– Да. Но если ты не сумеешь вернуть себе власть в братстве достойным образом, его основы окончательно пошатнутся.
Альтаир снова ушел в раздумья. Вероятно, внутри его шла напряженная борьба. Потом он поднял голову. Лицо его стало светлее.
– Ты права, Мария, – своим прежним спокойным голосом произнес он. – Тридцать лет назад я позволил страстям взять верх над разумом. Я был упрям и честолюбив. Это из-за меня в братстве возникла трещина. В нынешнем упадке есть немалая доля и моей вины.
Альтаир встал. Поднялась и Мария. Продолжая разговор, они медленно пошли по пыльной деревенской улице.
– Говори с людьми убедительно, и те, кто не разучился думать своей головой, прислушаются к тебе, – ободряла мужа Мария.
– Возможно, кто-то и прислушается, но только не Аббас, – покачал головой Альтаир. – Мне нужно было бы изгнать его из братства еще тридцать лет назад, когда он попытался украсть Яблоко.
– Это было бы проще всего. Зато своим милосердием ты завоевал сердца многих ассасинов.
– А ты-то откуда об этом знаешь? – лукаво улыбнувшись, спросил Альтаир. – Тебя тогда здесь не было.
Мария тоже улыбнулась.
– Я же вышла замуж за непревзойденного рассказчика, – беззаботно ответила она.
Они подошли к крепости. Казалось, будто лучшие дни Масиафа остались далеко позади. Оплот ассасинов находился в полном запустении.
– Ты только посмотри, – прорычал Альтаир. – Осталась лишь тень былого величия.
– Мы с тобой слишком долго отсутствовали, – осторожно напомнила ему Мария.
– Но мы же не в изгнание отправились, – раздраженно возразил Альтаир. – Монгольская угроза – эта «чума с Востока» – не пустые страхи. Орды Чингисхана – серьезные противники. Мы не могли вернуться раньше. Кто здесь посмеет нас за это упрекнуть?
Они двинулись дальше.
– А где Дарим? – спохватилась Мария. – Наш сын уже знает о гибели брата?
– Четыре дня назад я отправил Дариму послание. Если гонец добрался до места, Дарим уже знает о случившемся.
– Значит, он вскоре приедет.
– Если Богу будет угодно, – угрюмо ответил Альтаир. – Знаешь, когда я думаю об Аббасе, то испытываю к нему почти что жалость. Его неприязнь к нам – как железный плащ, который он вынужден постоянно носить.
– Дорогой, я не оправдываю Аббаса. Но рана в его душе слишком глубока. Быть может… быть может, это сделает его восприимчивым к правде.
Едва дослушав слова жены, Альтаир замотал головой:
– Кого-кого, но только не Аббаса. Для раненого сердца вся мудрость сосредоточена на острие кинжала.
Альтаир снова умолк, глядя по сторонам. Деревенские жители, шедшие им навстречу, опускали глаза или отводили взгляд.
– Посмотри, что стало с людьми! Из них словно выбили все чувства, кроме страха.
– Власть Аббаса лишила их радости.
Альтаир резко остановился, повернулся к жене и стал вглядываться в ее лицо. Испещренное морщинами, лицо Марии по-прежнему оставалось красивым. В ее ясных глазах он видел отражение долгого пути, пройденного вместе.
– Мария, я не удивлюсь, если мы идем навстречу своей погибели.
– Возможно, что так, – ответила она, взяв его за руку. – Но мы идем туда вместе.
Альтаир и Мария вплотную подошли к крепости. Здесь им стали встречаться знакомые ассасины. Однако собратья вели себя так же, как жители деревни. Ни одного дружеского рукопожатия. Ни одного радостного возгласа.
Когда очередной ассасин попытался сделать вид, что не знает их, Альтаир не выдержал:
– Брат, погоди. Давай немного поговорим.
Ассасин остановился, нехотя повернулся и хмуро поглядел на Альтаира:
– А зачем мне с тобой говорить? Чтобы ты с помощью этой дьявольской штуки пленил мой разум и сделал меня своей игрушкой?
Повернувшись, ассасин торопливо удалился.
Вскоре мимо прошел еще один, упорно глядя себе под ноги, чтобы только не видеть бывшего Наставника и его жену.
– Брат, все ли у тебя благополучно? – спросил Альтаир, подбивая ассасина на ответ.
– А кто это спрашивает? – грубым вопросом ответил ассасин.
– Разве ты меня не узнаешь? Я – Альтаир.
Ассасин дерзко посмотрел на него:
– Это имя – пустой звук. И ты для меня – пустое место. Никто. Даже с ветром говорить – и то больше пользы.
Их беспрепятственно пропустили в крепость и позволили дойти до внутреннего сада. Только там Альтаир и Мария поняли, чем это вызвано. Внезапно их окружили ассасины в темных плащах, верные самозваному Наставнику. Все они были вооружены и готовы в любой момент расправиться с Альтаиром и Марией. Вскоре на парапете появился ухмыляющийся Аббас.
– Пусть выскажутся, – приказал он ассасинам, после чего обратился к Альтаиру и Марии: – Зачем вы здесь? Зачем вернулись туда, где вас не желают ни видеть, ни знать? Чтобы еще больше осквернить это место, и так пострадавшее из-за вас?
– Мы хотим знать правду о смерти нашего сына, – спокойным, звонким голосом ответил Альтаир. – Почему Сефа убили?
– Вам нужна правда или повод для мести? – спросил Аббас.
– Если правда даст нам повод, мы отомстим, – резко ответила ему Мария.
Аббас ненадолго умолк, будто раздумывая над ее словами, затем, уже тише, сказал:
– Отдай мне Яблоко, Альтаир, и я расскажу тебе, почему твой сын был убит.
Альтаир кивнул; не столько в знак согласия, сколько в ответ на свою внутреннюю догадку. Он повернулся, готовый обратиться к собравшимся. К братству ассасинов. Голос Альтаира обрел прежнюю властность.
– Часть правды я уже узнал! Аббас хочет заполучить Яблоко для своих целей. Но ему не нужен открытый ум каждого из вас. Он рассчитывает с помощью Яблока повелевать вашими умами!
Аббас не замешкался с ответом:
– Ты, Альтаир, тридцать лет владеешь Яблоком. Ты насыщался его силой, черпал его тайны. Но ты не заметил, как Яблоко поработило тебя, сделав никчемным человеком.
Альтаир смотрел на море лиц. Большинство были настроены против него, и только на редких лицах мелькало сомнение. Как всегда в моменты опасности, его разум работал быстро и четко. Вскоре у него созрел замысел, который он решил осуществить немедленно.
– Ну что ж, Аббас. Тебе нужно Яблоко? Бери его.
Достав из сумки древний предмет, Альтаир высоко поднял Яблоко над головой.
– Что… – прошептала ошеломленная Мария.
При виде Яблока у Аббаса вспыхнули глаза, однако прошло еще какое-то время, прежде чем он жестом приказал своему подручному подойти к Альтаиру и взять добычу из сухощавой руки бывшего Наставника.
Слуга приблизился к Альтаиру, и тут в него вдруг вселился демон. Изменившись в лице, подручный Аббаса наклонился к бывшему Наставнику и прошептал на ухо:
– Это я убил твоего сына. А перед смертью я сказал Сефу, что это ты приказал мне отнять у него жизнь.
