меня тут есть…
— Погнали, — перебила она меня. — У меня благодати хватит и на портал и на лечение. А потом отметим!
* * *
Через полчаса мы уже вернулся к своим. Впрочем, сказывалось то, что день сегодня был очень тяжёлый. Почти все разошлись. Силикона тоже сказала, что устала и пошла к себе. Но я-то знал, что её вымотали порталы и лечение, высосав почти всю благодать.
— Жозефина Павловна велела тебе кланяться, — проговорил Бухарыч, отвлекаясь от какого-то эксперимента со Ждановым. — Говорит, очень благодарна за всё.
— А остальные? — спросил я, и лишь после этого обратил внимание на настенные часы, стилизованные под старину. — Спят уже, да?
— Угу, — хмыкнул Жданов, но не отвлекаясь от того, что они делали.
И мне стало интересно, чем целитель и алкогольный бог могут на пару так увлечённо заниматься.
Когда я подошёл к ним, выяснилось, что перед ними лежит храпящий Дезик, на котором они, собственно, и ставят свои опыты.
— Вы мне только пса-то демонического не прибейте случайно, — попросил я, с жалостью глядя на Цербера.
— Не, — махнул рукой Антон Павлович. — Мы вообще наоборот.
И снова с головой ушёл в плетение заклинания.
— А чего вы делаете-то? — решил спросить я напрямую, потому что так мне никто ничего объяснять не собирался.
— Да вот, понимаешь, — Бухарыч перевёл на меня взгляд, пытаясь объяснить, но не смог подобрать слова и сдался. — Ай, пусть он объясняет.
— Антон Палыч, — обратился я к Жданову. — Расскажешь?
Тот показал мне рукой, чтобы не мешал.
Ну ладно, если так важно, то подожду. Наконец, они закончили колдовать над Дезиком и распрямились.
— Видишь ли, — сказал мне Жданов, глядя уставшими глазами на бесчувственного пса. — Надоело мне лечить вас от похмелья каждое утро. Поэтому попросил Бухарыча помочь мне, чтобы создать такое заклинание, которое предотвратит похмелье.
— Ты же вроде бы что-то такое на мне пробовал? — с удивлением проговорил я, вспоминая своё утро после доярок. — Или с тем заклинанием что-то не так?
— Всё так, — ответил на это Жданов с досадой. — Кроме того, что оно вообще никуда не годится. — Вроде бы и подлечивает, но через время похмелье снова забирает пациента. И потом, то заклинание борется с последствиями, возможно, именно поэтому оно не столь эффективно, как хотелось бы. А мы тут создали такое, которое его вообще предотвратит. То есть пьёшь вечером сколько хочешь, а утром — никаких последствий. У организма, знаешь ли, тоже ресурс не бесконечный.
«Отличная штука! — внезапно проснулся Игорь. — Попроси его, чтобы поделился заклинанием. Обязательно пригодится!»
Я передал просьбу Туманова Антону Павловичу. Он ехидно усмехнулся.
— Пока это только эксперименты, — он снова глянул на Цербера. — Одну голову нашей псячки мы обработали разработанным нами заклинанием. А вторую — нет. Посмотрим, какая будет разница наутро.
— А третью? — не понял я. — Забыли что ли?
— Нет, — хохотнул Бухарыч и погладил Дезика. — Третью мы пятьдесят на пятьдесят сделали. Посмотрим, что выйдет.
Ночью ко мне снова пришла она.
Точно такая же, как тогда — на яхте. Только платье было другое. Более закрытое и целомудренное. Да и весь её вид вызывал не острую похоть, как раньше, а тёплую симпатию, идущую из глубины души.
И только сейчас я смог понять, кого мне постоянно напоминала Кьяра. Вот же дрянная девчонка! Сначала изводила меня, постоянно показываясь в разных местах. А потом — хлоп и приехала с дедом, но в таком виде, что узнать её было практически невозможно.
Зато сейчас она объединила в себе все самые лучшие качества и из соблазнительницы на яхте, и из внучки Гамбино, и предстала передо мной просто ослепительной красоткой.
— Привет, — сказала она, когда увидела, что я открыл глаза и сморю на неё. — Пришла сказать тебе спасибо.
При этих словах крылья из-за спины у неё расправились и показались во всей красе. Я залюбовался ими, потому что при всей их воздушности и лёгкости, создавалось такое впечатление, словно с них стекает невесомое светящееся золото.
— Пожалуйста, — ответил я, хлопая глазами, и ещё не понимая, сниться мне всё это дело, или уже нет. — Рад был помочь.
Дело в том, что человеческому телу просто необходимо отдыхать, поэтому несмотря на моё божественное происхождение, глаза всё равно слипались. Это на Олимпе можно неделями оргии закатывать.
— Нет, правда, — она усмехнулась, видя, что я ещё не совсем в себе. — Я уже думала, что такой навсегда и останусь. Не будет больше моей силы соблазнения, не будет радости магического полёта, не будет кайфа от жизни. Но пришёл ты и всё исправил.
— Да я просто подумал, что в данной ситуации ты тоже оказалась из-за меня, вот и решил помочь, — ответил я, присаживаясь на кровати, после чего развёл руками, подтверждая свои слова. — Не люблю быть должным.
— Я тоже так сначала подумала, — она кивнула и отошла к окну, всё ещё испуская сияние своими крыльями. — Но потом случайно увидела ту женщину, которая пришла к тебе вечером. И услышала ваш разговор. Ты был готов помогать просто так, потратить на это кучу времени и денег. И да, я знаю, что вместо этого вы слетали с Силиконой и просто вылечили его. Но это не отменяет твоей готовности.
— Это ребёнок, — ответил я, после чего встал, подошёл к окну и остановился рядом с ней. — Жизнь малыша — всегда ценнее нашей. Мы ещё не знаем, насколько великим он станет.
— Даже боги не могут это предугадать? — повернулась ко мне Кьяра, и тут я понял, что она всегда видела меня насквозь и наблюдала мою божественную сущность. Вот это да! — Или всё-таки могут?
— Нет, — я покачал головой, глядя в начинающее светлеть небо. — Мы можем направить человека, это да. Но тогда не будет свободы воли, а вот ребёнок… Но я точно знаю, как сделать так, чтобы из маленького человечка вырос великий, добрый и могущественный человечище.
— Вот даже как? — суккуб приподняла бровь и сложила крылья, чтобы не мешали нам находиться рядом. — Очень интересно было бы послушать.
— Секрет прост, — я развёл руками, думая в
