— Ну что, очнулся?
Попытавшись сконцентрироваться и отбросив в сторону болевые ощущения от ментального общения с Милой, я мысленно ответил:
— Да...
— Ну тогда открывай глаза и приготовься к сюрпризу.
Откровенно говоря, ее несколько игривый тон слегка обескураживал, но, следуя привычке, выработавшейся за время нашего недолгого сотрудничества, я не стал спорить, а просто разлепил непослушные веки.
Сюрприз действительно удался. Прямо надо мной склонилось бледнолицее существо, которое, по идее, должно был умереть сразу же после того, как его тело пробили пять или шесть пуль. Несколько секунд я зачарованно смотрел на его глаза, живущие, казалось, отдельной друг от друга жизнью и перемещающиеся в разных направлениях, а затем неожиданно вспомнил, что не далее как несколько минут назад заряд дроби, выпущенный практически в упор, начисто оторвал мне правую руку.
«Это плохо, — отстраненно-равнодушно подумал я, как будто речь шла не о моей конечности, а о какой-то абстрактно-нереальной величине. — Это очень, очень плохо...»
Ни самой руки, ни тем более чего бы то ни было, связанного с ней, я не чувствовал — впрочем, так же, как и большей половины тела. Но, скорее всего, это было связано с тем, что мне вкололи достаточно обезболивающего, чтобы заглушить любую, даже самую нестерпимую боль. (Как я узнал чуть позже, синет воспользовался пакетом первой медицинской помощи, позаимствованным у одного из убитых врагов.)
— Это еще не самое интересное.
Судя по всему, Милой доставляло удовольствие выступать в роли загадочного шоумена, который держит доверчивую публику на коротком поводке, постоянно подогревая ее интерес к происходящему все новыми и новыми трюками.
«Что может быть интереснее ожившего мертвеца с глазами хамелеона?» — хотел было спросить я, но не успел — взгляд переместился с бесстрастно-холодного лица моего спасителя туда, где на месте ампутированной конечности должна была находиться пустота, и в этот момент мне стало по-настоящему страшно... Так страшно, как не было, пожалуй, еще никогда в жизни.
Вместо кровавого обрубка некогда полноценного органа белело нечто, приведшее меня в неописуемый ужас. Это была холодная и бесчувственная рука трупа, который прямо сейчас обрабатывал меня обезболивающими уколами. В том, что это была именно его конечность, не оставалось никаких сомнений, потому что у бледнолицего существа с глазами хамелеона в районе плеча болталась перемотанная скотчем культя. Точно такой же красный скотч, с вкраплениями черных букв, стягивал мою руку в том месте, где тело скреплялось с чужеродным органом...
Мне стало нехорошо. По-настоящему нехорошо. Так, что едва я успел повернуть голову набок, как меня вырвало темно-зеленой слизью. Одно дело знать, что состоишь чуть ли не на треть из искусственных органов, но все же ощущать себя в общем полноценным человеком, и совсем другое — видеть, как прямо на глазах тебя разбирают, словно детский конструктор, а затем воссоздают по образу и подобию чудовища Франкенштейна — пришивая, или, правильнее будет сказать, приматывая скотчем бесчувственно-холодные руки оживших мертвецов...
Нет, разумеется, человеческий разум — субстанция достаточно гибкая и пластичная, но даже для него существует свой предел. И в данном случае я понял, что дошел до той грани, которая отделяет сознание от ухмыляющегося оскала ненасытной пасти безумия...
Видимо, к аналогичному выводу пришла и Милая, чутко реагирующая на все изменения в моем организме, поэтому она вовремя выключила питание в готовой вот-вот взорваться от перегрузки сети.
Сознание схлопнулось в черную точку, чтобы сбросить невероятное напряжение, а когда через несколько секунд я снова очнулся (разумеется, не обошлось без вмешательства моей верной соратницы), то кризис уже миновал.
— Существо, спасшее тебя от смерти, — это не человек в прямом смысле слова, а, скорее, биоробот. — Милая говорила предельно быстро, но внятно. — Он отрезал свою руку и примотал скотчем к твоему обрубку, чтобы остановить кровотечение. Биокомпонент, заменяющий ему кровь, имеет слишком сложную природу, чтобы я смогла прямо сейчас назвать все его составляющие. Но в одном я уверена точно: эта молочно-голубая субстанция полностью совместима с человеческой кровью любой группы. Поэтому я не удивлюсь, если со временем этот орган еще и приживется и ты сможешь его использовать.
— Ты хочешь сказать, что я сейчас в чем-то подобен коктейлю «Кровавая Мэри» — местами красный, а частично белый?
— Что-то в этом роде.
— Ну ладно, а что потом?
— Я не могу сейчас точно сказать, что будет потом, а свои соображения лучше оставлю при себе, чтобы понапрасну не путать тебя непроверенными гипотезами. Единственное, что я знаю наверняка: теперь ты уже не просто «Тридцать два» — призрак, заброшенный в параллельный мир, чтобы уничтожить его, а, скорее, 32. 01 — обновленная и модифицированная версия прежнего суперчеловека...
— Конечно, мило с твоей стороны так трепетно заботиться о моем душевном спокойствии, подбадривая поразительно неодушевленными сравнениями, но что будет, ес...
Закончить фразу не удалось, потому что именно в этот момент сработал детонатор прикрепленной к двери взрывчатки и Си-15 наконец выполнила свое предназначение — разнесла в клочья треть здания, к двери которого была прикреплена сорока четырьмя секундами раньше.
Взрывная волна сбила с ног моего однорукого ангела-хранителя, и он упал рядом, только чудом не разбив лицо о пол. Впрочем, не думаю, что подобные пустяки могли серьезно травмировать существо, которое всего пять минут назад самолично ампутировало себе правую конечность. Судя по всему, он вообще не чувствовал боли. Как бы в подтверждение этой гипотезы, бледнолицый манекен резко вскочил на ноги, широко раскинув в стороны левую руку и то немногое, что остались от правой, а затем...
Я еще успел заметить свисающую полоску склеившегося красного скотча, напоминающую оборвавшуюся нить безрукой марионетки, а в следующий момент гигантский маятник тяжелой балки потолочного перекрытия ударил в корпус моего телохранителя, отбросив его на несколько метров назад.
Если бы он так вовремя не встал на пути этого рухнувшего куска дерева, меня просто-напросто раздавило бы всмятку. А так, ударившись о неожиданно возникшее препятствие, балка изменила направление движения и рухнула неподалеку, не причинив мне никакого вреда.
«Кажется, пора отсюда уходить», — мелькнула в сознании мысль, которую я немедленно озвучил.
— В таком состоянии ты не сможешь справиться со снайперами, поджидающими снаружи.
