именно так утверждала информация из форума.
— А вот теперь мы наконец поговорим! — прозвучал до омерзения знакомый голос.
Карлос не успокоился, вновь решив потрепать мои и без того пострадавшие нервы.
— Почему ты отдал святое оружие в руки баньши? Почему утверждаешь, будто все, что узрели наши глаза, являлось обманом? И главное, почему ты оставил жизнь этой поганой твари, не позволив нам ее оборвать?
Я тяжело вздохнул. На душе было немалое опустошение. Этот поход дался мне особенно тяжело, слишком уж неожиданным и напряженным оказался его последний этап. Однако ответить было необходимо. И сделать это следовало достойно. Просто потому что сейчас мой авторитет в очередной раз висел на волоске. Один неверный шаг и падение, после которого не встать. И раз уж нужно давать ответ на озвученные претензии, то следовало вспомнить одно важное правило. Никогда не оправдывайся. Тебя обвиняют? Обвиняй в ответ, благо сам оппонент дал достаточно причин.
— Оставил жизнь? Карлос, напомни-ка мне, кто именно безуспешно пытался догнать Тристессу, покуда она обрывала жизни наших солдат? Кто оказался бессилен ее остановить?
— Ты говоришь обо мне или о себе? — оскалился в ответ инквизитор.
— Я говорю о всех нас. О том, что мы не смогли упокоить эту тварь, оказались бессильны перед ней. Не пытайся сделать вид, будто этого не понимаешь, ты чувствовал ту же беспомощность, что и все здесь присутствующие! Теперь о «святом оружии»… Пусть каждый на этой поляне назовет, чем именно завладела баньши. Давайте, не стесняйтесь, я слушаю вас!
— Святые мощи! Меч! Мой сын! — ответы посыпались со всех сторон, но каждый следующий звучал все более неуверенно. Насколько я понимал, Глаз Ваэррона изрядно отбивал критическое мышление, но, тем не менее, даже в забытье человек мог почувствовать обман, а когда на голову сыпется столько противоречивых фактов, даже полностью уверовавшие люди способны осознать подвох.
— Ну что, вас ничего не смущает? Может быть, в руках у баньши было полсотни сокровищ? По десять мешком алмазов, святых мощей и мечей? Все названные вами родные? Что молчите⁈ Не верится? Так может вы все же раскроете глаза и наконец увидите подвох? Ты! — обратился я к Карлосу. — Ты же почувствовал скверну. Ты обязан был ее почувствовать. Или я не прав?
— Не знаю, — ответил инквизитор, на секунду сбившись. В свою очередь мне в голову пришел один резонный вопрос. А на самом ли деле Карлос не понимал произошедшего? В Кининге он был обманут, как и все остальные, но здесь и сейчас… Он действительно не понимал, что тогда случилось или просто воспользовался ситуацией?
— Я ни в чем не уверен и требую доказательств, — продолжил Карлос уже тверже. — Как ты можешь подтвердить, что на самом деле обманул нежить? Что не передал ей ничего ценного?
— Свидетелем этого выступаю я, — объявил Клемент, выглядевший усталым, измотанным и больным, но все же не утратившим достоинства и внутренней силы. Его слово все еще было авторитетом для солдат. По крайней мере, так я постановил, услышав одобрительный гул толпы.
— Двое говорят одно, а шесть десятков видели другое. Кто еще может подтвердить сказанное?
— Что именно видели шесть десятков? Ваши показания разнятся. Но если наших слов тебе не достаточно, то как насчет этого? Я, инквизитор Энквуд, клянусь, что обманул Тристеллу, отдав ей темный артефакт, насылающий иллюзии. Пусть свидетелем этой клятвы станет Единый. И пусть я навсегда лишусь его милости, если солгал хоть в одном слове!
Тишина накрыла поляну. Солдаты напряженно ждали. Но ни грома, ни молнии на мою голову так и не обрушилось.
— Я также клянусь именем Единого, что отданный баньши артефакт являлся проклятым. Что он был способен только обманывать, того, кто на него посмотрит. Пусть Единый навсегда отвернется от меня, если это не так! — объявил Клемент.
— Я подтверждаю их слова, — на сей раз проговорил Гвинед. — Артефакт нас обманывал. Он показал мне брата, давно мертвого брата. Это было ложью.
— Ну что, тебе довольно таких доказательств? — обратился я к Карлосу.
