— Нет, не сможет. Но, и Гвардейск для нас — закрыт. Нас же нет — забыл? Мы — в сумраке бытия. Или небытия. Ничего она не найдёт. Придёт — довольная, как сытый бегемот. И гордая, что ничего стоящего не нашла. Гордая, что самое лучшее в мире — только русскими руками может быть изготовлено, и уже у неё есть. Но, все деньги — всё одно потратит.
— Ты сказал взаимоисключающие вещи.
— Женщины, — пожал плечами Маугли, — постигая женщину — постигаешь Вселенную.
— Здравствуйте, — прогремело на весь зал. Голос Медведя.
Пол и Маугли притихли, слушая. Виктор Иванович Кузьмин проводил презентацию нескольких новых фильмов, выпущенных его творческими объединениями, а так же целой серии книг его издательств. Одна из серий называлась — «Сталкер» и была посвящена фантазиям на тему Аномальной Зоны, что «украла» у СССР довольно большой кусок плодоносных Украинских земель. Ни одна из них не была его авторства, но и так ясно, что тиражи разойдутся по поступлению их в книжные магазины. Цены на книги с лапой медведя на корешке были на 10–20 % выше стоимости книг подобного качества печати, но содержимым своим держали читателей за глаза от корки до корки.
А потом посыпались вопросы. Опять те же, опять, по сотому кругу. Про вероисповедание, про идеологию, опять спрашивают, почему Медведь — не коммунист. За что убил Сталина? Медведь опять отвечает — с сарказмом и иронией. Иногда — на грани приличия.
Пол тоже протянул руку, но Маугли тихо ему сказал:
— Готов ли ты своим вопросом разорить миллионы человек?
И Пол опустил руку.
— Приглашаю тебя сегодня посидеть где-нибудь. Заведение — на твой выбор. Там и задашь свои вопросы.
— Медведю?
— Во-во! Я тебе ещё губозакаточный станок подарю! Мне задашь свои вопросы. Тебе этого — будет достато… Ща чё-то будет! Батя — не упустит момент приколоться!
А было вот что. Вопрошающий представился музыкальным критиком и задал вполне закономерный вопрос, о том, что все песни за авторством Кузьмина имеют разную стилистику и так сильно отличаются друг от друга, что даже не критику ясно, что это плод труда не одного человека, а как минимум — нескольких. То же относилось и к книгам Медведя. Хотя, все уже давно решили, что имя Кузьмина — просто торговый бренд, а его творчество — плод компиляции труда множества людей. Последнее время Кузьмин и не выпускает книг за своим авторством. Только медвежья лапа стоит — чем не ответ на вопрос? Но — вопрос был задан. И Кузьмин ответил на него так:
— Я — люблю музыку. Она — всегда со мной. Всегда в моей голове звучит. Музыка. Или песня. Вам не говорили, что я страдаю шизофренией? Просто одни шизики слышат «голоса», а я — песни. И сейчас — тоже в моей голове — песня. Хм! Эта песня заодно ответит и на вопросы некоторых, сидящих в зале. Сейчас вы станете тоже немного шизиками — я поделюсь с вами моей бедой. Моей болезнью.
В зале зазвучала довольно энергичная музыка. Мужские голоса, ни один из которых не был похож на голос Кузьмина, пели:
А что нам надо?
Да просто свет в оконце.
А что нам сниться?
Что кончилась война.
Куда идём мы?
Туда где светит Солнце.
Вот только, братцы,
Добраться б дотемна!
Маугли улыбался. Ему — понравилось. И песня ему была знакома — губы его чуть шевелились, как подпевал. Только пели — на русском. А в зале русским владели — немногие.
— Это правда? — спросил его Пол, наклонившись к самой голове — музыка звучала громко.
— Ты про музыку?
— Я про шизофрению.
Маугли пожал плечами:
— Я думаю, что Батя уже сам не знает, где правда, а где — выдумка. Его как летом 41-го — бомбой шандарахнуло — так и чудит. То песняки давит, то пророчества сыпет, то с призраками разговаривает. То просто — заговаривается.
— Обман в обмане, — кивнул Пол, — А на самом деле? Он — из будущего?
— Что из всего этого, накрученного — правда? — опять пожал плечами Маугли, — А что — ещё один, сильно затянувшийся, розыгрыш? Мне, вот, тоже интересно — сам-то он помнит правду?
— А этот его фантастический скафандр? Я — видел его в действии. Такого уровня технологий и вам не достичь!
— Его он стырил у Ананербэ. И вам — лучше знать. Ваши же протеже.
Пол споткнулся на слове «стырил» и только потом до него дошло про полумистическую структуру нацистов:
— Наши? Почему — наши?
— Ну, вы же — их создали и содержали. Хотелось американцам проводить исследования, негуманные исследования, но и изгваздаться не хотелось. А Гитлер — и так — Плохиш. Ты бы у Вилли спросил — откуда костюм? Этот твой информатор до тебя не довёл, что он — офицер Аненербэ? Что он — организовал, руководил и проводил операцию с Медведем. Пусть расскажет, как они из обычного солдата сделали монстра. Чё?
Произошло что-то непредвиденное. Музыка резко оборвалась. Маугли вскочил. С глухим стуком, в резко оглохшем зале, рюкзак с ядерной бомбой — упал. Пол тоже вскочил, тоже забыв про такую страшную бомбу в рюкзаке, наклонившись вперёд, рискуя упасть на впередистоящий ряд сидений.
На сцене — ажиотаж. Медведь — вскочил, молодые люди в гражданской одежде с повадками секьюрити — мгновенно окружили его. Дипломаты их мгновенно перестали быть дипломатами. Некоторые из них разложились, образуя складные противопульные щиты, другие чемоданчики — рассыпались, обнажив штурмовые короткоствольные автоматы.
Пол во все глаза смотрел, как кожа стекает с головы Кузьмина, обнажая его настоящее лицо. Усталое, бледное лицо с белыми слепыми глазами. Лысая голова, на которой не растут волосы — вся голова — сплошной шрам от ожога. И если Пол это — уже видел, то зал — ахнул. Одежда на груди Медведя — «треснула», стала расползаться, обнажая голый торс, покрытый густой сеткой шрамов. И шрамами полос — следов когтей какого-то зверя. В подставленную ладонь Кузьмина что-то скользнуло.
Маугли матюкнулся. Пол не смог сдержаться — коротко оглянулся на парня. И увидел, на мгновение, на лице Маугли — выражение невыносимой боли. Увидев, что Пол смотрит, Маугли тут же убрал лишние эмоции. Только капля — сбежала по щеке.
Маугли повернулся к выходным дверям и вскинул руку. Тут же в его раскрытую ладонь, птицей, что-то прилетело. Как футболист, Пол отметил бросок — превосходная подача! Превосходный приём подачи! Маугли разложил коробочку связного устройства. Пол увидел светящееся зелёным табло с чёрными символами. Маугли, как пианист, простучал по кнопкам клавиатуры, поднёс аппарат к уху, сказал туда:
— Дмитрий Фёдорович, нам надо срочно Батю вывезти! Вчера! Слушай, соображай: крест, тесёмка порвалась, сутки. Понял? Только сутки! Да, давай стратега. В барабан ему загружай ДТБ, долетит. Вчера, Фёдорыч! Ты понимаешь?!
