Как зовут?
— Н-надя…
— Фамилия.
— С-ситяв-вина…
— Запомни этот день Надежда Ситявина. И празднуй. Потому что это второй день твоего рождения.
— П-почему?
— Эти парочка — людоеды. Так что сегодня тебя бы напоили, хорошо отодрали, а потом тюкнув по башке молотком, расчленили и сожрали, накрутив из тебя пельменей и котлет.
Та в неверии выпучила глаза. Но ее можно понять, звучало действительно дико, кто угодно бы засомневался во вменяемости говорящего.
— Вы из милиции?
— Я с мешком на голове похож на мента?
— Н-нет… А кто вы?
— Неравнодушный гражданин.
— Н-но откуда вы тогда узнали… с чего решили, что они… людоеды?
Но на этот вопрос Анатолий отвечать не стал, да и что тут можно ответить? К тому же Суклетин начал приходить в себя.
— А вот они сейчас сами все и расскажут.
Дальше началось жесткое потрошение. Суклетин целую минуту пытался играть невинную жертву, но боль быстро подавила его волю и он раскололся до самого дна.
«А на хрена я вообще все это делаю? — вдруг подумал Киборгин получив омерзительные признания. — Что мне с их признания? В ментовку отдать? Глупость какая… Только время теряю… все равно ведь в живых оставлять не собираюсь».
Поняв, что верх «на боевой операции» взяли соответствующие императивы «вшитые» в подсознание, то есть обязательный допрос пленного врага, но сейчас несколько не та ситуация, Анатолий просто всадил нож в сердце маньяка.
«А что с ней делать?» — подумал он, глядя на подельницу, что смотрела на него с ужасом и мелко тряслась, источая «аромат» дерьма.
Свидетельница тоже забилась в угол и тоже тряслась, непонятно только от всего увиденного или же до нее наконец дошло, чего она только что избежала, а может от всего вместе.
— Жить хочешь?
Пленница активно затрясла головой.
— Пиши явку с повинной. Хотя… на хрен. Отсидишь — выйдешь и кто знает, чем займешься? Может за старое примешься?.. Говорят, дикие животные, вкусив человечины только ей и питаются. А вы сами себя позиционируете как хищники для которых остальные люди лишь дичь, хотя как по мне — падальщики, но и те и другие — животные, а значит и поведение у вас схоже — животные. И оставлять таких зверей в живых нельзя, их отстреливают, чтобы больше не нападали на людей…
Пленница замычала, затрясла головой, начала извиваться, но все бесполезно. Анатолий, подойдя к ней, так же прикончил ударом ножа в сердце.
Заскулила обмочившаяся свидетельница.
Анатолий попытался представить, как все выглядит со стороны и только невесело усмехнулся, получалось, что один маньяк режет других маньяков. Так и свихнуться недолго.
«Теперь будет по ночам в холодном поту и криками просыпаться, — подумал он. — Сопьется… вот ведь, вроде бы и спас, а вроде бы и нет. По крайней мере шанс выкарабкаться у нее есть, да хоть в монастырь уйти…»
Не обращая на нее больше внимание, Анатолий взял свои вещи и вышел из квартиры стянув с себя мешок и засунув в карман. На улице глубоко вдохнул свежим прохладным воздухом, что словно очищал его от всей той моральной грязи в которой он успел испачкаться в квартире людоедов.
С освещением в квартале как и ожидалось было плохо, то есть совсем никак, но спасала луна и она же позволила загодя заметить небольшую группу людей человек в семь-десять.
— Кто это у нас такой смелый⁈ — насмешливо произнес самый старший из них.
А встреченная Анатолием группа оказалась подростковой бандой, всем было по шестнадцать-восемнадцать лет. Этакий патруль — анти ДНД.
«Морлоки», — вспомнил он, как назывались существа в книге «Машина времени» Герберта Уэлса, кои в ночное время выходили из своих темных подземелий на охоту за жившими на поверхности «дневными» людьми.
Вот и эти, такие же «охотники».
— Обзовись! Кто за тебя сказать может⁈ — потребовал с апломбом главарь, явно играя на публику.
— Я сам за себя сказать могу.
— Залетный! Давно у нас не было дичины!
Толпа удовлетворенно засмеялась, чувствуя свою силу.
— Давай сумку залетный. За проход по нашему району чужакам надо платить. Да и сам раздевайся, вещички у тебя моднявые. А откажешься, так помнем… вещички, когда тебя ломать будем. А не хотелось бы, еще порвем чего невзначай пока с тебя снимать станем и совсем плохо если кровью заляпаем.
Молодые «морлоки» снова с готовностью заливисто засмеялись.
Киборгин достал пистолет, сказав:
— У вас три секунды, сявки, чтобы исчезнуть с моих глаз, после чего я начинаю вышибать вам мозги. И начну с тебя, модник хренов.
Бах!
Анатолий выстрелил в воздух.
Банда замерла. Звук выстрела их парализовал. На такой исход явно никто не рассчитывал и алгоритма действий не имелось. Да и реальная угроза жизни в действительности приводит людей в ступор.
— Время пошло. Раз…
— Валим, пацаны!
— Два…
Толпа с воплями метнулась врассыпную и на счет «три» никого в зоне видимости уже не наблюдалось.
Анатолий же вспомнил, что в Казани, уже сейчас как ни в каком другом городе СССР активны подобные молодежные банды и совсем скоро они приобретут совсем уж ужасающий размах в своей деятельности.
40
К вечеру следующего дня Анатолий был уже в Свердловске, где проживал его бывший подчиненный старший сержант Спицын. Где именно он жил Киборгин прекрасно знал, так как тот написал своей командиру письмо в Афганистан.
Жил он в общежитии, куда его не пустила строгая и боевитая вахтерша, но у нее имелся при себе какой-то пацан, что исполнял услуги курьера.
К счастью Спицын оказался на месте и быстро вышел к гостю.
— Ну здравствуй Серега.
— Здравья желаю товарищ… капитан! — изумился Сергей, разглядев погоны.
Ну да, когда Анатолий писал ответ, то был еще старлеем.
— Поздравляю!
— Спасибо. Ну а ты как? Если что, я получил от тебя одно письмо, так что если писал еще, то остальные не дошли. Сам понимаешь.
— Да… — нахмурился он.
Почта могла сгореть во время атаки душманов на колонну.
— Давайте сходим куда-нибудь, а то у меня в комнате сосед спит, только с дежурства вернулся. И второй сосед вот-вот должен заявиться.
При этом Спицын поморщился.
— Веди.
— Вон там за углом хорошая пельменная…
Анатолия при слове «пельмени» прихватил горловой спазм, что видимо не осталось незамеченным.
— Действительно хорошая. Тут как раз неподалеку отделение РОВД, наши туда регулярно ходят, так что сами
