РЕТРОСПЕКТИВА-6. ЛЭСТ-МЛАДШИЙ
Было ровно двенадцать часов, когда Рамиров толкнул деревянную дверь, над которой красовалась аляповатая вывеска на трех европейских языках: «Ремонт супинаторов». В мастерской пахло как полагается: прелой кожей, вонючим сапожным клеем и горелой пластмассой. Поперек зала тянулась обшарпанная деревянная стойка, неряшливо оклеенная выцветшими плакатами и яркими «постерами».
Здесь не было ни души, только в углу, за стойкой, неразборчиво хрипел транзистор.
— Вам кого? — раздался откуда-то из-за стеллажей, на которых громоздкими завалами валялась разнокалиберная обувь, петушиный юношеский голос.
Через секунду из-за крайнего стеллажа высунулась и голова владельца голоса, и Рамиров сразу смекнул, что имеет дело с сынком госпожи Лэст. Что-то грубое, лэстовское, прорисовывалось в этой молодой, но уже тертой жизненными невзгодами, физиономии. Еще не волк, но уже волчонок…
— Что нужно-то, мистер? — повторил парень, протискиваясь между стеллажами к стойке. Изъяснялся он на чудовищном английском сленге.
— Хозяин ваш мне нужен, — сказал Рамиров ласковым голосом.
— Его сегодня нет, — ответствовал Лэст-младший. — А в чем дело? Жаловаться на качество ремонта хотите?
— Ага, — поддакнул Рамиров, закрывая дверь мастерской на задвижку и поворачивая грязную картонку с надписью: «Sorry, we are closed» — лицевой стороной к улице. — Супинаторы вы, молодой человек, некачественно ремонтируете, прямо вам скажу.
— Так это… эй, а зачем вы дверь-то закрыли? — спохватился юноша.
— Чтобы никто не мешал рекламации, — пояснил Ян. — Ладно, перейдем к делу. Оружие здесь храните или в другом месте? — как бы невзначай поинтересовался он.
Парень на мгновение застыл, потом на лице его появилась наглая усмешка.
— Какое еще оружие? — переспросил он, стараясь незаметно подвинуть к себе поближе тяжелую чугунную чушку, очевидно, позарез необходимой для ремонта обуви. — Что-то я не понимаю тебя, мистер. Может, ты сбежал из психушки?
— Сбежать не сбежал, а вот ты от меня теперь никуда не сбежишь!
С этими словами Рамиров проворно перемахнул через стойку и взял парня за грудки.
— Брось валять дурака, — прошипел он прямо в светлые глаза юнца. — Мне точно известно, что ты связался с Легионом, дуралей, и…
Парень не дал ему закончить фразу. Одним рывком освободившись от хватки, он замахнулся чушкой, но Рамиров перехватил его руку и крутанул парня вокруг своей оси, выворачивая локтевой сустав. Чушка с грохотом упала на деревянный пол, выбив в нем глубокую вмятину.
— Вот т а к со мной разговаривать я тебе не советую, — сказал Ян стонущему от боли Лэсту-«юниору». — Я тебе не какой-нибудь шпак, которого можно шугануть ночью в подворотне!.. Это во-первых. Во-вторых, ты зря меня боишься, парень. Меня направила к тебе твоя драгоценная мамочка с просьбой пристроить в Легион.
Собственно, в этом месте Рамиров кривил душой. На самом деле, он вышел на Лэста-младшего, подробно, но исподволь расспросив швейцара Георгия о некоторых деталях семейного положения хозяйки пансиона. Бывший прапорщик не преминул посетовать, что сынок мадам Лэст связался с какими-то темными личностями и что его, Георгия, уже один раз расспрашивали юнписовцы о том, где обретается и чем занимается Генри — так звали отпрыска хозяйки… «Конечно, я этим пацифистам ничего не сказал, да и знаю я немного, — признался швейцар Рамирову. — Видел я Генри всего несколько раз, в последнее время он здесь редко появляется, значит, действительно с Легионом связался… А работает он где-то по сапожной части, обувку старую чинит»… Остальное для бывшего сотрудника ЮНПИСа было делом техники.
Ян отпустил наконец руку парня, и тот, скрючившись в три погибели и гримасничая от боли, тут же уселся на низкий табурет.
— Не знаю, — плаксиво заканючил, отдышавшись, парень. — Я ничего не знаю, здесь какое-то недоразумение. Вы меня с кем-то спутали, мистер!.. Какой еще Легион? Не ведаю я, о чем вы говорите…
Он бы еще долго распространялся в том же духе, но Рамиров, невольно сжав челюсти, чтобы превозмочь отвращение к насилию над парнем — хотя и скверно воспитанным, но все-таки еще подростком, — старательно примерился и ударил Генри наотмашь по прыщавому лицу.
— Знаешь, — сказал он. — Врешь, ты все знаешь. Но мне все знать вовсе не обязательно. Ты мне фуфло не гони, не за тем я сюда издалека ехал… Ты мне только вот что скажи: как мне выйти на кого-нибудь из тех, что поглавнее в Легионе? К примеру, ты кому подчиняешься? Да не бойся ты, я ведь сам служил… Вот, смотри, — и Рамиров ткнул парню под нос свой медальон ветерана Пандуха.
На Лэста-младшего было жалко и противно смотреть.
— Да я что? — невнятно бормотал он, держась за щеку. — Я… это… как скажут… Не надо только меня… Не бейте! Мы с Хлюстом работаем. Только не знаю я, где он… С меня же потом за это три шкуры сдерут!..
В течение последующих сорока пяти минут Рамирову, наконец, удалось выбить из сынка мадам Лэст, втянутого в водоворот «большой политики», более-менее достоверные сведения о так называемом Хлюсте, о так называемом Коршуне и еще о нескольких «товарищах по борьбе», но это все было не то. Мелкие козыри типа командиров «пятерок», «десяток», пусть даже в энной степени… Видимо, неизвестные организаторы подпольной боевой организации «эксов» жестко следовали принципу: чем меньше известно рядовым «бойцам» — тем лучше… Рамирову требовалась птица поважнее. К таковым мог относиться только некий «Доктор», дважды упомянутый Лэстом вскользь, но выяснилось, что об этой фигуре парень знает только понаслышке, то бишь почти ноль битов ценной информации…
Если исходить из того, что кличка должна в какой-то степени отражать характерное свойство своего носителя, то теперь среди сотен тысяч обитателей Интервиля следовало искать либо доктора наук, либо медика, связанного с Легионом. Этот путь мог никуда не привести, но хотя бы для очистки совести его стоило отработать.
В течение последующих трех часов Рамиров обошел почти весь Интервиль, не пропуская ни одного телефонного бокса. Предварительно он связался по комп-сети с Автоматизированной Справочной Системой и скинул в память своего комп-нота номера всех абонентов, имеющих ученую либо медицинскую степень доктора. Таковых оказалось около пятисот. Задача, на взгляд Рамирова, заключалась в том, чтобы обзвонить весь этот докторский контингент и, закидывая удочку с ключевым словом «оракул», попытаться вытащить из омута щуку, а не дырявые ботинки, коряги или мотки водорослей…
