Запрет на вмешательство - Макс Алексеевич Глебов

Собравшись, Игнатов внимательно оглядел меня и, посмотрев на порванный и испачканный кровью рукав, спросил:

— Сильно зацепило?

— Ерунда, — отмахнулся я, — даже перевязывать не пришлось.

— Дай-ка сюда, — сержант протянул руку и безжалостно оторвал клок ткани от моей гимнастерки, после чего куда-то убежал, приказав ждать его здесь. Вернулся Игнатов с тем же куском ткани, но нес он его нанизанным на палку. Дойдя до места нашей дневки, он аккуратно повесил его на острую сломанную ветку, старательно изображая, что этот клочок был выдран случайно.

— Я его в коровью лепешку слегка окунул, — пояснил сержант. — Именно слегка, чтобы сразу заметно не было. Если дадут собаке понюхать, у нее может возникнуть желание выследить всех местных коров, а не бежать за нами — она же не понимает, что именно от нее хотят, а запах сильный.

Я молча улыбнулся, соглашаясь с разумностью этой уловки, но сюрпризы, подготовленные разведчиком, на этом еще не закончились. Мы снова двинулись вдоль границы зарослей, не высовываясь на открытую местность. Сержант внимательно смотрел по сторонам и явно что-то целенаправленно искал.

— Вот здесь будет в самый раз, — наконец остановился он, показывая на большую поваленную сосну.

Высокое дерево на свою беду выросло здесь в гордом одиночестве, на много метров возвышаясь над своими низкорослыми лиственными соседями, и в какой-то момент не выдержало сильного ветра, рухнув в сторону поля и выворотив при этом здоровенный пласт земли, пронизанный корнями. Основание ствола находилось метрах в полутора над землей, а крона лежала уже за пределами опушки.

— Собака на это дерево не залезет, да и не станет пытаться, — пояснил сержант, посыпая своим чудо-порошком землю около упавшего дерева. — Зачем ей сюда соваться, если мимо этой сосны вдоль опушки ведет отлично различимый след, оставленный нами в прошлый раз? Зря мы, что ли по кругу бегали? Залезай, ефрейтор, дальше по стволу пойдем.

До наступления темноты нам требовалось продержаться около часа. Мои опасения по поводу высылки вперед солдат с собаками на грузовиках оправдались, но, как оказалось, попавшееся нам на пути село не только удлинило нам путь, но и сбило с толку немцев, решивших, что мы свернули в сторону. В результате искали они не совсем там, где было надо, а когда собаки, идущие по следу от самого его начала, наконец, выявили реальное направление нашего отхода, времени у немцев уже почти не осталось.

Перед тем, как забраться на поваленное дерево я еще раз проверил, как успехи у немцев, и увиденное меня обеспокоило.

— Минут через сорок они будут здесь, — сообщил я сержанту, — уходить надо прямо сейчас, иначе нас застанут в поле.

— Еще светло, — с сомнением в голосе произнес сержант, — тут дорога недалеко, заметить могут.

— Я там пока никого не слышу. Может и проскочим. Минут десять точно можно бежать в полный рост, ничего не опасаясь.

— До нужного нам леса километров шесть. За десять минут мы пробежим в лучшем случае треть этого расстояния. Можно и быстрее, но тогда я сдохну на полпути, — честно признал Игнатов.

— Значит, дальше побежим, пригнувшись, или в траве переждем, если на дороге кто-то появится. А что нам остается? Ждать здесь немцев — точно не вариант.

— Доиграемся мы с тобой, ефрейтор, — покачал головой сержант и развернувшись стал забираться на ствол упавшего дерева, стараясь не оставлять следов на мягком грунте. — За мной, Нагулин. Только не топчись там внизу — на корни наступай.

Майор Шлиман понимал, что времени у него остается все меньше. Солнце неумолимо клонилось к закату, а точное местоположение его цели так и оставалось невыясненным. Круг поиска, конечно, сильно сузился, но все еще оставался достаточно большим.

Шлиман пытался представить себя на месте командира русской группы, имеющей секретное оборудование и наверняка получившей строжайший приказ ни в коем случае не допустить его попадания к врагу. Куда бы он пошел из того леса?

В сорока километрах к югу захлопнулся котел окружения вокруг шестой и двенадцатой советских армий. Теоретически, туда пробиться легче, чем на восток, где русское командование спешно пытается создать хоть какую-то оборону на месте рухнувшего фронта. Но знают ли об этом объекты разработки? Допустим, что знают, не зря же они выбрали для бегства именно южное направление. Но юг большой, и точный маршрут группы пока неизвестен.

— Герр майор, — подбежал к Шлиману лейтенант Беккер, — Они почти наверняка вот здесь!

Офицер развернул карту и указал своему командиру на небольшой холм, поросший молодым лесом.

— С головного бронетранспортера доложили, что собаки уверенно держат след, и он ведет в этом направлении. По всем расчетам русские не могли до рассвета успеть достичь крупного лесного массива, расположенного южнее, так что с большой вероятностью они пережидают день в этом перелеске.

— Выдвигаемся, — немедленно отреагировал майор, — Недалеко от этого места есть дорога, так что мы можем быстро добраться туда на грузовиках. Мне нужна рота пехоты и солдат с собакой. Те, кто сейчас идет по следу, пусть продолжают выполнять задачу, а мы проверим ваши слова, лейтенант.

Шлиман всей кожей чувствовал, что его подчиненный прав. Он и сам поступил бы так же на месте русских. Жаль, что на проверку всех подобных мест просто не хватало сил, но теперь количество вариантов сильно сократилось, а этот перелесок представлялся майору самым перспективным.

К подножью невысокого холма ротная цепь подошла перед самыми сумерками. Было еще довольно светло, но чувствовалось, что еще минут тридцать и станет быстро темнеть.

— Собака взяла след, — с нотками азарта в голосе доложил лейтенант, получив донесение от подбежавшего к нему унтера, — но русских диверсантов обнаружить пока не удалось.

Майор сидел в боевом отделении «Ганомага» и наблюдал за облавой в бинокль. Он хорошо помнил, с каким противником имеет дело, и предпочитал не приближаться к холму ближе, чем на полтора километра, но сейчас, похоже, эта предосторожность была излишней.

Прошло минут десять, и новый доклад окончательно уверил Шлимана в том, что они лишь зря теряют время у этого холма.

— Собака водит нас по