Весь доступный на данный момент арсенал я исчерпал.
— О, я эти штуки знаю, — с любопытством глядя на монстров, произнёс Николай. — Петька их с детства использует. На вид они страшные. Обычным ударом их не остановишь. С ними, разрази меня гром, нужно быть хитрее!
Произнеся это, он запустил руку во внутренний карман и вытащил оттуда небольшое зеркальце. Что оно делало в кармане Борзова и как он ухитрился не разбить его во время наших приключений — загадка без ответа. В любом случае, действовал он уверенно. Выпрыгнул перед несущимся на меня монстром и развернул зеркальце к нему лицом.
Выглядело это как извращённый способ самоубийства. Но неожиданно всё сработало!
Сотканный из света и тьмы монстр остановился перед зеркальцем, словно заворожённый. Второе чудовище, утробно ревя, попыталось сдвинуть собрата в сторону, но тоже уткнулось взглядом в поверхность зеркала и замерло, не шевелясь.
— Свойство у них есть такое. Как увидят зеркало, то, сожри горгульи моё сердце, зависают и не шевелятся, — пояснил Николай, поймав мой поражённый взгляд. — А как только замрут, то и прикончить их никакого труда не составляет…
Намёк я понял и, взмахнув Людоедом, прикончил первое чудовище. Второй монстр, нашёл в себе силы оторваться от созерцания собственной морды и попытался схватить меня когтистой лапой. Но было уже поздно — Людоед рассёк воздух, и голова монстра, отсечённая от туловища, взмыла в воздух.
Изрубленные на части, тела монстров ещё какое-то время дёргались на полу в конвульсиях, но затем, вздрогнув в последний раз, истаяли без следа.
— Ну что, братец, есть у тебя ещё сюрпризы⁈ — Прогрохотал Николай. Ворвавшись в бой, он сразу как-то расправился. Неуверенность ушла, и он снова был прежним дерзким и решительным Борзовым, которого я знал. — Можешь не утруждаться. Сам знаю, что твой арсенал пуст. Разнообразием приёмов ты никогда не отличался. Так что придётся тебе не монстров на нас с Оскуритом напускать, а самому поработать, посражаться за своё честное имя…
— И ты что, меня убьёшь⁈ — Взвизгнул Пётр. В отличие от брата, он окончательно растерял всю уверенность и сейчас выглядел как человек, который вот-вот взорвётся в истерике. — Убьёшь брата⁈
— Убьёшь? Не, глупости. Лишь проучу хорошенько! — Николай хмыкнул и хрустнул шеей, как будто разминаясь. — Давно мы с тобой не бились, конечно. Даже интересно, сумеешь ты меня удивить или нет…
Пётр удивить сумел. Вступать с Николаем в честный бой он даже не собирался. Упёршись руками в лестничную перегородку, он сиганул вниз, на первый этаж, и со всей доступной сильному Одарённому скоростью бросился к выходу.
— Совсем ведь не изменился… Прямо как в детстве! Чуть запахнет жареным, и сразу бежать… — Николай ухмыльнулся. — Но вот только я за это время подрос и новым приёмам подучился…
Он взмахнул рукой. От его ладони отделился сгусток энергии, который, пролетев через весь зал, ударил Петра по ногам. Тот споткнулся и растянулся на полу у самого выхода.
Николай с силой оттолкнулся и одном прыжком оказался рядом с ним.
— Нет, братец. В этот раз драки тебе не избежать…
В примыкающем к залу коридоре раздался топот множества ног, и в зал ворвались охранники особняка, те самые, которых я видел у входа. От них так и несло силой, а в руках сияли приведённые в боевую готовность артефакты.
— Оскурит, с меня брат. С тебя эти утырки! Нечего им под ногами у нас мешаться!
Выполнять чьи-то приказы я никогда не любил, но в этот раз он был прав. Чтобы сработать максимально эффективно, нам было нужно разделиться.
— Да без проблем!
Я перемахнул через ограждение и приземлился рядом с охранниками. Они настороженно уставились на меня, пытаясь оценить, на что я способен, но почти сразу расслабились. Их навыков было достаточно, чтобы понять, что я выжат досуха и остался почти без сил.
За спиной раздались звуки начавшегося между Борзовыми поединка, а охранники, ухмыляясь, двинулись ко мне.
— Всегда мечтал прибить Оскурита… — процедил сквозь зубы один из них, обнажая меч.
— Знаешь, в чём особенность мечты? — спросил я его. — Она так и должна оставаться мечтой!
Я не переживал. Сил у меня и вправду не было. Но вот приёмчики остались!
