этого не утверждаю, – улыбнулся незнакомец.
– А вы кто, собственно, будете, человек хороший? – подозрительно прокаркал Главный.
Только тут до остальных дошло, что они разговорились с совершенно неизвестным лицом гражданской наружности. Парень проник в кабинет так непринужденно и естественно, что противостоять его коммуникабельности оказалось совершенно невозможно.
– Спецгвардия, – рука небрежно взлетела перед лицом жандарма, демонстрируя корочки удостоверения.
Главный изучил документ с подозрительной неприязнью, тяжелый вздох разнесся по комнате.
– Ханс Краузе… – медленно прочитал жандарм, – Дознаватель… Штабс-капитан… Еще одна «спец»! Как будто мало нам тайной полиции с их боевиками…
Молодой человек лишь пожал плечами, повторно поворачиваясь к девушке.
Ханс опустился на корточки, жилистые ладони легли на запястья девушки, взор недовольно задержался на пластиковых кандалах. Он всматривался в лицо так внимательно, что Карина невольно смутилась, на щеки набежала краска, глаза опустились в пол.
Краузе поднялся, закончив осмотр, рука небрежно схватила со стола папку с бумагами. Уверенный взгляд пробежался по строчкам, лоб задумчиво наморщился.
– Карина Кох, двадцать пять лет, учительница начальных классов, – он взглянул на девушку, – Что вы забыли в том переулке? Впрочем, ладно. Вампир мог выбрать любого, просто не повезло.
Парень вчитывался в показания, изредка поглядывая на задержанную.
Молодая, стройная, спортивная. Одета слегка вызывающе и явно не для школы, хотя… Вот этот свитер… С такой роскошной грудью подошло бы нечто более открытое. Огромные карие глаза, где можно легко утонуть; широкий лоб, приятное круглое лицо с крохотным носиком и бледными губами. Коричневые волосы собраны в растрепанную косу, тянущуюся до лопаток. Несколько непослушных прядей, выбившихся из общей массы, обрамляют розовые щеки. Ничего необычного, но в тоже время – хороша!
– Кстати, этот… охотник, – влез Худой, – Он что-то такое сказал. «Сорок восемь». Что бы это значило? Какой-то тайный код?
– Нет. Время до превращения в вампира, – Ханс печально глянул на часы, – Я бы сказал, теперь осталось тридцать шесть.
– А потом?
– Потом… Увы, Карины Кох не станет. На свет появится зверь, жаждущий человеческой крови больше всего на свете.
На минуту воцарилось потрясенное молчание, девушка тяжело сглотнула.
– Так что же, вы бабен… то есть, потерпевшую, заберете? – со скучающим видом поинтересовался Главный.
– Увы, я ничем не могу помочь, – Ханс с сожалением глянул на молодую жертву, – Мне очень жаль…
– Да ладно, чего уж… – отмахнулся Высокий, – Больно уж она невзрачная. Шалава поди.
– Во-во! – подтвердил Толстый, – Сама, небось, нарвалась! Знаем мы таких. Только и ищут приключений на свою тощую задницу!
Жандармы довольно хохотнули над незамысловатой остротой, Карина затравленно отвела взгляд за окно, Краузе сочувственно огляделся.
– Вот смотрю я вокруг, и вижу, что девушка получше любого из вас, – мягко проговорил Ханс, – А под личинами хранителей закона прячутся настоящие мрази. Не зря, похоже, ходят слухи, что местная жандармерия крышует половину теневого бизнеса. И наркотики, и оружие, и проституцию…
– Э-э-э! Паренек! – подпрыгнул Толстый, – Не шибко ли ты умный?
– Череп не жмет? – поддержал приятеля Тощий, – Схлопотать не боишься?
– Тихо-тихо, – Высокий перекрыл дорогу возмущенным сослуживцам, – Пусть себе болтает!
– А что? За такие слова можно и ответить!
– Да, мистер Краузе, – вмешался Хмурый, – Мне не совсем понятно, на чем основана ваша смелость. Не похоже, чтобы под стильной рубашкой пряталась гора мышц…
– А мне ни к чему, – с улыбкой ответил молодой дознаватель, указывая на дверь, – Вот мои мышцы!
