Коммодор Матамунэ, которому довелось командовать первенцем в серии будущих флагманов имперского флота, невозмутимо взирал на две одетые в черное фигуры, стоящие перед центральным иллюминатором мостика звездного разрушителя.
В свои сорок с небольшим, он мог похвастаться безукоризненным послужным списком. Ни одного замечания по службе. Ни одного нарекания. Предельная исполнительность и компетентность.
Коммодор воспринял новое назначение с воодушевлением. Когда достраивался «Агрессор» только лишь ленивые не слышали про «Виктории». И возлагали на них огромные надежды как на корабли линии. Что ж, действительно, тактико-технические характеристики еще одной попытки выжать из концепции «Венатора» нечто новое, впечатляли. Но, «Виктории» — тупиковый путь развития. Это финал эволюции «Венатора». Каждый во флоте понимал — корабельный инженер Уолекс Блиссекс достиг своего пика. Ничего кардинально нового он уже не придумает. Просто не сможет — сказывались и возраст, и отсутствие надежных коллег, с год назад внезапно пропавших. «Верфи Куата» требовали от Блиссекса все новые идеи, а он вместо этого подшаманивал напильником дряхлеющий «Венатор» и раз за разом выдавал одно и тоже, но лишь под другим соусом.
Немудрено, что корабелы отчаялись порадовать командование Великой Армии (на тот еще момент — Республики) Империи чем-то действительно поразительным.
И все же — смогли.
Матамунэ наблюдал за рождением «Имперского» с самой закладки киля. Он неотрывно находился на верфи, вникал в каждую мелочь проекта, спорил с инженерами, доказывал свою правоту. И добивался своего.
Он знал, кто официально стоит за разработкой «Имперского». И знал, что Лира Блиссекс не могла создать этот корабль. Слишком уж он отличался от ее предыдущих творений. Лишь концепция универсального корабля осталась прежней. Все остальное в «Имперском» создано фактически с ноля.
Когда он вконец одолел кораблестроителей своими замечаниями, «Верфи Куата» устроили ему встречу с авторами проекта «Имперский». И, разумеется, это была не Лира.
Три десятка мужчин и женщин (и только людской расы), измученных и изможденных, слушали его замечания о недостаточности дефлекторной защиты. О необходимости введения режимов стрельбы у турболазеров — как на тех же «Венаторах». О расширении авиакрыла… да еще много о чем.
И тогда он узнал правду. Дав подписку о неразглашении, конечно же.
«Имперский» — в самом деле детище Лиры Блиссекс. Конечно, если назвать «детищем» два десятка разрозненных виртуальных чертежей и симуляций, собранных в единое целое после ее исчезновения. Этот проект она разрабатывала непосредственно после создания «Венатора». Но завершить не успела — разорвала контракт, выплатила неустойку, и исчезла. Куда — никто не знает.
Поэтому, когда пришло время, правление «Верфей Куата» пошло на отчаянный шаг. Они собрали всех талантливых корабелов, заставив их додумать и допланировать все то, что не успела Блиссекс. Те трудились днями и ночами, прежде чем смогли создать то, что легло на стол Верховному канцлеру Палпатину.
Они — два десятка безымянных мужчин и женщин — родители самого грозного и современного звездного разрушителя, принятого на вооружение Первой Галактической Империи. Им не хватало таланта и гениальности Блиссекс, а потому они пошли наиболее вероятным путем. Действовали методом перебора, перестраивая модель «Имперского» по образу и подобию «Венатора», сохраняя изначальные вводные Блиссекс.
Получили то, что имеем. Грозный корабль, с весьма посредственной защитой, недостаточным авиакрылом. Он разгрызет любой корабль Конфедерации, но и сам нахватается повреждений — корабелам просто не хватило таланта для создания действительно прогрессивной силовой установки для гиганта. Оттого и посредственность в защите. И фактически — неприкрытая ничем, кроме пары скорострельных лазерных пушек, корма.
Матамунэ не возражал. Кто он такой, коли проект одобрен самим канцлером?
