— Да ну, — артистично повторила Глория. — Прям таки видно?
— Ага, — усмехнулся Бруно, впившись в серо — голубые глаза вальки.
Я заметил, что Глория без стеснения демонстрирует купцу свой шрам на щеке. Оно и понятно, на фоне меня сойдет. А он и не обращает на него внимания, смотрит ей во взгляд, прямо, иногда опускается к груди, украдкой осматривает фигуру с неподдельным восхищением.
— Каждая моя рабыня пытается услужить мне, привлечь внимание, завоевать любовь. — Продолжил свою мысль купец. — За проступок любая, даже любимица получает наказание. Плеть учит лучше всякого учителя. В твое время разве не так было?
— Оставим, — фыркнула Глория. Бруно звонко рассмеялся.
— То есть у тебя рабы между собой ни ни? — уточнил я.
— Конечно, если я того не пожелаю, — деловито заявил Бруно и махнул прерывая танцы невольниц. — Не желаете ли искупаться?
Конечно, мы бросились в ближайший бассейн с божественной водицей. Даже пьяная Глория оголилась до белья ради такого дела. Я заметил, что она дразнит Бруно, а купцом, похоже, овладевают новые чувства. Такие с доступными рабынями не испытаешь.
— Я легко распознаю женский взгляд, — мурлычет Бруно, подплывая к Глории. Позади рабыни, едва заметно насупили мордашки, но уловив мое внимание, набросили маски восторга. Ревнуют хозяина, женщины…
— Бруно, я могу и шею свернуть, — ехидствует Глория, отплывая от купца с его же скоростью.
— Какая хищница, — восторгается купец. — Но этот взгляд хочет…
— Да ну, — фыркает вальки и упирается спиной в стенку бассейна. Попалась, говорят игривые глаза Бруно.
— Твоя напускная фригидность это признак недотраха, — смеется тот и неумолимо приближается к Глории. Убедившись, что они не начали яростно целоваться или сразу трахаться, я вернулся к своим трем девочкам…
Глория держалась хорошо. Бруно чуть не выхватил оплеуху, пытаясь обнять вальки. Но я заметил, что та чуть медлит с реакцией, возможно, сомневается, переламывает себя. Ох уж эти эротические игры.
***
«Человек, который уважает женщину, не знает, что еще сделать с нею».
Джон Норман.
Вечер. Мы продолжаем развлекаться в райском саду Бруно. Там же поспали, там же поиграли в прятки с рабынями. Кучерявую брюнетку, а затем и блондинку я немного наказал в экзотических кустах, пока никто не видит. Заметил, что вокруг ходят стражники купца, стараются быть незаметными, ошиваются на самых дальних подступах, но бдят.
Когда уселись ужинать, к Бруно подбежал худой мужичек в бежевой одежде, шепнул купцу что — то на ухо.
— Герцог просит аудиенции, — промямлил Бруно. — Звать? Или завтра…
— Завтра! — смеюсь я. Гонец убегает обратно.
— Катэр, раз ты всего на пару дней, — начал удрученно Бруно. — Я покажу тебе церемонию обращения в рабство, это редкость, эксклюзив, особенно для людей запада. А тебе Глория бальзам на душу.
— А что, есть кого обращать? — взвинтилась вальки, выпятив полуголую грудь, соски бесстыже торчат через кремовую ткань.
— Конечно! Два дня уже в моем дворце пленница, пора бы и с хозяином познакомить!
— Похитил, значит… украл? — с иронией продолжает Глория. — На западе за такое яйца перетирают в муку.
— За такую особу не только яйца! — горделиво заявляет Бруно. — Вика! Скажи, чтобы привели пленницу!
— Да, хозяин!
Блондинка убегает, шлепая босыми ногами по каменной дорожке.
— Помнишь Николь? — не вытерпел Бруно.
— Какую? Их столько было… А, твою?!
— Да! — восклицает купец. — Ту, о которой я тебе рассказывал!
— Ты шутишь?!
— Нет, друг мой! У меня в гостях, похищенная собственной персоной Николь Вестерская! Младшая дочь герцога Вестерии!
