С кряхтением, расстегнув пиджак, я быстро задрал рубашку и увидел, как знак контракта растворяется. Как будто его никогда там и не было. А на душе сразу стало так тепло и легко… Неужели, получилось?
— Володя! — улыбнулся пацан, и закрыв книжку, поднялся ко мне на встречу. Только вот… теперь мне сложно было называть его пацаном.
Вне всяких сомнений передо мной стоял всё тот же самый Толик. Только его дорогущий костюм был заляпан чужой кровью, линза в очках треснула, а рука забинтована… Что же не так? Я всё никак не мог понять…
— Володя, ты чего? — спросил он.
— Да… так… — и только сейчас до меня дошло. У Толика поменялся взгляд. Стал… совсем другим. Более живым, но в тоже время взрослым. Или мне это только показалось?
— У тебя всё хорошо?
— Конечно. — я приобнял брата за плечо: — Печать исчезла!
— Правда? Значит, надо будет поговорить с Тётушкой Пусей по поводу расторжения. Это же здорово!
— Да плевать мне на печать! Лучше расскажи, чем это ты тут занимался?
— Ох… Честно — пока не хочу об этом. — как-то грустно улыбнувшись, ответил Толик: — Давай поговорим потом, ладно?
— Как пожелаешь. — пожав плечами, ответил я.
Вот ведь… пропустил очень большой шаг взросления Толика. Даже немного обидно, что меня в этот момент не было рядом. Но думаю — рано или поздно мы с ним всё равно поговорим на эту тему. Когда он созреет.
— Ребят! — из толпы к нам выглянула слегка обеспокоенная Настя.
— Что такое?
— Там на лестнице вас ждёт Михаил Алексеевич… Хочет поговорить с вами двумя лично. — вздохнув, ответила она.
— Что же… — я провёл ладонью по освобождённому от печати животу: — Раз хочет — значит поговорим!
Думаю, мне предстоит тяжелый разговор, в котором будет очень много лжи…
Удивительно, но Его Императорское Величество действительно ждал нас на крыльце замка в сопровождении пятерых Гербер. Только на этот раз, наш усатый друг был очень хмурым и напряжённым. Сильно отличался от того благородного и весёлого человека, которого я встретил тогда в парке.
Ну… Михаила Алексеевича можно было понять.
Вооруженная вражеская армия, состоящая практически из полутора тысяч человек, лёгкой боевой техники и монстров, наспех слепленных из остатков Жнецов — напала на дворянский объект рядом с центром столицы. Косяк. Чей? Явно — не мой. И Император это прекрасно понимал.
А ещё Император понимал, что Охранка и полиция увела гражданских от места происшествия далеко не сразу. Современный мир, где есть мобильник с камерой и социальная сеть — очень опасное для политики место. Место, в котором ты, как Государь, мог мгновенно заработать лишний и такой противный геморрой.
Время нещадно уходило. А Михаил Алексеевич до сих пор не отдал приказ своим агентам прошерстить сети на момент слитой информации. Как жаль.
Когда есть один свидетель — его можно без проблем задавить, запугать или ликвидировать. Но, когда их несколько… Я всегда говорил, что сила простолюдинов в единстве. То есть, когда они крепко стоят друг за друга. Разрозненность приводит к слабости. А слабость — к неминуемой и жёсткой эксплуатации. То есть — к рабству.
И мне теперь очень интересно, как Михаил Алексеевич будет выходить из ситуации.
Да, у врага была импульсная маскировка. Кстати, именно из-за этого они привезли с собой только лёгкую боевую технику. Танк или арта со своими мощными движками и огромным весом точно навели бы суматоху. Но сейчас нас это не волнует. Хозяин Москвы — Император. Это ему я плачу налог. И он ОБЯЗАН защищать меня и моих подданных.
— Идём. — холодно произнёс Михаил Алексеевич и жестом позвал нас с Толиком за собой. Пройдя буквально пару десятков метров, одна из Гербер едва не оскользнулась на небольшой ледяной луже. Точно! Совсем забыл про нашу «хулиганку из Парижу».
Незаметно вытащив мобильник, я написал Соньке, чтобы, как можно скорее прятала своего феникса и сваливала обратно в отель. Наверняка в парк сейчас набьётся целая толпа самых разнообразных специалистов.
В общем, Стеклоглазкой лучше лишний раз не рисковать, даже невзирая на изменённый аромат.
Спустя несколько минут, мы сквозь всеобщую суматоху добрались до палатки лисиц-предсказательниц. Сейчас тут, естественно — никого не было.