Долгую минуту тот молчал. Но затем все же произнес:
— Да, довольно. Темная магия ввела меня в заблуждение, — признал инквизитор. — Я прошу простить мои поспешные слова. Они были вызваны эмоциями. Клянусь пройти самую жесткую епитимью, дабы вырвать из себя корни греха.
Я смотрел на Карлоса и просто не находил слов. В голове отчетливо билась всего одна мысль — он совершенно точно перед этим воспользовался ситуацией, дабы поколебать мой авторитет. Может быть не тогда, в Кининге. В тот раз все были обмануты, но сейчас слишком уж гладко инквизитор смог выкрутиться, согласившись с собственной «виной». И вот что было самым скверным — я не мог взять и выгнать Карлоса. По множеству причин. Например, потому, что даже после оправдания, моя репутация среди воинов так до конца и не восстановилась. Все происходило как в том анекдоте: «ложечка то нашлась, но осадок остался». Мораль в отряде упала, воины были недовольны походом. И если сейчас без причины выгнать Карлоса, с ним уйдет множество последователей. Возможно больше, чем он изначально привел. А найти причину для отставки я не мог. Инквизитор всего лишь высказал общее мнение, так каждый скажет. «Стоило выгнать его раньше» — обреченно пронеслось в голове.
— Надеюсь, в будущем ты станешь более рассудителен в выводах, — в итоге произнес я.
— Конечно, — легко согласился Карлос.
Мое настроение упало еще ниже. Однако единственное, что я мог сделать — это назначить подчиненным фронт работы. Распорядиться насчет дозоров, пересчета трофеев, лечения раненых. Ну а затем самому оценить итоги прошедшего похода. Хотя даже на первый взгляд все выглядело неплохо. Угроза нежити была устранена. Я получил неплохие трофеи, и новый уровень — еще одно очко в ловкости и «Мастер повеления Растениями». Итог определенно выглядел удачным. Вот только почему-то не было привычного ощущения триумфа. Радости от победы. Только усталость.
— О чем задумался? — раздался голос Гвинеда.
— О походе.
— Вот и у меня он из головы не выходит. Этот демонов артефакт… А знаешь что еще? Я ведь допустил ошибку, — паладин крепче сжал кулаки. — В том сражении… Слишком рано мы использовали праведную ярость. Надо было применить ее против Тристеллы.
— Верно, нужно, — не стал я разубеждать друга. — Но знаешь что? Я бы все равно не смог командовать лучше. Да и остальные бы так хорошо с задачей не справились. К тому же эта баньши… Как бы мы ее не били, победить бы не смогли. Не с нынешними силами.
— Наверное, так.
Мы немного помолчали. Я — заново воскрешая моменты похода и думая над тем, где и как можно было поступить лучше. О чем думал Гвинед, не знаю, но именно он первым прервал молчание.
— Знаешь, что я сейчас желаю больше всего?
— И что же?
— Нажраться до поросячьего визга!
Для приличия я выдержал паузу и лишь затем припомнил:
— Вроде бы у меня были запасы отличного вина!
— Ха! Я знал, что на тебя можно рассчитывать!
Невольно я рассмеялся, а мгновение спустя ко мне присоединился Гвинед. Все же хорошо, что рядом был такой друг.
Вот и конец этой арки, но не второй книги. Отдельная благодарность Сергею Иванову, автору «Замка Луны», за идею и консультацию по миру Кининга.
Глава 26
Благоустройство замка
Утро двадцатого дня.
Этот день начался превосходно. С самого пробуждения меня не отпускало чувство наступления долгожданного выходного. И пусть в действительности дел предстояло выполнить немало, это не отменяло того факта, что сегодня, как и вчера, мне не требовалось никуда спешить. Не нужно было трястись в седле, дабы набить очередному ворогу морду. Неприятели в начальной локации кончились. Я победил.
Финальным штрихом был тот самый поход в Кининг, после которого опасностей в моих землях не осталось. Так что я со спокойной совестью вернулся в замок, в котором пребывал и сейчас. Вместе с остальными солдатами занимался тренировками, следил за строительством, старался разобраться в экономике края.
Кстати насчет строительства. Я все же дождался возведения Гильдии магии. После чего еще долго и непечатно ругался. Все же те, кто ругал данное заведение, оказались во многом правы. Чем я оказался недоволен? Так списком заклинаний, пополнивших гильдейскую библиотеку. Я искренне надеялся на то, что из всех изученных мной чар в Гильдии окажутся самые лучшие или по крайней мере достойные. Например,
