— Люблю тебя.
Почему-то именно эта фраза возникает в голове. Все мои познания, что я успела узнать об этом чувстве, это именно то самое, что я ощущаю. Я повторяю её как в бреду, сгорая в безумном танце наших тел. Запрокидываю голову, позволяя Эвансу терзать мою шею какими-то абсолютно дикими поцелуями вперемешку с укусами. Впиваюсь ногтями в его плечи, когда темп нарастает. И уже не способна удерживать крики. Поэтому Итан быстро переключается на мои губы, заглушая стоны поцелуями. Чувствую, как пружина внутри сжимается до предела, а от кончиков пальцев проходят лёгкие волны судороги. Глубокий толчок, и я взрываюсь. Задыхаюсь. Растворяюсь. Следом за мной в эту бездну ныряет Итан. Максимально вжимаясь меня, входит на всю длину и издаёт утробный рык. До боли сжимает рукой мою ягодицу, оставляя отпечатки пальцев на моём теле. Чувствую, как меня наполняет тепло, и сильнее цепляюсь за его плечи.
— Моя… Люблю тебя.
Он выдыхает эту фразу, прижимаясь своим лбом к моему плечу. А я запускаю пальчики в его волосы, прижимаю ещё ближе в попытке отдышаться. Даже когда тело прекращает содрогаться от желаемой разрядки, мы какое-то время не отпускаем друг друга. И лишь когда дыхание приходит в норму, а пульс перестаёт стучать в висках, он выходит. Тело мгновенно обдает прохладой, и я свожу колени вместе, стараясь удержать ощущение тепла его тела между бедер.
Итан помогает мне одеться и приводит себя в порядок. Обнимает меня, очень нежно поглаживая спину. Прикрываю глаза и укладываю голову на его грудь. Мне никогда не было так хорошо. Эванс же задумчив. В последнее время он часто отвлекается на собственные мысли.
— Эш, я должен рассказать тебе кое-что.
Я поднимаю голову, встречаясь с любимыми голубыми глазами.
— Что?
Он хмурится, подбирая слова. А я начинаю испытывать лёгкое волнение.
— Дело в том…
Но его слова тонут в звуке оповещения о прибытии лифта. И мы практически отскакиваем друг от друга в разные стороны. Он покидает наше укрытие, направляясь в общую часть. А я судорожно открываю таблицы, постоянно нажимая не туда. Потому что мои пальцы подрагивают от волнения.
Мы чуть не попались.
Смотрю на строчки с цифрами, но они расплываются перед глазами. Слышу приглушённые голоса. Один принадлежит Итану, да и второй смутно знакомый. Стараюсь отбросить любопытство. Но интерес берет верх. Поэтому я беру дисплей задач и, натянув максимально отрешенный вид, хотя сделать это очень сложно, ведь тело всё ещё помнит недавние действия, направляюсь туда, где находится Эванс.
Замечаю 2007 и тут же поджимаю губы. Лиам замолкает на полуслове, когда я выхожу из отрезанной части лаборатории.
— Простите, 2092, мне необходима ваша помощь с четвертым пунктом задач.
Проговариваю слова максимально собрано, стараясь не выдать дрожи. Итан сверлит меня взглядом, но ничего не говорит, кивая.
— Добрый день, объект 2104, — протягивает блондин, скользя взглядом по моему виду и отчего-то слегка щурится, хитро улыбнувшись.
— И Вам. Простите, что прервала вашу беседу. Но у меня есть обязанности, которые необходимо выполнить. А для следующего пункта необходим пароль руководителя.
— Без проблем, 2104. Займите рабочее место, я подойду.
Бросает Эванс всё ещё как-то странно пронизывая взглядом. И мне не остаётся ничего, кроме как направится к криокамере. Ведь именно она значится в четвертой графе. Останавливаюсь у двери, ожидая научного руководителя. Отсюда плохо слышно, да и судя по всему, Итан говорит тихо. Это начинает меня значительно волновать. Неужели есть какие-то секреты? И касается ли это нашего плана? Тогда почему 2007 здесь?
Эванс подходит к двери, вбивая код. И когда я открываю рот, чтобы спросить обо всём происходящем, он тихо бросает:
— Потом, Эш.
Но потом не наступает. До конца смены я выполняю задания, пока Итан с 2007 сверяют какие-то отчёты по отбраковке эмбрионов за месяц. По крайней мере это то, что мне довелось услышать, когда я проходила мимо. Я ожидаю, когда Лиам покинет лабораторию, ведь у меня появилось достаточно много неозвученных вопросов. Но 2007 остаётся в лаборатории вплоть до сигнала окончания смены.
