Ознакомительная версия.
– На тебя тоже хватит, Макс, – беззаботно заверил его Хакс.
– Ну уж нет, братцы, на этот раз придётся вас наказывать. И вас, и этого ухаря со слишком большой мошной, коей он трясёт, где вздумается…
Макс посторонился. В портальную, с трудом протиснувшись сквозь дверной проём массивным телом, кряхтя и тяжко вздыхая, ввалился тот самый толстяк-стражник, что охранял вход Храма, и громыхнул древком алебарды о пол.
– Всех вязать? – деловито поинтересовался толстяк, шевеля усищами и жирными складками тройного подбородка.
«Влип, – подумал Выжига, холодея сердцем. И бабки пропали, и сам в неприятную историю угодил, которая ещё неизвестно чем кончится».
– Всех, всех, – благосклонно махнул рукой Макс. – Всех по сусалам угостим.
– Ну уж нет, Макс! – закричав, вскочил с места Дакс. – Человек заплатил, и подводить я его не собираюсь! Выкуси, ирод!
И нажал кнопку.
Вокруг Выжиги полыхнул ослепительный свет, он инстинктивно попытался закрыться руками, как свет уже пропал.
Он стоял в таком же Портале. Помещение выглядело точно так же. Выжига ошеломлённо повернул голову. За таким же столиком сидел такой же служка, тоже уткнувшись носом в книгу. Едва слав шевельнулся, как служка поднялся и приглашающе махнул рукой.
– Не задерживайся в Портале, мирянин, а то ещё следом кто пожалует. Хорошо, ежели только синяками отделаешься, а то раз было… ладно, что-то я разговорился. Я провожу тебя до выхода, сам-то, поди, заплутаешь, так что иди за мной.
Служка захлопнул книгу и выбрался из-за столика.
– Это… Оазис? – нервно выдохнул слав.
– Он самый. Выходи же, нечего отнимать у меня время.
Слав с громадным облегчением вытер рукавом армяка взопревший от пережитого страха лоб, поправил на одном плече ремень котомки, на другом – мешок со снаряжением и шагнул из Портала. Всё получилось! Теперь его цель была близка как никогда! Вот только надо поторапливаться, поскорее брать камила и дёргать из столицы, а то и вправду тот стражник на хвост сядет. Пусть домен и другой, но в Храмах все служки друг за друга держатся. Этот просто ещё не знает, а то сам бы стражнику местному сдал…
Спешно шагая за служкой, Выжига думал свои невесёлые думы. Пёсий хвост, и как это он умудряется попадать во все встречные неприятности? Никогда за ним такого в жизни не водилось, всегда был ловок и удачлив! Словно проклятие какое над головой повисло и теперь довлеет над всеми его начинаниями…
Уж не другана ли Благуши?
Глава двадцать шестая,
в которой снова всё не так просто, как казалось
Радуйся тому, что осталось, а не плачь о том, чего уже нет.
Апофегмы
Ночь Оазиса была ярко расцвечена уличными фонарями – наверное, властям этого храмовника ночное зерцальное освещение показалось недостаточным, раз они устроили дополнительное. Что ж, город был богат, как был богат сам домен в силу своего статуса Центрального, поэтому мог себе позволить такую роскошь. Прежде всего, конечно, Оазис был богат горючкой, переработкой из Чёрной Дряни, добываемой из специальных скважин в Великой Пустыне. Вторую по величине статью дохода составляли не кто иные, как строфокамилы, коих выращивали, обучали и продавали в другие домены для курьерской службы именно в доменах пустынных. Благуша был здесь впервые, как и в Просторе, и хоть имел понятие об Оазисе лишь понаслышке, но знал немало. Всю свою жизнь каждый житель Светлой Горилки, как, наверное, и любой приграничной веси, что имеется в любом коне любого домена, живёт среди массы различных слухов о других местечках Универсума. И если Угловые и Боковые домены ещё могут быть проигнорированы разборчивым к вестям ухом как не очень интересные, то о каждом из Центральных жадно ловилось и усваивалось любое слово. Потому что именно в них, храмовниках, сосредоточены культурные достижения и веяния технического прогресса каждой Грани-Девятимира, не говоря уже о богатстве…
Благуше, впрочем, сейчас было не до абстрактных размышлений. Он быстро и целеустремлённо шагал к финальной части своего путешествия. Шагал – и отчаянно грустил. Он ведь только что простился с Минутой, а прощаться ох как не хотелось. И, как ему подсказывало сердце, ей тоже не хотелось с ним расставаться. «Эх, сердечко, что же ты со мной делаешь», – вздыхал Благуша. Ведь это лишь мимолётное знакомство. А с Милкой он столько лет знаком, вместе малолетками ещё под стол бегали… Что же ты, Выжига, друган неверный, наделал, мало того что Отказную помимо воли устроил, так ещё и сомнение в душу поселил… Сомнение в любви к той, ради которой всё это и устроено! Мир несправедлив…
Мысли вновь и вновь возвращались к Минуте, с которой судьба его свела, можно сказать, тоже благодаря Выжиге. Потому-то он в настоящий момент и не испытывал к тому особой злости и встреть его сейчас, то, пожалуй, не стал бы бить морду, как обязательно намеревался ранее.
