— Не надо… Молю…
Глава 3
Тяжело дыша, блондин посмотрел в затылок своего товарища, на корточках застывшего подле меня, и недовольно прохрипел:
— Ты чего замер? Это ты должен держать его руки, а не он твои.
Козёл в жилетке не мог видеть перепуганной физиономии брюнета и не понимал, что происходит. А я лихорадочно обдумывал ситуацию, борясь с настойчивым желанием завалить обоих мучителей. И чувак в свитере охотно мне в этом помогал. Его нижняя губа жалобно задрожала, а глаза стали умоляющими. Он уже не напоминал того садиста, который с наслаждением забивал меня ногами. Теперь он выглядел, как растерянный охотник, лишившийся ружья и увидевший перед собой разгневанного льва. Ещё чуть-чуть — и брюнет от страха совсем потеряет над собой контроль. Разрыдается или надует в штаны. Конечно. Одно дело бить прикованного к стене пацана или рыскать ночью в почти пустом дворце Корсакова, а совсем другой дело — когда к твоему виску приставлено холодное дуло револьвера, и держит его тот, над кем ты измывался. Вот брюнетик и поплыл, начав вызывать у меня стойкое чувство гадливости. Я даже уже не так рьяно хотел его убить. Но судьба сама вынесла ему приговор…
Блондин вдруг схватил за плечо своего окаменевшего напарника и попытался его совсем не галантно оттолкнуть.
— Отойди. Я сам разберусь с этой падалью!
Брюнет дёрнулся. И тут я рефлекторно напряг свою правую руку. Мои пальцы ещё сильнее впились в кожу парня и по ним заструилось тепло. Оно быстро достигло моего локтя, прошло через плечо и грубо вломилось в солнечное сплетение. Тотчас мою грудную клетку пронзила острая боль, вызванная тем, что в под завязку заполненный магический резерв стала вливаться энергия парня. Лёжа на полу, я против воли застонал. Брюнет же выпучил глаза, мучительно раззявил рот и весь задрожал, точно схватился за оголённый провод, находящийся под высоким напряжением. И при этом он не пытался вырваться из моего захвата. Кажется, выкачивание энергии сопровождалось парализацией мышц или чем-то схожим. Хрен пойми как это вообще работало! Но происходящее очень не понравилось блондину.
Он отпрянул от своего конвульсивно дёргающегося товарища и больше изумлённо, нежели испуганно, заорал:
— Андрей, что происходит?!
А тот лишь молча клацнул зубами, завалился вперёд и уткнулся мордой в пол рядом со мной. Блондин тут же упал подле него на колени и стал тормошить напарника. Но тот не подавал признаков жизни. Его голова безвольно моталась, глаза остекленели, а мочевой пузырь расслабился и под трупом стала растекаться жёлтая лужица.
В воздухе отчётливо завоняло мочой. И её отвратительный запах начал проникать в мои ноздри, а мне и так было хреново. Я, глухо постанывая, боролся с болью, раздирающей моё солнечное сплетение.
Блондин же перестал трясти тело брюнета, перевёл на меня ошарашенный взгляд и злобно-негодующе проорал:
— Ты что наделал, мразь! Это ведь ты убил его?! Как ты это сделал, подонок?! Покажи руки! Быстро!
И он стал поспешно выпрямляться, глядя на меня точно на ядовитое насекомое. А я ясно понял, что если сейчас ничего не сделаю, то этот хрен больше ко мне близко не подойдёт. Поэтому я стиснул зубы и, преодолевая боль, выбросил в сторону парня правую руку. Она скользнула по его штанине и обхватила голенище сапога. Но мне не удалось через толстую кожу обуви почувствовать тепло его магического резерва. Зараза! Тогда я поспешно собрал все имеющиеся у меня силы и дёрнул блондина за ногу, пока он не успел выпрямиться и обрести равновесие. Парень нелепо взмахнул руками и упал на спину. Его голова звучно ударилась об каменный пол. И он вскрикнул от боли.
Я молниеносно стянул сапог с волосатой ноги слегка оглушённого блондина и с ликованием вцепился правой рукой в его бледную, как поганка, лодыжку, которая к тому же воняла потом. И вот теперь мне удалось ощутить магический резерв парня. Он оказался раз в десять горячее того, который имел брюнет. Видать, блондинчик был магом, притом не из слабых. Хм… а не он ли тот урод, который парализовал охрану во дворце Корсакова? Возможно, возможно.