Я протрезвел. Эта новость шокирует кого угодно. Да, я читал в сводках полгода назад, что похищена младшая дочь могущественного герцога. У него их три, но эта самая любимая. Я был когда — то в гостях у лорда Вестерии. Он очень влиятельный и властеный. Еще бы! Его герцогство контролирует границу между Западом и Востоком. Единственный наземный путь лежит через Вестерию. Вот и его дочь знает себе цену. Столько женихов отшила в свое время. Если мне не изменяет память, ей сейчас двадцать два года, или около того. До похищения точно в девках ходила.
Четыре года назад Бруно, гостил у герцога Вестерии. Будучи сердечным романтиком, он влюбился в Николь с первого взгляда. Уже тогда у него было огромное состояние на Востоке: земли, рудники, кучи виноградников, рабов и прочего барахла. Он ретировался в Билазору и от туда вернулся уже с баулами даров на верблюдах и с официальным предложением руки и сердца. Николь отвергла его. Потом, в бесконечных пьянках купец делился со мной своими растоптанными чувствами. Он долго из — за нее страдал. А сейчас добился своей цели. Вряд ли герцог Вестерии знает заказчика похищения и вообще куда увезли его дочь. Охотники до эксклюзива умело заметают следы.
Бруно взбодрился. Когда из — за камней показались новые люди, он едва поборол напряжение. До сего момента он пленницы не видел, как я догадался.
Она с сопровождением остановилась метрах в пяти от нас. Сейчас совсем не хотелось встревать в его дело. Мы с Глорией для нее незнакомые люди, сидим, затаив дыхание, рассматриваем персону, посасываем вино. Просто незнакомцы. Пусть так и остается. Если Бруно решил нарваться на неприятности, то это его проблемы. Мужчина за свои действия отвечает сам.
Николь одета в легкое светло — зеленое платье до пят, над которым возвышается каштановая копна волос, на ней море блестящих заколок, обеспечивающих форму и тем самым демонстрирующих голую белую шейку. По ухоженному виду можно сделать выводы, что ее особо то и не томили: кожа белая, а значит везли в повозке, да и наверняка с комфортом, пряча от солнца, а во дворце ухаживали. Вон какую прическу отгрохали. До Вестерии пилить месяца два, а волосы отдают чистым блеском, значит, тут она особо не страдает лишениями и капризы ее выполняются. По крайней мере в рамках этих стен.
Красивые синие зрачки с черным обрамлением смотрят с яростью, густые прямые бровки нахмурены. Девочка очень красива, по — своему, по — особенному. Носик тоненький, так и хочется его укусить. Восхищен, это мягко сказано. Поражен. Она очень хороша. За такую стоило бороться.
Я думал, что Бруно бросится к ней. Ага, щас… Он еще больше развалился на своем кресле. Позади Николь стоит огромный воин с такими ручищами и ножищами, что порвет наверное дафа голыми руками. Атлет, гладиатор, убийца. Ростом раза в два выше девушки. На две — три головы и меня с Бруно перерос. Стоит невозмутимо, но его функция ясна — удержать пленницу, чтобы не смылась. Рядом с громилой и герцогиней две рабыни: Вика, что бегала за ними и еще одна незнакомая мне девушка.
— Вы?! — воскликнула герцогиня. — Немедленно объяснитесь! Я требую послать гонца за моим отцом! И… и молитесь богам и Великим, чтобы у него было хорошее расположение духа!
— Узнали меня, значит, — улыбается ей Бруно. — Леди Николь. А я думал и не запомнили гостя.
— Как же! — пискнула она. — Самый назойливый мужлан! У меня есть жених! Мы помолвлены, знайте же! Он великолепно владеет шпагой! Вряд ли вы избежите дуэли!
— А вдруг я ваш спаситель? — издевательски произносит купец. Я поражен его невозмутимостью. Если любил, как так может держаться перед ней?
— Хватит! Я узнаю этот зной и мерзкую вонь! Поганая Белазора! Ваша песчаная помойка! Вы мой похититель и вы за это ответите! Да как вы смели меня похищать!? Это возмутительно! Мой отец соберет войско и примчит сюда! Вы… вы…
Она замолчала, что бы отдышаться. А Бруно рассмеялся.
— Как… как вы смеете! Почему вы сидите перед стоящей леди! Какой — то вшивый купец! О Великие! Я приказываю вам сообщить обо мне властям города! Немедленно.
— Хотел спросить вас леди, — будто не замечая брань, произнес купец. — А у вас рабыни дома есть?
— Э… — Николь опешила. — Вы пудрите мне мозги? Какие рабыни? А! Во дворце конечно, как же без них?
