— Какого хрена было с моей ногой? — поинтересовался Рон.
— Какой-то хаоситский микроб. — пожал плечами хирургеон, подходя и портативным анализатором забирая у Рона кровь из вены. — Антибиотики его даже задержать не смогли.
— Но мне же говорили, что вакцинация защищает от всех известных микробов... — удивился Рон.
— Ты что, первый день в гвардии? — прищурился Спасов. — Не всё, что вам говорят, является правдой. Может когда-то вакцинация и защищала от всех известных видов микробов, но сейчас это далеко не так. К сожалению.
Рон кивнул, принимая новую информацию.
— Кстати, я должен доложить, что ты очнулся. — уведомил Рона Спасов. — Комиссар Зайбер убедительно попросил.
Йеремия Зайбер — комиссар полка, очень большая шишка, которая может стереть Рона в порошок. Рон даже предположить не мог, зачем он мог понадобиться птице такого полёта.
— Будь готов. — сказал Спасов и вышел из палаты.
Рон начал осваиваться с новым протезом. Нравилась ему его предыдущая нога, хотя бы тем, что он её полноценно чувствовал. А теперь, по самый таз, его правая нога представляет из себя пласталевый аугметикат. Качественный, действительно офицерского уровня, но аугметикат.
«Мать его, и где?!» — сокрушенно размышлял Рон. — «Не выстрелом или взрывом оторвало! Просто, б№%дь, укусила какая-то хаоситская сука!»
Левую ногу ему оторвало по колено, причём плазменной гранатой, что в некотором роде даже почётно. Мало в Империуме Человечества таких людей, на которых не жалко плазменную гранату. Рон с гордостью входит в их число.
«Ну, ничего-ничего...» — подумал он самоуспокаивающе. — «Вырвусь из гвардии, заживу нормальной жизнь и использую свиточек... Всё будет как прежде и даже лучше!»
Размышляя в таком утешающем ключе, Рон дождался прибытия комиссара со свитой.
В свиту входил личный адъютант, трое опытных гвардейцев, какая-то мутная слепая барышня, а также младший комиссар Бартоломей Вингос.
— Вот и он. — указал последний на Рона. — Капрал Уизли, тот самый.
— Здравствуй, гвардеец. — приветствовал Рона комиссар Йеремия Зайбер.
Это был двухметровый мускулистый дядька лет сорока, бритый наголо, в глазах видится неживой зеленоватый огонёк аугметики, физиономия покрыта характерными химическими ожогами, через всю шею проходит шрам, часть шеи также аугментирована, правой скуле имеется пластина аугметики, одет как классический комиссар: черно-золотой мундир, черный кожаный плащ с красной изнанкой, а также форменный багровый кушак. На поясе комиссара висели цепной меч, тщательно вычищенный и блестящий, и болт-пистолет, калибром не меньше тринадцати миллиметров.
— Здравия желаю, комиссар, сэр! — вскочил Рон и чуть не свалился на пол, тем не менее умудрившись в конце концов вытянуться по стойке «смирно».
— Ложись обратно. — разрешил ему комиссар Зайбер. — По уставу, гвардейцы, находящиеся на лечении в госпитале, имеют право не выполнять приветствие старших по званию по форме, используя только вербальную часть приветствия. Поэтому впредь не вскакивай с больничной постели. Знаешь, зачем мы здесь, капрал Уизли?
— Никак нет, комиссар, сэр! — ответил Рон.
— Мы здесь потому, что ты притащил с той стороны довольно интересную голову, капрал Уизли. — усмехнулся комиссар Зайбер, вытащив из кармана брюк портсигар и достал оттуда сигариллу. — Настолько интересную, что командование дало приказ на подключение этой головушки к системе питания... Это стратегически важная головушка, но вот заковырка в том, что... Куришь?
— Так точно, комиссар, сэр. — подтвердил Рон.
— Тогда держи. — вручил ему портсигар комиссар. — Кури.
Рон извлёк тёмно-коричневую сигариллу из портсигара, воспользовался зажигалкой типа «зиппо» и с наслаждением втянул сизый дым.
