и тут же достал телефон. — Прямо сейчас и наберу.
Тот кивнул мне с благодарностью и тоже пошёл за утренним кофе. Им, кстати, пропахла и гостиная и ресторан. Видимо, утро все привыкли встречать с этим напитком.
Я набрал нужный номер.
— Да, Игорь, доброе утро, слушаю, — откликнулся Алексей, слегка напряжённым, но, в целом, располагающим голосом.
— Привет, — ответил я, вспоминая, какие договорённости были конкретно с ним. — Дон Гамбино у меня в гостях. Спрашивал, как можно будет увидеться с твоим дедом, который его приглашал.
— О, отличная новость, — обрадовался Гагарин, что-то тут же начав записывать. — Я сейчас же позвоню деду, и через полчаса могу уже быть у тебя.
— Только мы вечером уже собирались махнуть куда-нибудь на отдых, — проговорил я, пытаясь уложить все планы в голове. — Можно будет как-нибудь совместить?
— Без проблем, — по-военному чётко ответил тот. — Уже к вечеру верну дона Гамбино вам обратно, и поедете, куда захотите.
— Договорились, — ответил я и завершил вызов.
Ну вот вроде бы и всё. Обо всём договорился, всё предусмотрел. Насколько это возможно.
— А поскольку нам предстоит отдых, — раздался голос Силиконы. — Предлагаю сегодня устроить небольшой шопинг, чтобы закупиться необходимыми там вещами.
Я на это усмехнулся, поднялся к себе и достал гавайскую рубаху, которую давным-давно отдал мне Карлито. Я-то к отдыху готов всегда!
* * *
На подписание документов Строганов вызвал Дарью к себе. Он занимал целый этаж в гостинице «БаринЪ», организовав тут себе что-то вроде выездной резиденции. И, надо сказать, что ему очень нравилось, как всё получалось.
Очень радовало его и то, как обстояли дела с выставкой. На второй день наплыв посетителей был просто колоссальным, вполне сопоставимым со столичным. Люди приезжали из соседних городов и выстраивались в очереди, чтобы попасть к нему. Конечно, нельзя было не обрадоваться такому.
Проходя по коридору в комнату, которую определил своим кабинетом, Пётр Ильич попутно заглянул в комнаты, отданные его сыну. Молодой человек валялся на кровати без чувств, как был в костюме и ботинках. Строганов старший даже скривился от омерзения. И это его кровь?
«Эх, — думал он, шагая дальше, — какой непутёвый вырос. А всё почему? Разбаловал я его, вовремя не осаживал, когда ещё можно было что-то в голову внести, а теперь… Надо бы его в армию что ли на перевоспитание отправить? Или ещё куда-нибудь? Тогда может, хоть что-то в голове останется».
Дарья пришла по его вызову ровно в назначенное время. И хоть выглядела она уставшей и не отдохнувшей, Пётр Ильич всё это списал на вчерашнюю загруженность и плотный график работы.
— Здравствуйте, — робко проговорила девушка и прошла на указанное ей место за столом, где уже лежали необходимые бумаги. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, — ответил Строганов, отмечая, что она куда как приветливее, нежели его собственный сын. — Я очень доволен тем, как вчера всё прошло. Хотел бы поблагодарить вас от всей души. В принципе, данный договор, частично содержит эту самую благодарность.
— Мне сейчас ознакомиться? — поинтересовалась девушка и с жадностью покосилась на стакан, стоящий справа от неё. — Или дома?
— Будьте добры, сделайте это сейчас, — проговорил Пётр Ильич и указал на стакан. — Минералки?
— Да, спасибо, — ответила Дарья, и Строганов лично налил ей в стакан пузырящейся жидкости со своеобразным, но таким манящим вкусом после вчерашнего.
Девушка не могла признаться в том, что вчера они усиленно отмечали открытие выставки. Надеялась, что её новый работодатель этого и не заметит.
Он и не обратил на это внимания, так как мысли его были заняты совершенно другими вещами.
— Вот это, — он положил сверху остальных документов двойной лист, — контракт на работу. Пока на год, соответственно, с оплатой за этот самый год. По результатам нашего сотрудничества рассмотрим уже бессрочный документ.
Строганов внимательно наблюдал за тем, как девушка читает содержание контракта. Больше всего его позабавило то, как расширились глаза девушки, когда она дошла до суммы контракта, означенной за год.
— Простите, — сказала она, указывая на цифры, — но мне кажется, что вы тут ошиблись. По-моему, как минимум один ноль лишний.
— Да бросьте, — он отмахнулся от её слов и пристально посмотрел в глаза такого знакомого окраса. — Я всего лишь по достоинству оценил ваши умения и таланты, ничего больше. Привыкайте и вы ценить себя так, как я ценю вас. Хотя бы на этом уровне.
От волнения Дарья взяла стакан с минералкой и осушила его почти полностью, после чего потёрла глаза, словно ей могло померещиться написанное, и снова уставилась на цифры.
— Правда, — заметил на это Строганов, закладывая руки за спину и прохаживаясь по кабинету вдоль стола, — работать придётся много и плотно. Частенько без выходных. Так сказать, с полным погружением.
Он снова посмотрел на девушку и увидел, что на этот раз его слова попали мимо цели. Она всё напряглась и замерла с ручкой, который только что собиралась подписать контракт.
— Простите, — сказала она серьёзно и с некоторой даже дрожью в голосе. — Я надеюсь, в контракт не входит сотрудничество в горизонтальной плоскости?
— Что вы, что вы? — Пётр Ильич натурально опешил от такого вопроса, а потом, кажется, понял, откуда он вообще появился. — Если вы имеете в виду моего сына, а я знаю, что он вам докучал, то, поверьте мне, я сделаю всё, чтобы защитить вас от его посягательств.
— Я очень рада, — она с облегчением выдохнула. — А раз так, то я, конечно же, согласна.
После этого она подписала контракт на год, они обсудили ещё некоторые моменты, поделились впечатлениями от открытия выставки и выпили по стакану минералки.
Затем девушка побежала курировать процесс, а Строганов, проводив её, вернулся в кабинет. Там его уже ждали два человека в белых халатах и со стерильными контейнерами в руках.
— Вот её стакан, — показал Пётр Ильич на ёмкость, из которой Дарья употребляла минералку. — Тут она сидела, наверняка что-то остались.
Молчаливые работники кивнули, забрали в пакет стакан, затем сняли с кресла несколько волосинок, по цвету соответствующих волосам Дарьи. Потом кивнули Строганову и вышли прочь.
Перед самой дверью один из них повернулся, словно что-то забыл.
— Результат будет в течении двадцати четырёх часов, — проговорил он. — Мы вам