Между тем блондин так же, как и его почивший коллега, почуял угрозу жизни и лихорадочно прошептал:
— Всё, успокойтесь, Иван. Я в вашей власти. Не делайте глупостей. Мы можем договориться. Предки оставили мне большое наследство. Я с радостью отдам вам половину. Вы не будете знать нужды до конца ваших дней. А ежели вам не нужны деньги, то я могу поделиться информаций. Весьма важной для вашего заговора…
— … Да не участвую я ни в каком заговоре! — перебил я парня, отметив, что он перешёл на уважительное «вы».
— Конечно, конечно. Не участвуете, сударь, — покорно закивал он головой и изобразил заискивающую улыбку. Она заиграла на его бледном лице с лихорадочными пятнами на щеках. — Право слово, Иван, я, кажется, совершил роковую ошибку. Простите меня великодушно. Ну какой вы заговорщик? Вы явно оказались жертвой чудовищных по своей нелепости совпадений. А я-то баламошка и не сообразил сразу. Принял вас за заговорщика…
Ублюдок продолжал покаянно лепетать, а сам потихоньку двигал руку к правому карману своих брюк. И как только я краем глаза заметил движение его конечности, он тотчас нырнул кистью в карман, внутри которого, вероятно, скрывался револьвер или иное оружие. Поэтому мне пришлось лихорадочно сжать его щиколотку, пока он не пустил пулю мне в лоб. Тотчас магическая энергия блондина через мою правую руку ворвалась в солнечное сплетение и в моей грудной клетке, будто взорвалось солнце. Я не смог сдержать пронзительного крика. В уголках моих глаз выступили слёзы, а вены на шее вздулись точно канаты. Горячо! Мать твою, как же горячо! Но блондинчику было ещё хуже. Его тело сотрясали настоящие судороги! Изо рта пошла пена, а глаза закатились. Он был похож на грешника, жарящегося на адской сковородке. Не хватало только радостно выплясывающих чертей. Он точно не выживет, проследует в иной мир следом за брюнетом. Да и я мог отправиться за ними. Уж слишком сильно меня корёжило от силы мага.
И тогда я, напрягая одеревеневшие мышцы правой руки, сумел-таки отпустить лодыжку «донора». Боль в груди тут же стала стихать, а блондин перестал изображать из себя мобильник на виброрежиме. Он затих, уставившись бессмысленным взглядом в потолок. А его грудь слабо вздымалась. Парень явно вырубился. И мне надо поторопиться, а то вдруг он быстро придёт в себя.
Я с кряхтением принял сидячее положение, морщась, помассировал солнечное сплетение и смахнул слёзы с ресниц. Затем подтащил к себе безвольное тело блондина и стал трясущимися руками шарить по его карманам. В брюках супостата обнаружился револьвер, несколько купюр и сложенный вчетверо пергамент с каким-то заклятием. А вот ключа от ошейника, который уютно устроился на моей шее, у парня не оказалось. Гадство. Но не трагедия. Я вполне мог воспользоваться револьвером и повредить цепь. Но вдруг в доме есть товарищи этой сладкой парочки? Они же явно насторожатся, услышав звук выстрела. Нет, пока не стоит стрелять. Лучше обыщу-ка я брюнета. Вдруг ключ у него? Но и обыск его карманов ничего мне не принёс, кроме серебряных часов на цепочке и фантика от конфетки фабрики «Эйнем».
Тогда, может быть, ключ находится в жилетке блондина? Это мой последний шанс. Если его нет и в ней, то он тупо в соседней комнате или ещё где-то.
Я скользнул возбуждённым взглядом к жилетке и увидел, что она всё так же тихо-мирно лежит возле закрытой двери. Но до неё было метра два. Как бы её подтянуть к себе?
Немного поразмыслив, я сплюнул на пол кровь, которая до сих пор сочилась из разбитых губ, и стал действовать. Снял с брюнета свитер, вытащил из его штанов ремень и позаимствовал ремень блондина. Потом связал всё это дело, раскрутил над головой тот конец, который заканчивался массивной бляхой, и швырнул его в сторону жилетки. И у меня с первого же раза получилось зацепить её моим импровизированным крюком. Я обрадованно улыбнулся и стал потихоньку тянуть «верёвку». Жилетка послушно поползла ко мне. А когда она оказалась на расстояние вытянутой рук — я нетерпеливо схватил её и стал обшаривать.
