брызгают осколки, на затасканный ковёр проливается дешёвый алкоголь и по комнате разносится его запах.
А отец смотрит на меня во все глаза.
— Ты…
— Ты что-то не в духе сегодня, — говорю я, — Давненько на меня руку не поднимал. Случилось что-то серьёзное, верно?
Он скрипит зубами и встаёт. Видимо, хочет ударить. У него развиты умения Духа, но использовать их он может в ближнем бою — так что я демонстративно отвожу руку и зажигаю на ней большой огненный шар.
— Только попробуй — и я спалю этот свинарник. Он пропитан алкоголем настолько, что вспыхнет за секунду.
Отец выпучивает глаза. Он открывает и закрывает рот, как рыба, и не может ничего сказать. Даже не знаю, чему он удивляется больше — тому, что его бездарный сын неожиданно раскрыл чакры, или тому, что позволяет себе говорить с родителем таким тоном.
— Ну и жги! Давай, жги! Всё равно через неделю у нас всё это заберут! Жги, давай, чего стоишь?!
Он хочет сказать что-то ещё, но всё-таки берёт себя в руки и плюхается обратно на диван.
— Прорвался, значит? Раскрылся? И силу сразу почувствовал? Поздравляю…
Особой радости в его голосе не слышно, но я киваю, не решаясь распалять конфликт. Это просто бессмысленная потеря времени. Особенно — в свете услышанного.
— Спасибо. Да, «раскрылся».
— Ну и флаг тебе в руки, — бормочет он, отыскивая уцелевшую бутылку.
— Ты так и не ответил вопрос — что случилось? Кто заберёт дом?
— Не твоё дело, сопля!
— А чьё же ещё? — искренне удивляюсь я.
Действительно — я не был его сыном, это так. Но память Демида слилась с моей полностью, и теперь я ощущал, что этот человек и правда мой отец. Ну… биологический, по крайней мере… А сестра — моя сестра. И в первое время, пока я не освоюсь, как следует, не стоило настраивать против себя всех подряд. Тем более, что и сил особых для противостояния целому миру не было…
— Отец, ты посмотри вокруг. Живём как смерды, как безродные. Прислуги давно нет, питаемся в забегаловках. Машины ты продал, пекарни в залоге. Лике ещё три года учиться в школе, мне — поступать через несколько месяцев. Останемся без дома — что делать будем? Если тебе наплевать на нас, ты так и скажи, но если нет — расскажи, что произошло. Подумаем вместе.
Николай смотрит на меня очень внимательно.
— Надо же, — бормочет он, — Как яра [1] меняет человека… Только пробудился, а уже совсем другой… И говоришь по другому, и мыслишь. Страх потерял?
— Потерял, — соглашаюсь.
— Хм, а вот это ты зря. Страх помогает…
— Отец, давай по существу. Философии мне хватает в лицее.
— По существу — херово всё, сын. Проигрался я.
— Не в первый раз.
— Так по крупному — в первый… Нечем расплатиться будет…
— Сколько ты проиграл?
— Д… Десять…
— Чего?
— Миллионов.
Память Демида снова подкидывает информацию — на этот раз, о местной валюте и финансах. Я присвистываю — сумма получается очень внушительная. Если продать дом, и то наберется две третьих от неё… А пекарни продать нельзя — в залоге…
— Кто принял у тебя такую ставку без наличных? Без поручителя?
— Расписку на дом написал, — бурчит отец, снова прикладываясь к бутылке. На этот раз пьёт прямо из горла, — Остальное наличными надо отдать.
— Как скоро?
— Через неделю.
Вот же наркун проклятый! Идиот-пропойца! Как будто у меня забот было мало, так ещё и без дома, кажется, останусь! Оторвать бы ему башку, и… Так, Джерлак, успокойся…
— Кому проиграл-то?
— Афанасию Михайлову.
Оп-па! А это уже интересно! Это ведь глава рода Михайловых, отец того коротышки, которому я сегодня лицо сжёг! Вот ведь совпадение… Не думаю, что удастся списать весь долг за проступок его сына, но хотя бы часть… Можно над этим поразмыслить…
— Я подумаю, что можно сделать.
— Ага, — бесцветным голосом говорит Николай, — Удачи. Мне потом рассказать не забудь.
Я оставляю его в гостиной, и иду на второй этаж. Прохожу мимо комнаты Лики, и её дверь открывается.
— Дём?
Маленькая черноволосая девчушка бросается мне навстречу, обнимает, и от неожиданности я на секунду теряюсь.
— Наконец-то ты дома! Я целый день тут торчу, даже не спускаюсь! Отец пьёт с самого утра…
Вот оно как…
— А ты почему не в школе?
— Так автобусы отсюда до моей школы не ходят, надо с пересадками, — она чуть отстраняется и хлопает своими огромными зелёными глазищами, — А у меня денег не было не то, что такси вызвать, но и на четыре билета…
Николай! Я скриплю зубами. Хотя, по сути, эта девочка мне совсем чужая, но… Что-то в ней заставляет чувства Демида во мне пробудиться. Хочется защитить её, не дать в обиду…
— Пошли, — зову её за собой в комнату, — Дам тебе наличку, у меня немного припрятано. Завтра не пропускай школу, ладно?
— Хорошо, — улыбается она, и ойкает, указывая на рубаху, — Это что, кровь?!
— Да, но ничего страшного.
— Как это ничего страшного?!
Приходится рассказать ей о том, что случилось, в общих чертах. К концу рассказа я вижу, какими восхищёнными глазами смотрит на меня сестрёнка, и начинаю ощущать исходящий от неё эфир. Хм… Это странно?! Неужели здесь, в этом мире, он вырабатывается не за счёт страха, а за счёт восхищения?! Надо бы проверить…
— Ну ты даёшь, братец! — улыбается она, цокая языком, — Трёх человек раскидал? И чакры пробудил?! Покажи, что умеешь?
Я демонстрирую ей огненные шары и, сымпровизировав, превращаю их в огненную плеть. Лика остаётся в полном восторге. Через несколько минут я выпроваживаю её к себе, иду в душ, переодеваюсь и сажусь за старенький компьютер.
Память Демида подсказывает, как им пользоваться. Наконец-то я получаю возможность прояснить момент с Великим князем. Захожу в поисковик, вбиваю запрос и…
Нет, это невозможно! Правитель Великорусского Анклава — одно лицо с моим Первым генералом в обычном облике! Та же складка на лбу, те же широкие крылья носа, тот же тяжёлый подбородок, и даже глаза орехового оттенка — всё совпадает до мелочей!
Включив видеозапись его встречи на заседании Совета Анклавов, несколько секунд смотрю её, чтобы найти схожесть в движении, и едва не падая со стула.
На видео есть и Второй, и Третий генералы! А ещё — сучка Ламия! Нет, нет, нет, таких совпадений не бывает!
Навожу курсор на лица, и поисковая сеть услужливо их подписывает.
«Джонатан Пайн, премьер министр Англо-Саксонского Анклава».
— Второй.
«Шин Ли, ван Азиатского Анклава».
— Третий.
«Леди Элизабет Кроули — первая
