Джос стянул тонкие, как кожа, стерильные перчатки и надел свежие, радуясь минуте передышки.
— Я не отказался бы от помощи, — сказал новый хирург, — если у вас нет других дел.
Голос был низким и более старым, чем те которые он обычно слышал в операционной, где хирурги и доктора были в возрасте примерно двадцати пяти стандартных человеческих лет. Джос прошел мимо трех столов, протиснулся мимо Лимота, который работал вместе с аквалишем Квараном, дезертировавшим от сепаратистов. Он оценивающе оглядел операцию, которую новый хирург делал на клоне-солдате.
— Сердечно-легочная трансплантацияю — поинтересовался он.
— Угу. Получил акустический импульс, порвало миокард и альвеолы по всей площади попадания.
Джос взглянул на новые органы, только что из банка клонов. Расасывающиеся швы, удерживавшие вместе артерии и вены были наложены перекрестно — он не видел такого с самой медицинской школы. Этот парень был в возрасте — должно быть, в поисках докторов сейчас уже скребут по самому донышку. «Сначала мальчишка, теперь чей-то дед.» — подумал он. — «Кто дальше — студенты из медучилищ?»
— Собираешься сделать тут анастомоз периферических нервов?
— Именно.
Джос сменил перчатки, взял адапто-прессорный шовный инструмент протянутый ему медсестрой и начал накладывать микрошвы.
— Благодарю. Охлейз Самтех Керсос Вингдах, доктор.
Если бы он врезал ему по физиономии — Джос не был бы так удивлен. Это было приветствие клана! Человек был с Кореллии, его родного мира, и более того — он претендовал на родство по линии его матери. Невероятно!
— Забыл про манеры, сынок?
— Э… прошу прощения. Самтех Вондар Охлейз, — произнес Джос. — Я… э… Джос Вондар.
— Я знаю кто ты, сынок. Я Эрел Керсос. Адмирал Керсос — и твой новый командующий.
И еще один удар по физиономии. Эрел Керсос был дядей его матери. Они никогда не встречались, но Джос, разумеется, знал о нем. Он оставил родной мир еще юношей и больше не возвращался… потому что он…
Джос пытался не показать своего шока. Это было удивительно — просто невозможно поверить. Из всех Ремсо во всех мирах галактики… какие были шансы столкнуться с двоюродным дядей Эрелом именно здесь?
— Может быть, у нас будет возможность поговорить позже — если ты не против. сказал Керсос.
— А… да. Конечно. Я буду рад этому. Сэр.
Удивительно, но его руки не дрожали, когда он заканчивал накладывать швы. Его двоюродный дядя, отвергнутый кланом шестьдесят лет назад — здесь, на Дронгаре. И заправляет представлением.
Какие на это были шансы?
* * *
Кайрд из недиджи наблюдал, как джедай работает с раненым солдатом. Клон-солдат только что попал из операционной в постоперационный покой, и отметки от лазерного прижигания все еще выделялись на бронзовой коже. Целительница проводила наложение рук — без сомнения, что-то делая с помощью Силы. Кайрд мало знал про подробности и мало о том волновался. У него не было сомнений в том, что Сила реальна, но до сих пор ни джедай, ни источник их мистического могущества не были его заботой. В качестве агента «Черного Солнца» — его внимание сосредотачивалось на более практичных вещах.
Тем не менее, наблюдать за ее работой было интересно. И он был в очень удобном положении для наблюдений, поскольку в постоперационном покое он стоял настолько близко, что мог бы коснуться ее. Спрятавшись у всех на виду, как и раньше.
В нормальном облике Кайрд выделялся бы в любой толпе разумных, поскольку его раса была не слишком известна галактике; Недиджи был одним из самых захолустных миров и довольно изолированным при этом. Только те, кто отвергал единение Гнезда, отправлялись странствовать по дорогам космоса. Его острое лицо, короткий клюв, фиолетовые глаза и кожа, покрытая бледно-голубым пушком определенно привлекали бы внимание, если бы он вырядился в обычную одежду. Но сейчас он был совершенно невидим, выбрав лучшую маскировку для пряток в медицинском участке.
Братство, известное как Безмолвные, были вездесущи в галактике. Они никогда не говорили, они неизменно держали свои внешности и тела скрытыми под свободными рясами и капюшонами, и как правило они не делали ничего — за исключением просто стояния на месте. Они верили, что их медитация и присутствие подле больных или раненых как-то помогает выздоровлению страдающих пациентов. И самым удивительным фактом — фактом, который именитые ученые и врачи отчаялись обьяснить — было то, что Безмолвные были правы. Изучение статистики однозначно показывало, что больные и раненые поправлялись быстрее и охотней когда задрапированные фигуры были рядом, и медленнее — когда их рядом не было. К тому же бесспорным было то, что это не связано с Силой; в орден приходили послушники из всех рас и любых социальных слоев, и в показаниях биомаркеров не было тех признаков, что говорили о близости с этим загадочным энергетическим полем. Феномен не был связан и с эффектом плацебо, потому что пациенты, никогда не слышавшие про орден, поправлялись точно так же. Это была действительно необьяснимым чудом.
Кайрд не знaл как такое могло быть, и не слишком о том задумывался; хоть иногда он и размышлял — не оказывает ли и его присутствие такой же благотворный эффект; несмотря на то что мысли, обычно посещавшие его разум, были так же далеки от спокойствия Безмолвного, как Дронгар — от Ядра Галактики.
Не важно.
Он притворялся одним из братства потому, что это позволяло ему быть частью окружения в этом Республиканском Моюбильном Санитарном Отряде — Ремсо — и так как никакая другая роль ему не подходила. Чуть раньше он напился травяной настойки привезенной из своего родного мира, которая отлично скрыла его природный запах от чувств большинства прочих рас. Вкупе с глухой рясой это обеспечило его анонимность — насущная необходмость для агента Черного Солнца, чьи дела никак не связаны ни с войной, ни с лечением тех, кто был на ней ранен.
Кайрд был здесь из-за боты, и только из-за нее. Редкое растение могло быть веским дополнением к арсеналу любого медика; оно могло быть антибиотиком, наркотиком, снотворным — практически чем угодно, в зависимости от расы, ее использующей. Она могла быть более эффективным заживляющим чем листья камбиликта или бакта-жидкость для абиссинианцев, более мощным психотропом чем сантерианские корни тенхо — если ты был фаллиеном и анаболическим стероидом который позволяи випхидам бить свои же рекорды. «Черное Солнце» могло сделать удачный ход, заполучив боты столько, на сколько удастся наложить лапу — это было продуктом c по-настоящему всемирной привлекательностью.
