дырку в отбойнике, обрулим пробку по встречной.
И Алиса выскакивает на встречную и по полосе для обгона, включив аварийные моргалки, обходит пробку справа, но путь на свою полосу закрыт отбойником. Ей сигналят автомобили, а благодаря военному АИ, остальные авто не передают в сеть информацию о её чёрном купе с огромной мордой, а это значит, АИ тормозят все встречные тачки и отключают автопилоты и люди в недоумении смотрят на рули, которыми им предложено управлять. И кто-нибудь обязательно не успеет.
Адреналин поднялся, Алиса смотрит только вперёд, не отвлекаясь на зеркала заднего вида, и предупреждает всех сигналом. Фак, вот фак, думает она про себя, ладони на руле потеют. Я в хвойном лесу, шепчет она про себя. Я и есть хвойный лес.
Она жмёт на лепесток и скидывает передачу вниз. Обороты подскакивают, давая машине дополнительное ускорение. Пробка у разъезда уже давно закончилась, можно заскочить на свою полосу, но впереди навстречу выскакивает газель и будто специально, не давая Алисе залезть в коридор, ускоряется.
— УУУ, мудак, — шипит Алиса, — тормози его!
— У него нет электронных систем! — пищит АИ, — это ведро.
И Алиса, видя уменьшающийся просвет слева и ускользающую возможность для поворота справа, даёт газ и влетает между отбойником и газелью, царапая оба бока своей, когда-то совсем новой машины. Она залетает в поток на огромной скорости и ей приходится хасанить несколько рядов между тачками, пока она не уходит с магистрали в поворот на район города и уже в потоке машин сбавляет скорость.
— Они остались в пробке, — комментирует АИ.
— Хорошо, возьми автопилот до станции метро.
— Не могу, ты камеры снесла на зеркалах. Я полуслепая.
Алиса смотрит по зеркалам — и правда нет ни одного. Впереди город поднимается из земли. Сначала промышленная зона: серый одноэтажный кирпич сменяется огороженной ржавыми заборами территорией, собаки бродят по пустынным хозяйствам, не обращая внимание на трассу. Развалившиеся здания лепятся к другим развалившимся гаражам, пока не появляется новый век — огромные терминалы с гигантскими как поля асфальтированными парковкам. Трафик становится плотнее из-за автопилотируемых грузовых платформ, но быстро стихает, когда появляются первые многоэтажные районы. Вперёд выходят просторные парки у новых спальных районов, светофоры делят движение транспорта и пешеходов. Алиса как дикарка смотрит на город, чувствует его запах: земля после дождя, старые автомобильные батареи кислят, пахнет булочной где-то на повороте и табаком на стеклянной остановке для троллейбусов. Люди уже переоделись в весеннее: ветровки и джинсовки, яркие платья, волосы открыты и ветер, будто с моря, а на самом деле с водохранилища обдувает их.
АИ поверх реальности чертит туннель в транспортном потоке города и Алиса послушно ускоряется и тормозит, проклиная отсутствующий автопилот. У нависшего купола станции её остановка. Большая красная буква М венчает стеклянный павильон.
— Найди путь к моим родителям, — просит Алиса АИ.
— Я не могу, нет доступа.
— На Марс хочешь? Исполняй.
Дело не в сантиментах. Алиса практически ничего не чувствует к родителям. И никогда не чувствовала. Там могла появиться её сестра, а значит, и родители могут знать, где она, какие у неё планы, сказать в безопасности ли Алиса.
Она встаёт с чемоданом на эскалатор. Люди сторонятся её, но те, что поднимаются навстречу, через широкий борт, думают что защищены и поэтому смотрят не отрываясь. Алиса опускает глаза. Долбанные АИ маркируют её в системе “Свой-Чужой”. Потому что она представляет опасность.
Поезд прилетает за минуту, она садится в вагон. Элегантная старая чета с больничными тросточками поворачиваются к Алисе и с интересом смотрят. Мужчина, похожий на шпингалет уходит в конец вагона. Дети прекращают щебетать, самые смелые подходят ближе, чтобы АИ запечатлели их с охотником. Одна девочка будто натягивает лук и замирает в такой позе. Остальные дети смеются. Ей столько же лет, думает Алиса, сколько было мне, когда сестра предприняла первую попытку убить меня. Мы никогда не были нормальными. И вот я сама иду в западню старшей сестры. В самое очевидное место — к родителям домой.
Глава 4. В которой Алиса встречается с найсом
Раньше, ещё в чиповую эпоху человечества, когда люди жили только на Земле — агрессоров не выявляли, они существовали среди людей и создавали преступления, дестабилизирующие общество. Отделив их, корпорации смогли избавиться от государств, уничтожили исполнительную власть и массовое распространение судов. Правовое регулирование доверили метаполю — все человеческие конструкты и эгрегоры поместили туда — закон, право, мораль, деньги, социальные сети, метасимуляции вселенных. В нашим мире нет судей, нет полицейских. Мы не выращиваем животных, чтобы убивать их. Соблюдаем нравственные законы и неписанные правила Земли. Быть охотником в этом мире значит быть избранной.
Алиса опускает глаза. Волк без овечьей шкуры. С сестрой Машей они виделись один раз во ВДОХе и та оказалась права, если они станут охотниками, то не смогут выбраться из департамента. Между ними всегда оставалась связь. Алиса знала, где её сестра живёт и тренируется, была в курсе её будущих заданий. Другие охотники говорили, что они похожи. Что они обе психопатки и тому подобное. Просто другие охотники были слабей.
Поезд завершает ускорение и плавно останавливается на станции. Немногочисленные люди группируются у дальней от охотника двери. Алиса выходит на перрон одна. Нужно переодеться, на ней роба космической базы. Ей всё равно, но для родителей лучше будет увидеть её в штатском. АИ находит местечко за линией посадки, открывает двери в технический коридор. Света нет, Алиса обследует содержимое чемодана руками практически в темноте. Она раздевается, остаётся полностью обнажённой на носочках на ледяном мраморном полу. Изнутри поднимается холодный ветер и обдувает её, так что она вся покрывается мурашками, те немногие волосы, что есть на её теле, встают дыбом, а соски твердеют. Алиса быстрее натягивает трусики, спортивный лиф на небольшую круглую грудь, следом тёмные штаны, белую майку и куртку, слишком тёплую, пожалуй, для этого дня. А вот ботинки ей подобрали отличные, лёгкие на пружинистой подошве, с высокой шнуровкой, не чета тяжёлым армейским.
В грязном стекле на поверхности земли отражаются многочисленные фактуры зданий: пыльное дерево, тёмно-красный кирпич, рейка натурального цвета, разноцветные пластиковые покрытия вкупе с дорожками из суперпластика для движения младенцев в колясках и их мам, одной ногой в метаполе, другой здесь. Проверяют там свои твиты или сколько достижений и реакций собрал их младенец от других мам планеты в надежде, что он станет популярным и подарит им кучу крипты. Худые деревья ещё слишком молоды, но отсутствие листьев уже обращает на себя внимание —
