть это конечная станция, за которой ничего нет. Но, даже если это не так, и там что-то есть, — навряд ли человек радуется своей кончине. Ведь как ни крути, а событие со всех сторон печальное. Понятно, что я могу только предполагать, но поведение Леонида, или того что от него осталось, мягко говоря, вызывает удивление.
А может это и не он вовсе, а очередное мистическое нечто, коих, за время здесь проведенное, я повидал уже множество. Хотя, с другой стороны, чисто по ощущениям, всё таки он, но какой-то помолодевший, посвежевший что-ли. Как там в писании говорится, — «только отринув всё сущее, по-настоящему обретешь свободу.» — Или не в писании?
И даже если я не прав, и это не Леонид, а созданный моим мозгом фантом, факт остается фактом. — За мной летает дружелюбное приведение, и не воспользоваться его возможностями будет как минимум не умно.
Придя в своих размышлениях к такому выводу, и убедившись что на лестнице и в коридоре никого нет, я пошел обратно в кабинет.
В котором, за время моего отсутствия, ничего не изменилось, кроме количества самогона. Рюмки по три, как минимум, приняли, и, по-видимому, тормозить не собирались.
— Надо бы Олега позвать... — когда я зашёл, обернулся Василич.
— Лучше к нему сходить. Проще будет. — возразил Антон.
— Как он, кстати? — когда я видел Олега в последний раз, дела его были не очень хорошие, но времени с тех пор прошло прилично, и сейчас он, по идее, должен быть практически здоров.
— Нормально. — ответил Антон, и тут же поправился, — более-менее.
— Да проблемы там какие-то начались. — заговорил Василич, — точно не знаю, но что-то с почками, вроде, на фоне ранений, обострение какое-то...
— Понятно. — кивнул я. — Так ему пить-то, значит, нельзя?
— Наверное. — Согласился Василич, и поразмышляв немного, добавил. — Тогда не идём.
Василич, как человек военный до мозга костей, всегда всё делал очень чётко, и по графику. Но сейчас за ним я этого не замечал. Командир в осажденной крепости должен мухой по позициям летать, проверять и подбадривать народ. А он сидит, тупо водку глушит.
С одной стороны, состояние его понятно. Ну а что, — потери, куча раненых, нехватка боекомплекта и прочие неприятности, действительно не могли добавить оптимизма, — но бросить всё и бухать? Как-то не похоже на него было.
— До одиннадцатой хватило! — не успел я толком присесть, как в кабинет буквально влетел Леонид.
— Сколько отсюда до одиннадцатой? — спросил я у присутствующих.
— Чуть меньше километра. — недоуменно посмотрел Василич.
— Метров семьсот, если по прямой. — добавил Антон.
— А до лагеря около двух километров. Значит надо как-то поближе подобраться. — Леонид сел на край стола, и тут же провалился вниз.
— Тебе зачем? — спросил Антон, ожидая объяснения.
— Да так, прикидываю кое что.
— Понятно... — разливая остатки самогона, Василич долил в поминальный стакан.
— Я не буду. — отказался я.
— Чего так? — прищурился Антон. Он, наверное был единственным на кого так явно подействовало спиртное. — Раскраснелся, глаза заблестели, и против обыкновения много говорил.
— Не хочу. Дел вагон, а я устал как чёрт, мне бы до дома добраться, передохнуть.
— Ну смотри... — Василич опрокинул свой стакан, и занюхал кусочком мяса.
Задерживаться я не стал. Не скажу что горел желанием куда-то бежать, но ситуация в станице не оставляла выбора.
Естественно, мне хотелось верить что на периметре всё в порядке, и в случае очередного нападения, — никто не запаникует, не побежит, и не сдастся. Но обычно всё происходит не так как хочется.
— Слушай, Лень, — обращаясь к призраку, я в первый раз назвал его по имени.
— Чего? — «выехал» он вперёд.
— Не в службу, а в дружбу, пробегись по периметру где достанешь, глянь как там народ поживает. Сделаешь?
— Да не вопрос. Проверю. — опять шутливо козырнув, он исчез, просто шагнув в стену.
Я же спустился вниз, и вышел уже нормально, по-человечески, через дверь.
Вообще, если выделять из многочисленных «надо», самым важным сейчас, мне казалось разговорить девочку. Ведь по сути, она не такая уж и маленькая, поэтому вполне может знать что-то полезное. Тем более мать нашлась, пусть в отключке, но живая. Поговорить с ней, объяснить что к чему, может, пригрозить даже. Понятно что угрожать ребенку занятие малоприятное, нехорошее, прямо скажем, занятие, но, когда на кону жизни сотен людей, принципами можно и поступиться.
Но в итоге и угрожать не пришлось.
Стоило мне зайти в дверь, как