Никто. Обычный выходец с Хамбарина — планеты, которую сепаратистский генерал Гривус обратил в мир руин и развалин с помощью орбитальной бомбардировки с борта корабля, больше «Имперского» в два-два с половиной раза.
В отличие от большинства соотечественников, Матамунэ не оставил службу, когда Хамбарин вышел из состава Республики. Он имел долгие разговоры с представителями Республиканской разведки, но смог убедить их в своей лояльности.
И ему поверили.
И он этим гордился.
Гордился отменным экипажем, вымуштрованным им лично так, что можно было каждый день проводить Императорские смотры. Во всем флоте не сыскать более компетентных и образцовых артиллеристов, техников, летчиков и матросов. Матамунэ гордился ими. Не только как командир, но и как их земляк.
Он потратил много сил и приложил все свои связи, чтобы перетащить под свое командование почти сорок тысяч хамбаринцев, которые, как и он, служили на флоте Республики. Матамунэ сколотил из них образцовый экипаж, верный своему долгу и данной присяге.
И каждый из них сейчас, когда корабль двигался в реальном пространстве, огибая по широкой дуге мир, стертый со всех навигационных карт Первой Галактической Империи, каждый из них знал, какая им выпала честь.
Сопровождать Императора и Дарта Вейдера, находящихся в компании недавно ставшего гранд-моффом Внешних Территорий Таркина, на их тайную миссию.
Матамунэ с осторожностью относился к новоиспеченному гранд-моффу. Тот был умен. Хитер, прославился при обороне родной планеты Эриаду, отбив наступление значительно превосходящих его сил противника. За его острый ум и несомненные командирские и организаторские навыки, он получил столь высокий пост, отправив гранд-моффа Октавиана Кранта заведовать Центром Империи взамен плененного Трахты.
С такими как Таркин следует держать ухо востро и придерживаться их канвы. Тогда — обеспечены стремительные карьерные изменения. Причем — в лучшую из сторон.
И сейчас гранд-мофф стоял рядом с коммодором, смотря в спину двум одетым в черное фигурам.
— Коммодор, — Таркин первым нарушил молчание. Говорил он шепотом, так тихо, что его вряд ли бы могли услышать даже вахтенные из ближайшей «ямы». — Как вы лично относитесь к реорганизации Республики в Империю?
Матамунэ повернул голову в сторону своего собеседника.
— Не понимаю вопроса, сэр, — признался он.
— Осуждаете или… — Таркин не договорил, но контекст был понятен.
— Я прямой человек, гранд-мофф, — заявил коммодор. — Я служу своим идеалам, и счастлив, что они соответствуют имперским. Служба Империи верой и правдой — вот цель моей жизни.
— Всецело? — поднял бровь гранд-мофф.
— От начала и до конца, — не дрогнул голосом командир «Агрессора». Он не стал уточнять, с чего бы у начальства возникли подобные вопросы. Задали такой вопрос — значит были такие основания.
— Вскоре вы станете одним из немногих хранителей секрета, о существовании которого неизвестно даже высшему руководству армии и флота Империи, — пояснил Таркин. — Готовы ли вы к такой ответственности?
— Я готов выполнить любую миссию, которую на меня возложит Император, — с легким оттенком вызова произнес Матамунэ. — Если кто-то считает иначе — пусть предъявит доказательства.
— Хвалю ваше рвение, коммодор, — улыбка Таркина больше напоминала оскал. — Держитесь этого курса и вскоре получите адмиральские «кубики».
— Если так будет угодно Императору, — заявил Матамунэ. Затем, видя, что Таркин прищурился, добавил. — И моему непосредственному командованию.
— Ах да, лорд Вейдер, — с легкой улыбкой заметил гранд-мофф. — Не думаю, что для доверенного лица Императора мостик вашего корабля, при всем уважении, достойное место. Недавнее нападение на Корусант доказало нам, что у больших кораблей — громадное будущее. Соответствующие работы уже начаты… Но, я отвлекся. Император доверил мне работу над весьма амбициозным проектом, и я нуждаюсь в умных и компетентных помощниках и исполнителях. Которые, разумеется, умеют хранить тайны.