Вскинув руку с кольцом, я активировал Камень разрушения. Вырвавшийся из него луч полоснул по потолку над головами охранников, обрушивая камни и часть интерьера им на головы. Среагировать они не успели, и несколько бойцов, оглушённые метко рухнувшими камнями, свалились без сознания.
Остальные же принялись без разбору палить из артефактов, но в том месте, куда они стреляли, меня уже не было.
Я использовал Камень маскировки и, проскользнув между ними, оказался в коридоре, аккурат за их спинами. В принципе, я мог преспокойно покинуть особняк, и никто бы меня не остановил. Но оставлять недоделанное дело и товарища не в моих правилах.
— Господа, я здесь! — произнёс я, снимая действие Камня.
Охранники заметили меня и всей толпой попытались меня взять. Разумеется, я мог бы попытаться вырубить их по одному. Но воины Борзовых обладали достаточно неплохой подготовкой, а я был вымотан и не хотел рисковать. Именно поэтому я, попеременно используя Камень, исчезая и появляясь, отвёл их в один из дальних кабинетов с одним входом. Здесь план окончательно сложился.
— Приятно вам, господа, оставаться, — вежливо попрощался я и, полоснув лучом из Камня разрушения, завалил вход, для верности запечатав его одной из печатей Альфреда, которые он использовал для защиты нашего номера и которые всегда носил с собой.
За стеной раздались крики и вспышки силы, но ни один камень не дрогнул. Моя ловушка работала как надо. Бойцы оказались заперты и не могли нам помешать.
Когда я вернулся в каминный зал, бой между братьями был в самом разгаре. Вот только назвать это боем можно было с большим трудом.
Пётр, он же Ворон, был силён и отлично подготовлен. Это чувствовалось сразу. Отличная техника рукопашного боя, огромный Дар и отточенные техники — всё было при нём. Но за долгие годы он привык прятаться за чужими спинами и полностью утратил привычку сражаться с достойным противником.
Николай же сражался каждый день, и сейчас уверенно зажимал брата в угол.
Два уверенных удара, усиленных Даром, хитро проведённая огненная техника, сумасшедшая комбинация из коротких взмахов мечом — и Пётр начал отступать. Он отлично держался, и лицо Николая покрывала сетка из синяков и ссадин, а бок был в нескольких местах рассечён. Но для победы этого было недостаточно.
Залихватски что-то прокричав, Николая ногой подцепил стоящий рядом стол и пинком запустил его в Петра. Тот не успел выставить защиту и получил оглушительный удар по голове. Его ноги подкосились, и не успел он упасть на пол, как его в полёте поймал Николай. Его сильные пальцы сжали горло брата.
— Вот и всё, братец. Добегался. Сдавайся! Дай слово Борзова, и я тебя отпущу.
— Не отпущу, а передам в руки Шарапова, — поправил я его, вставая рядом. — Но для начала, дорогой Ворон, расскажи нам всё про ваш заговор. Твой товарищ не слишком нам помог. Имена, пароли, явки — и тогда, возможно, ни я, ни Николай не будем тебя бить…
Я почему-то был уверен, что угроза дополнительных физических истязаний его испугает. Пётр казался мне изнеженным аристократиком, привыкшим к лёгким победам и до смерти боявшимся физической боли.
Но, увы, я ошибался.
— Думаете, что победили? Нет, это только начало! — Пётр издал булькающий звук и щёлкнул пальцами.
Выброс силы был таким крошечным, что я не сразу понял, что происходит. А когда понял, было уже поздно.
Замок затрясся, а кожу опалило огнём.
Вот же блин! Этот идиот использовал механизм самоуничтожения замка. Он собирался взорвать имение Борзовых, разом убив нас вместе с собой!
Я чувствовал себя великолепно. Я снова был собой. Не Марком Оскуритовым, но именно собой, тем, кем я был до попадания в этот мир. На пару лет старше, не такой высокий, но всё же это было моё родное тело. Я и не догадывался, как же сильно я по нему скучал!
Я огляделся. Синее небо, яркое летнее солнце, полные жизни и сока цветы, растущие на цветущей полянке. Чуть вдалеке радостно журчал ручеёк и шелестели кронами могучие дубы. Идиллическая картинка! Прямо как будто картинка из детской книжки или заставка с экрана компьютера.
А ещё воздух был свежим. Не привычный городской смрад, а настоящая лесная свежесть приятно щекотала ноздри и наполняла отвыкшие от подобного пиршества лёгкие. Настоящее блаженство!
Вот только… Вот только какого хрена⁈ Моя
