Ознакомительная версия.
Снег, по которому прошел, а точнее прополз, Хейти, был вскопан, перерыт и вообще выглядел так, будто по нему промчался Буденный со всей его конницей, а также обозами и группой поддержки.
Топорик, к своей чести, Хейти не уронил. Правда, легче и теплее от этого не становилось. Горячка медленно уходила, адреналин рассасывался в крови, исчезало и удивительное ощущение тепла и странного торжества от победы над глупой снежной ловушкой… По какому-то дурацкому закону пустота, образовавшаяся на месте чувства теплоты и торжества, начала заполняться холодом, сыростью и прочими мерзостями. Подул гадостный ветерок. Хейти вдруг понял, что имеет все шансы подхватить воспаление легких.
— Стоп! — вдруг сказал здравый внутренний голос, до сего момента молчавший. — У тебя же мобильник имеется!
— Да! — радостно завопили другие голоса.
— Если он его не потерял, — заметил еще один, скептически настроенный голос.
Хейти полез в нагрудный карман куртки… Глубже. Глубже… Затем в другой карман. Затем планомерно обшарил все карманы, подкладку и даже джинсы. Маленькая коробочка с надписью «Ericsson T28» медленно погружалась в ледяную воду.
— Ну вот, я же говорил… — пробормотал скептик в голове Хейти.
В ответ на этот комментарий все другие вдруг зашумели каждый о чем-то своем, множась, дробясь, забивая сознание.
— Молча-а-ать!!! — заорал Хейти во весь голос, как когда-то орал на него, охамевшего молодого солдатика, лейтенант в ракетной части, задвинутой куда-то в Сибирь, под Читу, неплохой в общем-то мужик, спасший эстонца от трибунала.
Перед глазами вмиг прояснилось. В голове затихло.
Вдалеке за черными кустами что-то блеснуло и пропало.
Хейти осторожно сделал шаг назад… Это явно был свет из окошка.
«Хутор!» — вспыхнула мысль. Вместе с ней на ум пришли приятные ассоциации. Теплая постель, горячий чай и, может быть, даже кофе…
Он сделал шаг влево. Огонек пропал. Шаг вправо. Огонек появился.
«Эдак заблудиться недолго, — подумал Хейти. — Надо ж было им забраться в эдакую глушь… Фонарик… Где-то был тут фонарик…»
Он снова начал рыться в багажнике. И вскоре вытянул из мешка нечто отдаленно напоминающее фонарь. Который, что самое удивительное, работал.
С некоторым сожалением Хейти погасил фары, закрыл двери и направился туда, где за несколько секунд до того, как машину занесло, мелькнула дорожка.
Вокруг луча света темнота сгущалась. Светлое пятнышко прыгало от лужи к луже. Несколько раз Хейти падал. В грязь. Поднимался. Падал. Снова поднимался. Грязный, мокрый и замерзший, он заставлял себя двигаться только потому, что знал, если сейчас остановится, то останется тут навсегда, а если повернет, то машину уже не найдет.
Стало страшно.
В кустах периодически раздавался шелест, треск. Какие-то ночные твари двигались в темноте. Воздух имел непривычный запах, напоминавший что-то знакомое, но неуловимое, прячущееся в закоулках сознания.
Казалось, что город с его освещенными улицами, таксистами, наркоманами и понятными, городскими, страхами пропал. Сгинул в темноте ночи и унесся далеко в будущее, тогда как сам Хейти стремительно проваливался куда-то в период Средневековья.
Положение усугубилось, когда батарейки в фонарике стали медленно, но неотвратимо садиться. Свет из белого превратился в желтый, а до освещенного окошка было еще далеко. Хейти так и не понял, то ли дорога постоянно петляла и из-за этого удлинялась, то ли это было просто субъективное ощущение, обусловленное темнотой, холодом и гаснущим фонарем.
Когда в почти несуществующих лучах фонарика показалось что-то большое и рогатое, Хейти остановился… Промерзшие ноги мелко тряслись, изо рта вылетало облако пара, смешанное с хриплым дыханием. Идти дальше было нельзя. Перегородив дорогу, на него чуть-чуть удивленно смотрел лось.
В темноте он показался Хейти огромным, гигантским хозяином леса. Древним богом, сливающимся с тьмой, окружающей его самого и его мир. Таким его видели предки Хейти.
Фонарик устало мигнул, дрогнул и на последних секундах своей жизни загорелся ярче. Лось наклонил голову, в круг света попали огромные рога, посмотрел на Хейти исподлобья черными глазами…
Секунда длилась… Длилась… Растягивалась в длинный жгут. Бесконечный…
Шелуха всего мнимого, неверного, глупого, всех предубеждений, всех мелких страстишек, всех лживых умностей медленно скатывалась под этим взглядом.
На дороге стояли человек и лось… Долго…
А потом лось выдохнул темными пятнами ноздрей целое облако и ушел, едва слышно ступая стройными длинными ногами.
Человек почти сгинул тут. Через некоторое время холод сделал бы свое дело и следователь отдела внутренних расследований упал бы на грязную дорогу, чтобы умереть глупой, почти невозможной смертью.
Впереди показались огоньки.
Люди.
И, ощущая, как подкашиваются ноги и грузное тело валится в мерзлую лужу, Хейти со слабым удивлением увидел в неверном свете умирающего фонарика, что на людях, что спешили к нему, маскировочная форма.
Очнулся он уже в постели, когда в окно светило солнце — нечастый гость в этих краях. Несмотря на столь радужную погоду, самочувствие Хейти было не из лучших. Болела голова, и по телу пробегал противный озноб, от горьковатого привкуса во рту немного подташнивало. Утешало только одно: он ощущал себя способным добраться до дома.
Единственное, что его по-настоящему беспокоило, так это то, что он никак не мог точно припомнить вчерашний вечер. Последнее, что осталось в памяти, был большой зверь на дороге. Кажется, лось, но за точность этого воспоминания Хейти поручиться не мог. Запомнились большие и очень грустные глаза. А потом туман. Какие-то лампы, яркие, как в операционной, скрывающие лица… И все. Попытавшись прорваться сквозь эту стену света, Хейти едва не вывернулся наизнанку в приступе рвоты. Сдержался. Откинулся на подушку, тяжело дыша.
«Ну и черт с ним», — мысль ленивая, как зимняя муха, проснувшаяся в тепле дома.
— Ну? — Заинтересованный женский голос заставил Хейти приподняться. — Как дела?
Он увидел пожилую женщину, аккуратно одетую, сухонькую, с чуть вытянутым, как будто лисьим личиком. Хозяйку звали под стать внешности, Тийа Ребане (лиса (эст.)), она была владелицей хутора с не совсем поэтичным названием Kuradi tagumik (чертова задница (эст.)). Собственно, владелицей она стала после того, как нынешняя власть решила заняться возвращением земель бывшим хозяевам. То есть потомкам и родственникам различных баронов и тому подобных личностей, в изобилии проживавших на территории Эстонии до прихода советской власти. Каким боком и образом род Тийи Ребане имел отношение к некоему барону, хозяйничавшему в этих местах, сказать было трудно. Однако на чердаке, в древнем-древнем сундуке, сохранились бумаги, из которых следовало, что сей хутор, а также участок земли и небольшой участок болота, общим размером в десять гектаров, был передан бароном Людвигом фон Бертингом в собственность семейству Ребане. Из ряда деталей, наличествующих в документе, можно было сделать вывод о том, что в семье Ребане имеется даже некая толика крови того самого барона фон Бертинга.
Ознакомительная версия.
