Потом полез за кинжалом-проводником, — обращаешься на "ты"? Немедленно…
— Тихо! — император поднял руку, — остынь, Артур. Прости меня, Павел, — император не выдержал взгляда, отвел глаза, — сейчас твоя смерть нужна империи. На этом все. Заключенного в камеру.
Потом состоялся суд. На нем был высокомерный старый судья, присяжные, все из домов магов, близких к императорской семье, а также молодой адвокат, что трижды брал перерыв, чтобы убедить меня признать вину.
Забавно это. Если признаю, тайная полиция и не почешется найти настоящего преступника. Не хотелось делать им такой подарок. Пусть уж попотеют. Да и отступать не в моих правилах. Если уж умирать, то не лишившись чести.
— Князь Замятин, — уже даже немного сердито проговорил судья, — не заставляйте нас затягивать процесс еще. Вы признаете свою вину?
— Не признаю, ваша честь, — громко проговорил я.
Сейчас судили меня не за убийство принца, а за нарушение международных норм дуэльного кодекса. Ну и за государственную измену. Проклятье… Какой-то мудак нашел в моем лице прекрасного козла отпущения. Вот был бы шанс разобраться во всем лично…
Другой же суд, непосредственно за убийство принца, предстоял мне в Америке. В Королевстве Монтана в личных владениях Короля Луи IV Лавгута, куда меня экстрадировали.
Этот процесс проходил бесхитростно, в продолговатом помещении с каменные оплавленными стенами. Зал напоминал тренировочную комнату для отработки заклинаний. Меня, прикованного антимагическими кандалами к стулу, разместили трибуны для многочисленных зрителей и судейскую кафедру.
Суд был формальностью. И переводчик, на не очень чистом русском тараторил все так, что я мало что понимал.
— Вот бездарь, — хмуро проговорил я, глядя на переводчика — сутулого старичка в светлом деловом костюме и очках с линзами, делавшими его глаза просто огромными, — хоть бы выучил язык международных отношений. Ни черта ж непонятно. Вот, че он сказал? — я кивнул на судью, — о чьем ожирении третьей степени идет речь? Моем? Точно нет. Так, может, быть короля?
— Но, но, — сглотнул переводчик, — то ест, не ожирение, а преступление.
— Ну так и говори, что преступление… Тфу ты…
Когда зачитали приговор, и Луи IV встал со своего места, я засомневался, действительно ли речь шла о слове “преступление”? Король был довольно упитан. Даже более чем. Защитный мундир с кевларовыми вставками выглядел на нем очень потешно.
Противомагический жилет топорщился на выпуклом животе так, словно бы на борова надели две разделочные доски: одну спереди, другую сзади. А защита бедер выглядела на широких ляхах настолько крошечной, что в отношении короля можно было сказать: “стреляй по ногам — не промажешь”.
Когда я хохотнул своим мыслям, охранник, стоявший справа, недоуменно посмотрел на меня.
А еще монарх не выглядел расстроенным. Насколько я знал, у него было четверо сыновей и три дочери (количество незаконнорожденных я никогда не уточнял). И к смерти принца он наверняка относился как к оскорблению своего Дома. Не больше.
Король с трудом спустился с трибуны. Занял позицию напротив меня, метрах в тридцати.
— Вы есть последний слово? — обратился ко мне переводчик.
— Да нет. Давай уже, — стиснул я зубы, — хотя нет, стой, — ухмыльнулся и посмотрел на переводчика. Тот, собирался было уходить, но застыл. Обернулся.
— Я слушаю?
— Желаю дуэль напоследок. Дуэль с королём Луи.
— Я не понял, — переводчик приблизился и опустился ко мне, — что вы хотеть?
— Вызываю на дуэль короля Луи IV Лавгута, — громко сказал я, — считаю, что его показушное правосудие оскорбляет меня! А еще, — я хохотнул, — оскорбляет то, что жрачка у вас в тюряге дрянная.
Когда им донесли перевод моих слов, аристократы зашумели на трибунах. В мою сторону полетели какие-то непонятные слова. Должно быть, ругательства. Я конечно, не ожидал никакой дуэли. Но шутка, на мой взгляд, получилась забавной. В любом случае эффектом я был доволен.
Я тысячи раз оказывался перед лицом смерти, и не привык пасовать перед ней. Сейчас тоже не пасовал. Умирать, так с юмором. Однако, я все же боролся со страшной горечью в сердце. Я не смогу вернуть Екатерину. Смириться со смертью можно, но с этим — нет.
— Паша! — в голове раздался ее голос, — предки, что они сделали с тобой? Я не могла докричаться!
— Катя? Где ты была?.. Как вышла на связь?! — я дернулся в кандалах, и охранники напряглись, — а.. к черту! Слишком поздно, тебе лучше не смотреть на это.
— Нет! Предки, нет! — в голове звучал ее панический крик.
— What the fuck is this?! — прокричал монарх, когда старик передал ему перевод моих слов. А потом Король стал на изготовку и извлек свой боевой стилет. Клинок блеснул в его руке платиной.
— Не смотри, — я сожмурился, зная, что она может видеть мир моими глазами, — и не слушай. Все кончено.
— Нет!
Сначала я услышал дикий рев огня. Потом воздух нагрелся так, что сложно стало дышать. Когда ударило заклинание, первым делом сгорел кислород. Но начать задыхаться, я не успел. Тело поглотило пламя. Жуткая боль въелась в кожу, мышцы, кости. Меня жгло, словно целым солнцем. К счастью, это длилось недолго. Глаз я не разомкнул.
Сначала было очень горячо. Потом резко стало никак. А дальше был холод. Холод и темнота. А потом появился я. Вот меня не было и хлоп! Я здесь. Сижу на том же самом стуле осужденного. В тех же самых кандалах. Только все это обгорело после боевого заклинания Луи, как и моя одежда. Наряжен я был в тюремную робу, но ее и след простыл. Короче, оказался я голышом. А потом кандалы растворились, словно были сотканы из дыма. Я встал.
Вокруг царила тьма. Лишь прямо на меня, откуда-то сверху, падал одинокий луч света. Он шел столбом и растекался под моими ногами в круглое желтое пятно.
Сложно было даже понять: умер я или все еще жив.
— Где я? — сжал я губы, — что за черт?
— Паша, — раздался слабый голос где-то в дали. А потом проявилась она.
— Катя?
Во тьме, в нескольких десятках метров от меня в слабом мягком свете проявилось тело. Девичье тело. Она лежала на ониксового цвета полу. Беспомощная, словно бы обессилевшая. Я тут же направился к ней. Опустившись рядом, я не узнал ее. Эта была не та девушка,