Я злюсь на этого блондина, злюсь на Итана и на себя тоже злюсь. Потому что завтра мой день пробуждения. А мы так и не поговорили. Что хотел сказать мне Эванс?
Наверное теперь я не узнаю об этом. Даже когда прозвучал сигнал, 2007 не слишком спешит уходить. Лишая нас возможности хотя бы сорок пять секунд провести вместе. В зеркальную кабину мы входим втроём. Лиам стоит впереди, отрешенно глядя прямо перед собой. Я же стою справа от Итана, стараясь держать спокойное выражение лица. Мне так много надо было сказать, спросить. Надеюсь, я смогу поговорить с 2092 завтра.
Эванс осторожно сжимает мою руку, улыбаясь только уголками губ. И я на секунду поворачиваю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Тоже сжимаю пальцы, отвечая на это невесомое прикосновение. И уже через мгновение встречаюсь с пронизывающим холодным взором других голубых глаз. 2007 ничего не говорит и не спрашивает. Но у меня зарождается чувство, что он всё-таки обо всём знает.
Лифт останавливается на этаже жилых отсеков. И мы покидаем зеркальную кабину, расходясь по своим комнатам. Перед тем, как войти внутрь — снова смотрю на своего мужчину.
Что ждёт нас завтра? После моего очередного контроля?
24. Контроль
После смены я всё никак не могу прийти в себя. Противоречивые чувства разрывают изнутри. Безусловно, то, что происходит между нами с Итаном, лучшее, что может происходить в нашем мире, лишенном чувств. Мы не такие как остальные, мы живые, настоящие. Люди с эмоциями. И я безмерно благодарна прошлому контролю, что он определил меня именно под руководство Эванса. За время нахождения на уровне «В» я стала другой. Я изменилась. Познала целый спектр новых эмоций. И узнала о том, что такое любовь. Каково это, чувствовать прикосновения другого, отдаваться полностью. К щекам приливает жар, когда перед глазами возникает калейдоскоп из моментов сегодняшней смены. Это было настолько необычно, горячо и безумно. Любовь на грани прогнившего мира, где каждое прикосновение уже нарушение, мы переступаем черту, бросаясь в омут с головой. Отдавая друг другу гораздо больше, чем просто касания. Каждый раз с ним совсем по-другому, по-новому. Если первый раз это было нежно и очень трепетно, то сегодня больше похоже на необузданную похоть. И, признаюсь, мне нравится открывать в себе эти необычные черты. Эванс открыл мне меня с другой стороны, показал какой могу быть. Я сгораю и оживаю в его объятиях каждый раз.
Бросаю весьма помятые вещи в чистку и быстро вхожу в небольшое пространство душа, смывая с себя следы страсти и прикосновений. Замечаю, что на теле появились новые отметины. Но только улыбаюсь, проводя пальцем по отпечаткам близости.
Единственное, что не даёт мне покоя — какое-то странное чувство недосказанности. Оно всплывает на поверхность из глубин подсознания, поселив где-то под ребрами непонятное колючее ощущение. Маленькая иголочка, которая затрагивает внутри. Итан хотел мне сказать что-то важное, но появление 2007 помешало. Я не знаю, что именно. Но тон, с которым Эванс произносил слова, не внушал ничего хорошего. В его взгляде мелькнуло чувство вины, и я совершенно растерялась. Это всё странно. Да и сам этот Лиам ведёт себя подозрительно. У меня миллион вопросов, на которые нет ответа. Кто же такой этот 2007? И причастен ли он к тем покушением, которые были совершены? И почему тогда не сдал меня, когда появилась отличная возможность? Я совершенно запуталась.
Вода в резервуаре заканчивается, и мне приходится покинуть санузел, быстро стирая с кожи капельки влаги. Забираю порцию еды и, пока на заднем плане идёт ролик, поглощаю безвкусную пищу. Каша без соли и несколько веточек какой-то зелени. Рядом лежит что-то похожее на бобовую пасту. Но я не замечаю вкуса, полностью погружаясь в размышления. Только когда контейнер оказывается пуст, осознаю, что приём пищи окончен. Никакого чувства насыщения. Чтобы хоть немного утолить аппетит, раскусываю прозрачную ёмкость с водой, делая пару глотков.