— Итак. — Император сел за стол с гадальным шаром и вопросительно посмотрел на нас с Толиком: — Уничтожено свыше двадцати четырёх административных построек. Пострадали здания дворян, у которых здесь были… Я хочу заметить — БЫЛИ рабочие кабинеты. Семнадцать человек доставлено в госпиталь в критическом состоянии… Охранники, которые чудом не погибли в этом аду! И вообще — большое везение, что никто не умер. Пока, я прошу заметить. На нас высыпалась огромная куча жалоб на развернувшееся сражение… Кто-то даже говорил об огромных монстрах, во что я верю с трудом. Взрывы, огонь, толпа раненых… Я позвонил начальнику Полицейского Департамента. Позвонил в Охранку… Позвонил, куда только можно и нельзя! Никто… Никто не может объяснить мне — Императору Российской Империи, что за чертовщина здесь происходит! Может быть вы, Господин Демидов, проясните ситуацию?
— Осади этого усатого таракана… — злобно прошипела Тёмная сторона: — Пускай знает своё место, ничтожный человечишка!
Абсолютно согласен. Однако волю этой навязчивой грымзе давать нельзя, иначе превратит меня в Ангела Смерти.
«Тихо!» — холодно произнёс я у себя в голове, а затем поднял взгляд на Михаила Алексеевича: — Ваше Императорское Величество… Позволите ли вы мне на мгновение забыть о докладных формальностях и рассказать вам всё, как есть?
— Этого я и жду. — кивнул Император.
— Хорошо. В таком случае, у меня к вам тоже есть вопрос. Каким образом целая вражеская армия из слуг Золотой Когорты посмела напасть на парк развлечений в одном из центральных районов Москвы? Я плачу налоги. Я преданно служу интересам Российской Империи! И вы это прекрасно понимаете. Вы — величайший человек нашего государства! Выше вас — никого нет. Так ответьте же мне — КАК вражеская армия смогла добраться до моего парка? Как вражеская армия посмела пройти по улицам одного из центральных районов столицы САМОЙ БОЛЬШОЙ ИМПЕРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА? С кого мне теперь требовать компенсацию за раненых солдат и порчу имущества? Мою сестру чуть не убили! Представляете, что бы случилось с Аркадием Павловичем, если бы сценарий повернул в худшее русло?
Сперва Михаил Алексеевич очень разозлился. Ему, по сути — дерзил семнадцатилетний шкет. Да, из богатого Дома. Но возраст никто не отменял. И чтобы не дать Императору возразить, я продолжил:
— Мы отбивались, как могли! Задействовали всю боевую мощь! И что же это получается, Ваше Императорское Величество? Мне нужно снова тратить деньги и расширять свою армию, дабы спать спокойно? Ещё недавно в этом парке проходила ярмарка сирот! Как бы на вас посмотрели люди, если бы на нас напали в тот момент? Или не вы отвечаете за безопасность в самом главном городе Империи? Скажете, что это не ваша ответственность?
Император готов был взорваться от злобы. Казалось, что он хотел вскочить на стол и начать избивать меня кулаками, но воспитанность и благородство сдерживали главного человека Империи. Сейчас он полностью в моих руках… Потому что прекрасно понимает — я прав, как никогда.
Да и взрываться на меня с оскорблениями для Михаила Алексеевича сейчас не выгодно. Он осознавал это! А, возможно, даже предвидел данный момент, поэтому пригласил нас в укромный уголок, дабы поговорить без свидетелей.
А ещё тут был очень важный винтик в возможном дерзком плане Императора. И назывался он — Толик. Романову сейчас нужно было срочно найти компромисс и откупиться. В противном случае, он рисковал заработать огромный ненужный геморрой, как я уже говорил ранее.
— Скажите, Владимир Аркадьевич… У вас есть предположения, касательно того, почему Золотая Когорта решила уничтожить ваш парк?
— Ответный шаг за смещение Ройтбергов. Это же очевидно! Дом Ройтбергов долгое время был рыбкой-прилипалой, через которую можно было узнавать много информации о делах Императора. А теперь, когда мы их убрали — Золотая Когорта решила показать всем, в том числе и вам, что любые действия против их воли могут спровоцировать лавину. Последствия, от которых мы все будем плакать горькими слезами.
— Хм-м… И сколько вы убили на этот раз? — поинтересовался Михаил Алексеевич.
— Это так важно?
— Важно. Я должен понимать, насколько мой просчёт