В дверях застыл, едва вмещаясь в косяк могучими плечами, высоченный здоровяк. Под два метра ростом, заметно мускулистый, мощный, тяжелый. Из-за ворота выглядывала бычья шея; длинный кожаный плащ не мог скрыть широченной спины и богатырского торса; объемные ножищи едва влезли в джинсы; ощутимо сильные руки заканчивались пудовыми кулаками. Серьезный, испытующий взгляд небольших цепких глаз перебегал с одного жандарма на другого. Квадратный подбородок вызывающе смотрел вперед, провоцируя на необдуманные действия.
Главный обескураженно выдохнул, мигом поняв, кто перед ним. Хмурый как-то сразу сник, втянув голову в плечи. Зато оставшаяся тройка не унималась, упорствуя в агрессивной манере.
– Ну и что? – не унимался Толстый, – Думаешь, притащил громилу и можно безнаказанно оскорблять представителей закона?
– Большой шкаф – громче падает! – насмешливо поддержал Худой.
– Мелкая тумбочка – дальше летит, – резонно заметил Ханс.
– А ты что, Мухаммед Али? Или Брюс Ли? Оружия что-то при тебе не наблюдается! – Высокий демонстративно покрасовался кобурой на поясе.
Здоровяк сделал шаг, в один момент вдруг оказавшись возле умников. С еле различимой скоростью взлетел правый кулак, потом левый. Звуки ударов слились в общий хлопок. Толстяк перелетел стол, сшибая грузным телом посуду и бумаги; Худой рухнул, проскользив по полу через весь кабинет. Никто и глазом не успел моргнуть, как две бессознательных тушки распластались на дорогом паркете.
– Ах ты сучара! – завопил Каланча, – Попробуй-ка со мной!
Он поднял руки, раскачиваясь в подобии боксерской стойки.
Громила не нуждался в повторном приглашении. Два мягких шага, едва заметный наклон корпуса – прежде чем Высокий успел среагировать, молниеносный апперкот вгрызся в его челюсть. Раздался неприятный громкий хруст, голова откинулась далеко назад, ноги оторвались от пола. Долговязая фигура перевернулась в воздухе, завершив кульбит беспорядочным падением. Бесчувственное тело раскинулось руками, из приоткрытого рта вывалились выбитые зубы.
Краузе наблюдал за представлением насмешливо-заинтересованно. Даже Карина оторвалась от созерцания улицы, чтобы насладиться быстрой расправой. Девушке импонировали эти двое – крутые, по-хорошему наглые, уверенные в себе. Один неимоверно могучий, второй неоспоримо умный. И оба – не равнодушные.
– Ну хватит! – гаркнул Главный, пристукнув кулаком по столу, – Будь вы хоть трижды из спецгвардии! Никто не может просто так избивать жандармов!
– Мы можем… – покачал головой Ханс.
Хмурый поперхнулся, привстав на стуле. Главный скрежетал зубами от еле сдерживаемой злости.
– Сегодня же отправлю жалобу главному прокурору! – прохрипел он, – Думаете, у меня нет друзей на верхушке? Посмотрим, за кого впрягутся влиятельные люди!
Краузе насмешливо вздохнул. Девушке достался еще один участливый взгляд.
– Мне жаль… – повторил дознаватель, направляясь к выходу.
– Давай-давай! – процедил Хмурый, – И песика своего захвати!
Здоровяк уже покинул кабинет, Краузе развернулся вполоборота у самой двери.
– Мне кажется, вы не будете писать никаких докладных, – мягко произнес он.
– С чего бы? – ощерился Главный, хватаясь за бумагу, – Уже начинаю!
Краузе с заметным сожалением пожал плечами, дверь захлопнулась за спиной дознавателя.
Двое шли по коридору жандармерии. Человек среднего роста и телосложения казался карликом на фоне возвышающегося рядом великана. Щегольской наряд казался таким же неуклюжим на фоне брутального одеяния громилы.
– Вольф, тебе нужно учиться сдерживать животные инстинкты, – с улыбкой заметил Ханс, – Пока ты не покалечил… кого-то не столь омерзительного.
Здоровяк посмотрел на собеседника с иронией. Понять Краузе порой довольно трудно – то
