станет новостью, если больше Шварцмаркт не сможет и демонической искры выдать. Дар, каким бы он ни был мощным прежде, выгорает у всех рано или поздно.
И в случае «Чертополоха», кажется, это произошло именно рано. Мархана выползла из темноты на свет, теперь любой чародей без разговоров согласится стать новым аватаром. Из влиятельных и родовитых выстроится очередь, стоит ей лишь поманить пальцем. Именно это и стало причиной, почему вдруг в Лесной собрались ее сторонники, и почему Салэм смогла объявить себя магистром нового ордена — показать, на что способны те, кто посвятит себя ушастой богине.
И что теперь делать в этой ситуации ему, Ченгеру, пока было непонятно.
Бросать мальчишку он не хотел, однако у всего есть цена. И демонолог без магии — это не тот случай, когда есть чем платить.
— Какой дурак, — зло выплюнул Ченгер и растворился в воздухе.
Глава 18
Спальня барона. Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт.
— Ханна, я должен поблагодарить вас, — сказал я, глядя на девушку, размеренными движениями капающую с пипетки какое-то зелье в чашку с настоем. — Ваша зажигательная смесь сработала идеально.
Замберг слабо улыбнулась, но я понял, что похвала ей приятна.
— И это помимо ваших лекарств, — продолжил я, когда девушка протянула мне свое средство. — Так что я обязан отблагодарить вас чем-то большим, чем просто слова. Чего бы вы хотели?
Она дождалась, когда я допью чашку до конца, прежде чем ответить.
— Ваша милость, я не ради награды это делала, — заявила Ханна, отбирая у меня пустую емкость. — Вы уже дали мне максимальную свободу, на какую я могла рассчитывать. Так что не знаю, что еще мне может понадобиться.
Я кивнул и откинулся на подушку. Слабость после случившейся передозировки все еще давала о себе знать, предстояла длительная реабилитация, и я намеревался воспользоваться этим временем с максимальной пользой.
— В таком случае мы оставим этот вопрос открытым, — озвучил свое решение алхимику. — Если надумаете, скажите мне.
— Благодарю, ваша милость, — склонила голову та. — А теперь вам нужно спать.
— Это со всем удовольствием, — улыбнулся я, чувствуя, как веки тяжелеют.
Как Замберг покинула спальню, я уже не видел, погрузившись в сон.
Мне вновь снилась Земля, но в этот раз вместо радости, побед и успехов я видел лишь неудачи, поражения, боль. Но воспоминания не несли в себе никаких эмоций, я будто смотрел хронику жизни чужого человека.
Одержимость сказала свое слово.
Демон Злобы, которого я подселил, можно сказать, по случайности, вмешивался в мой разум, заставляя принимать решения, о которых я бы в другой ситуации и не подумал. Ченгер отбирал у меня все негативные эмоции, и я не мог осознать, как постепенно превращаюсь в бездушное чудовище. Это не его вина, демон делал то, что должен был делать по своей природе.
Вина за поступки лежит только на мне. Я — демонолог, опасность заигрывания с нечеловеческими силами была мне известна с самого начала. Но я ничего не сделал, чтобы это предотвратить.
Убитых мной людей мне не жаль. Но я настолько потерял человечность, что фактически обрек Салэм, к которой относился если не с теплом, так с благодарностью. Да, я смог вытребовать у Марханы новые преференции за счет этого, однако всегда была граница, за которую я не был готов переступить.
Была.
Не знаю, смог бы я принять такое решение через пару месяцев, когда от Кирилла ничего бы во мне не осталось окончательно. Скорее всего, счел бы такой поступок слишком рискованным и неразумным. Или вообще не увидел в этом необходимости.
Демоны не завладели моим разумом, но они исковеркали изначальную личность, и каждое мое решение, принятое под их влиянием, все дальше сдвигало меня в сторону маньяка, не способного мыслить трезво.
Я всегда считал, если можешь что-то сделать, не делай этого бесплатно. Это моя жизненная позиция, приобретенная с опытом. Помоги несколько раз человеку безвозмездно, и вскоре он будет считать, что ты обязан так поступать. Поэтому за все нужно брать плату, иначе краткосрочная выгода выльется в кучу ненужной и нежелательной ответственности. Но ставить под угрозу людей, которых я считал близкими — это уже не мое кредо. В Эделлоне мои ценности мутировали в нечто совершенно неприемлемое.
Кажется, я понимаю, почему темных магов так не любили — если вовремя не остановиться, ты перестанешь быть человеком. Дар влияет на каждого, у кого он есть. И тот факт, что мне удалось избавиться от демона Злобы, доказывает лишь, что я успел вовремя сорвать стоп-кран. Но где гарантия, что успею в следующий раз? Или — захочу это сделать?
Можно разорвать договор с Ченгером, но опасности это не уменьшит. В какой-то степени он меня защищает от других. И хотя Злобу мой компаньон допустил, но сделал это преднамеренно — он специально выводил меня, специально подталкивал тогда поступить именно так. Но зла не желал. Это был тяжелый и очень длинный урок, еще один пример, почему мне нужно правильно обращаться с собственной магией.
И я его усвоил прекрасно. Теперь придется искать способ избежать подобного в дальнейшем. Потому что не факт, что мне захочется отменить свою одержимость вновь.
Когда ушел сон, я не понял, в какой-то момент я просто ощутил тяжесть собственного тела, мягкость кровати, вес одеяла, закрывающего меня до подбородка. А уши уловили слова молитвы, которую читал надо мной брат Курт.
Приподняв веки, я окинул взглядом спальню.
Клирик сидел в кресле у моей постели, держа в руках молитвенник. На меня священник не глядел, как заведенный зачитывал нараспев какой-то то мистический текст. Содержания слов я не разбирал — голос у брата Курта уже основательно сел, и я улавливал лишь обрывки.
На экзорцизм не похоже, и ладно. Хотя я не думал, что у братьев Райога вообще есть какие-то священные тексты и задокументированные обряды. Мне всегда казалось, их работа больше основана на психологии, чем на догматах. Или я просто слабо представляю внутренне устройство церкви Эделлона?
Под этот монотонный сиплый голос я заснул вновь.