— Хорошие, да? — с улыбкой спросил комиссар, делая сильную затяжку. — Значит, подключили мы эту хаоситскую тварь к системе жизнеобеспечения, заперли в самом надёжном бункере из доступных и начали пытать. К несчастью, эта тварь буквально наслаждается пытками и быстро регенерирует, плюясь слюной с непонятной заразой.
Рон курил, нервно поглядывая на младшего комиссара, который, казалось, был равнодушен к происходящему и смотрел в окно.
— Ломали её активно, но что-то не получается у наших специалистов, адамантиевый орешек. — посетовал тем временем комиссар. — И знаешь, что интересное случилось буквально три часа назад? Эта тварь сказала, что будет говорить только с тобой. А ты, наш возможный ключ к расколке «языка», как открылось мне два часа назад, вчера жестоко побеседовал с журналистами и почти сразу слёг со страшной болезнью в госпиталь. Ногу, кстати, нормальную поставили?
— Так точно, комиссар, сэр! — подтвердил Рон.
— Это я походатайствовал. — сообщил комиссар. — Ты парень перспективный, о тебе говорят как о человеке, который получает задание и делает всё возможное и невозможное, чтобы выполнить его. Такие люди нужны Империуму. Как только мы уладим все наши дела, будь добр нормально ответить на вопросы журналистов, а то они жалобу в штаб полка написали, что ты грубый и неотёсанный солдафон, разговаривающий исключительно матом.
— Будет сделано, комиссар, сэр! — заверил его Рон.
— Ходить он уже может? — уточнил у хирургеона комиссар.
— Да, может. — подтвердил Спасов. — Правда, нам нужно минут сорок на освоение и настройку.
— Даю вам пятьдесят минут. — комиссар направился к выходу.
Как только свита покинула палату, хирургеон тяжело вздохнул.
— Ну дела, да, дела. — произнес Спасов, затем указывал рукой на ближайший стул. — Встань и как можешь дойди до стула...
*Два часа спустя*
— ... попытайся выяснить численность, наличие или отсутствие производств боеприпасов, оснащенность боеприпасами, а также работоспособность заводов по производству бронетехники. — перечислял Рону требуемое младший комиссар. — Вообще любую информацию. Но если ничего не узнаешь, не страшно.
Рон и подумал, что шансов на успех очень мало. Если только...
Его завели в подземный бункер, где на лифте спустили на самый нижний уровень.
— Всё, заходи, просто попытайся разговорить её, веди беседу, нам важно узнать от неё вообще хоть что-то. — напутствовал Рона младший комиссар.
Перед Роном отворилась бронедверь и он вошел внутрь.
Помещение за дверью было пустым — просто рокритовая коробка, только в центре, на постаменте стояла голова хаоситской колдуньи, насаженная на спицы и присоединенная трубками к системе жизнеобеспечения.
— О, узнаю моего милого убийцу... — усмехнулась колдунья, словно не является говорящей головой, стоящей на постаменте.
— Меня ты хрен забудешь, мерзкая еретичка. — недобро улыбнулся Рон. — Самая лучшая часть того дня — когда я отрезал твою поганую голову от твоего поганого тела.
Рон бы начал разговор не так, но тут разговоры по-другому не поймут.
— Патетично. — не оценила речь Рона колдунья, а затем мило улыбнулась. — Как нога?
— Лучше, чем прежде. — ответил Рон. — Как тело?
— Туше. — колдунья усмехнулась. — Как тебя зовут, капрал?
— Капрал Рональд Билиус Уизли. — представился Рон.
— Алтея Блад. — с усмешкой ответила хаоситка. — Знаешь, зачем я тебя позвала, Рональд Билиус Уизли?
— Да мне до п№%ды, зачем. — ответил на это Рон, затем резко метнулся к голове колдуньи и наотмашь влепил пощечину. — Во имя Императора и ИмпЕриома Человечества, говори, сколько колдунов в вашей поганой армии!!!
В этой вселенной заклинание «Империо» вообще без каких-либо внешних проявлений, почти как в родном мире Рона. У Рона были опасения, что в городе-улье он просто их не заметил, но, как ему показалось, его наблюдения были верны. Желтый дым виден только заклинателю, поэтому опасаться подозрений оснований не было. Да и не было здесь желтого дымка, так как Рон впечатал ладонь прямо в физиономию колдуньи.
— Восемнадцать колдунов. — ответила Алтея Блад.