Как уже упоминалось, улицы, по которым Благуша спешил к Северной Станции, были хорошо освещены чадящими фонарями, а месторасположение Станции подсказывали специальные указатели, руководствуясь которыми заблудиться было невозможно. Впрочем, заблудиться было невозможно даже без указателей – все центральные города-горы в основе своей похожи друг на друга как две капли водицы и отличаются лишь внутренней отделкой, тем, что привносили в облик города сами жители (например, Оазис от остальных отличался уличными фонарями). Так что Благуша летел как на крыльях, нигде не задерживаясь и почти не ощущая на плечах мешка с новым снаряжением для камила, подарком от Минуты и Бовы Конструктора, который ещё предстояло проверить в деле.
Странно, народу, несмотря на дополнительное освещение на улицах, было мало, значительно меньше, чем в Просторе, когда он его покидал. Время от времени к нему приставали с предложением услуг возилы, таскавшие за собой специальные коляски для транспортировки клиентов вручную. Но коляска лишь обеспечивала удобство, а не скорость, поэтому Благуша всякий раз отказывался. Свои ноги донесут, не старик ещё, оторви и выбрось…
Уже минут через десять Благуша не вошёл, а прямо-таки ворвался на Северную Станцию. Вот здесь народу было куда больше, можно сказать, море народу! Преобладали, конечно, армины, всё-таки Оазис являлся их вотчиной – бледнокожие черноволосые люди невысокого роста, причём что на голове, что в бороде волосы завивались мелкими колечками. Одевались местные в излюбленные стёганые халаты, разукрашенные пёстрой вышивкой, и лишь кое-где мелькали привычные глазу слава армяки. Гул голосов плескался под просторными сводами, словно волны Океании, и в этом столпотворении не было ничего удивительного – происходила погрузка на Махину, терпеливой громадой ожидавшую окончания суеты и отправки. Товары и седуны текли потоком каждый в свой вагон. Невольно подстёгнутый царящей на перроне суетой, Благуша ускорил шаг, ловко ввинчиваясь в толпу. Со стены трактира под названием «Удачливый хрен», окружённого галдящим народом – похоже, все места были забиты под завязку, а желающие попасть внутрь ещё не кончились (столица как-никак, со всеми вытекающими), – в глаза бросилось уже знакомое по прошлому домену объявление – «Рукомахание для всех желающих». Благуша даже головой помотал, отгоняя наваждение. Не может быть, чтобы везде было одно и то же… Но, присмотревшись, понял, что афиша другая. Хотя красовавшийся на ней в вызывающей позе здоровенный детина был похож телом на рукомахальника егра в Просторе, но по медному цвету кожи и чертам лица явно относился к русалам. Кстати, рядом с афишей висела тоже уже знакомая вантедка, объявлявшая о знаменитой ватаге Рыжих. Как выяснилось по личному опыту слава – не только рыжих, но и неуловимых, а потому и оценённых столь дорого, по бочонку за нос и два – за самого ватамана. По мнению Благуши, за такого бандюка, как Хитрун, и три бочонка маловато будет, а лично он и за пять ловить его не взялся бы. Такая задача разве что Ухарю под силу, и то со сворой фискальников для поддержки.
Ознакомительная версия.
