мире, особенно после всего, что я о нем узнал буквально вчера, подобные вещи как-то сами собой выходят из разряда суеверий и сказок.
Поэтому я отблагодарил Вамая, наверное, самым важным из всего, чем обладал на этот момент. Важным для него, конечно же. Для всех них. Я рассказал их историю.
Я рассказал ему все, что узнал с карты памяти. Буквально — все. Рассказал про деятельность Сайфер, про изучение магии, про попытки получить светолит и про то, что последняя попытка все же увенчалась успехом. Во многом представления о магии Сайфер перекликались с представлениями о ней же у казадоров, что наводило на мысли о том, что среди них могли быть те, кто в прошлом составлял персонал исследовательского центра, или имел какие-то контакты с ними. Как ты ни следи за безопасностью, как ни пытайся предотвратить утечку информации, все равно люди будут делиться со своими домашними, с друзьями, а те — со своими друзьями, и постепенно то, что претендует на какую-то научную достоверность, способно перейти в разряд баек и мифов, которые, тем не менее, имеют под собой прочную базу. Именно так и произошло у казадоров — их понимание магии было почти на том же уровне, что и у Сайфер, но более… неконкретным. Более именно что магическим, и в первую очередь потому, что они не ставили перед собой цель изучить ее — они с ней просто жили. Жили, потому как других условий для жизни история им не предоставила. Они не делали из нее религию, не делали из нее цель и даже почти не использовали ее как средство. Словно того происшествия, той катастрофы, хватило, чтобы они наелись магии на несколько жизней вперед и больше не хотели ни слышать о ней, ни, тем более, обсуждать ее.
Про картинки, которые привлекли мое внимание, однако, Вамай сказал, что слабо представляет себе, о чем они, и что никогда ничего похожего не видел. Однако, увидев портрет бородатого мужчины, он сказал, что ему неизвестный тоже показался смутно знакомым, но кто это такой, как его зовут и почему он удостоился такой чести быть запечатленным в этой книге, ответа дать не смог.
И что меня больше всего удивило — он совершенно не заинтересовался информацией про светолит. Я думал, что он будет просить рассказать подробнее, и даже заранее решил, что не буду показывать ему все технические выкладки и условия экспериментов. Как минимум, потому что такова была последняя воля Винсента Сайфера, как максимум — потому что все же был, хоть и крошечный, сотая доля процента, но шанс, что казадоры мало того что попробуют воссоздать светолит, но и смогут это сделать. Как, где, на каком оборудовании — это уже не столь важно, главное, что шанс был. Но даже если бы его и не было — все равно следовало уважать волю Винсента Сайфера.
Но, вопреки моим ожиданиям, Вамай не особенно заинтересовался этим невероятным веществом. Он внимательно выслушал рассказ о нем, не перебивая и не задавая вопросов, а потом покачал головой и просто сказал:
— Ну дела… Опять эти ученые-копченые наворотили всякого…
И, черт возьми, он был прав. Копченые действительно наворотили… всякого.
Но, мать его, как он мог оставаться таким спокойным?! В моей голове роились десятки вопросов про светолит и все то, что он мне даровал… Это навечно или пройдет через время? Есть ли Свет выше моего уровня сейчас в мире? Как теперь будут вести себя ТТ при виде меня? В конце концов — я что, теперь могу излечивать других людей от заражения, уничтожая Тьму внутри них?!
А Вамай говорит «дела»… Тут не «дела», тут «делища»!
Впрочем, его тоже можно понять — они столько лет жили вообще без знания о том, что вызвало катастрофу, которая их все равно что погубила, и тут внезапно появляюсь я и приношу им эти знания. Что они им теперь? Ими не исправить того, что уже случилось, и от того, что знаешь, что все произошедшее — лишь следствие чьей-то грубой ошибки, легче не станет. Даже наоборот.
Поэтому спокойствие Вамая было понятно… Но непонятно. В любом случае, я рад, что он не стал расспрашивать про светолит подробнее и мне не пришлось врать, что никакой подробной информации я не знаю. Зная Вамая, я бы не удивился, если бы оказалось, что ему достаточно того, что это не моя тайна и поэтому я не могу ее раскрыть… Но все равно хорошо, что не придется эту догадку проверять.
Закончив с рассказом и ответами не немногочисленные вопросы старейшины, я наконец перешел к тому, что интересовало меня:
— Скажи, Вамай… Вы по-прежнему торгуете с Городом?
— А разве что-то должно было измениться? — слегка удивился старейшина. — Да, ничего не изменилось. Каждую вторую ночь прилетает дирижабль и забирает продукцию.
Каждую вторую ночь… Черт возьми, это, получается, мне чертовски повезло, что я вообще наткнулся на дирижабль «Биотеха» на пути сюда. С той же вероятностью он мог просто не появиться, поскольку был не торговый день, а я бы как дурак сидел в ноктусе до самого рассвета… Или до тех пор, пока на меня не вышла та дюжина рангонов…
Я попытался прикинуть, когда будет следующий дирижабль, но понял, что совершенно потерял счет дням, поскольку не знал, сколько на самом деле провалялся в отключке после того, как Вамай «вылечил» меня. Поэтому я спросил у него напрямую:
— Сегодня ночью дирижабль будет?
Вамай кивнул:
— Планируешь покинуть нас?
— Будешь скучать? — на автомате усмехнулся я.
— Скучать? — Вамай по-птичьи наклонил голову. — Нет, скучать не буду. Но с тобой интересно. Сам понимаешь, гости у нас — нечастое явление. Тем более такие интересные.
— Да, ты уже говорил. — вспомнил я. — Но сейчас у меня есть очень важные дела в Городе. Там сейчас… неспокойно. И, кажется, я могу это если не исправить, то хотя бы облегчить.
— Но ты же и являешься причиной этого неспокойствия. — Вамай покачал головой. — Ты уверен, что тебе стоит туда возвращаться?
— Так ты же сам и говорил, что я — лишь формальная причина. — я погрозил старейшине пальцем, намекая, что моя память пока еще в порядке. — И что отсутствие моей персоны, что временное, что постоянное, ничего не изменит.
— Не изменит для Города. Но не для тебя. Ты насилу сбежал из осиного гнезда, которое разворошил и теперь хочешь вернуться в него, пока оно еще гудит? Не лучше ли подождать, пока все уляжется? Да, это будет не быстро, но и я тебя
