— Ты говоришь, что я небесный дух? Да, это так.
«Вот и кончилось твое притворство», — невольно подумалось Нанасу. И он вновь склонил голову. Непослушные волосы выбились из-под капюшона и закачались перед лицом длинными оранжевыми сосульками.
— Так вот, — продолжил дух грозным повелительным тоном, — я приказываю тебе выполнить мою высшую волю. Иначе, сам понимаешь…
Нанас понимал. Он ничего не ответил, лишь опустил голову еще ниже.
— Вижу, понял. Молодец. Твоя задача — добраться до базы Северного флота Видяево и отыскать там девушку. Ее зовут Надя, Надежда Будина. Так вот, девушку нужно найти и доставить в Полярные Зори. Понял?
Нанас почувствовал, как у него противно заурчало в животе, а к горлу опять подкатил ком тошноты. Колени вновь вспомнили о своем «нет-нет-нет», и он, вторя им, тоже сказал:
— Нет… Я не знаю, кто такой флот и что такое база. И Видяево… И как можно человеку попасть в зори? Они же на небе…
Небесный дух закрыл глаза и глухо простонал. Затем, не поднимая век, будто ему было тошно видеть стоявшего перед собой недотепу, сказал:
— На правой штанине карман. Достань карту.
Что такое карта, Нанас, конечно, тоже не знал. Но он понадеялся, что в кармане у духа не окажется слишком много вещей. Проблема, впрочем, оказалась уже в том, что он не сумел обнаружить кармана. Дух это быстро понял.
— Там молния, видишь? — буркнул он раздраженно. — Тяни за собачку.
Нанас отпрянул от духа и с опаской уставился в небо. Немного подождав, но так и не увидев молний, он неуверенно обернулся к Сейду:
— Сейд, подойди…
Пес неохотно приблизился к хозяину.
— Зачем ты позвал собаку? — спросил дух.
— Тянуть, — обнадежил его Нанас. — Ты же просил…
Небесный дух опять застонал. А потом, морщась, с трудом поднял руку, зажал зубами кончик рукавицы и стянул ее с ладони. Рука у него тоже оказалась вполне человеческой, с красивыми длинными пальцами. И, как оказалось, чрезвычайно сильными, поскольку, поднеся их к загадочному блестящему шву, тянущемуся поперек бедра, он провел по нему, и тот, взвизгнув, точно от боли, распался.
— Доставай, — приказал дух.
Затрясшись от вновь накатившего ужаса, Нанас тоже снял рукавицу и, боясь прикоснуться к поблескивающим по краям бывшего шва зубчикам, сунул пальцы в зиявшую на штанине темную пасть. Там он нащупал что-то гладкое и плоское и вытянул на свет нечто похожее на ровный кусок тонкой кожи, обернутый, как ему показалось, в рыбий пузырь. Очень большой пузырь, от очень большой рыбины.
— Доставай, — опять сказал дух.
— Я достал, — показал ему «кожу» Нанас.
— Вынь оттуда карту и разверни.
Нанас догадался, что от него требует дух. «Картой», по-видимому, и был тот самый кусок кожи, а вынуть его следовало из прозрачного рыбьего пузыря. Он справился с этим быстро. И даже сумел развернуть кожу, как велел ему дух, — та была сложена три раза вдоль и пять раз поперек. Кожа оказалась непрочной; разворачивая, он слегка надорвал ее в одном месте.
— Осторожней! — прикрикнул дух.
— Ага, — сказал Нанас. — Я легохонько.
— Расстели у меня на коленях.
Нанас разложил на ногах духа «карту».
— Не вдоль, поперек.
Нанас исправил оплошность.
— Не вверх же ногами! Переверни.
Нанас сделал и это. Теперь вместо испачканной чем-то зеленым, синим и желто-коричневым стороны, кожа смотрела на них чистой белой изнанкой. Довольный Нанас широко улыбнулся.
— Ты что, идиот? — спросил небесный дух.
Нанас недоуменно заморгал.
— Ты когда-нибудь вообще видел карты? — поинтересовался Дух.
Немного подумав, чтобы опять не сморозить глупость, Нанас кивнул:
— Видел. Только что.
— Послушай, сынок, а ты хоть читать-то умеешь?
Нанас смутился и опустил глаза.
— Мама учила меня… В детстве. Какие-то буквы я помню… «Ны», «а», «сы»… «Мы» тоже помню…
— Мы, сы!.. — помотал головой дух. — И что мне теперь с тобой делать?
— Не знаю… — Нанас испугался, что теперь, убедившись в его бесполезности, дух его точно убьет. — Зато я считаю хорошо! До десять сто как-то раз досчитал. И еще дальше могу. Хочешь?
— Не хочу. Считать нам пока нечего. Из двух голов одна пустая, а другую в расчет уже можно не брать.
Коротко тявкнул Сейд.
— Ах да, — улыбнулся псу дух. — Простите, сударь. Три. Из них полноценная — только ваша. Кстати, почему у него такая большая голова? — Его синие глаза вновь смотрели на Нанаса.
— Не знаю, — с обидой в голосе ответил Нанас. — Веха где-то нагуляла. А считаю я хорошо, потому что от этого есть польза. Когда пасешь оленей, надо уметь считать; когда делишь добычу, надо уметь считать; когда говоришь, сколько шагов или полетов стрелы до какого-то места, — тоже надо уметь считать. А зачем уметь читать буквы? Олени и звери буквами не пишут. Вот следы их я читать умею. Не очень пока хорошо, но все-таки.
— Ладно, ладно, — смутился теперь и дух, — проехали. Извини. Переворачивай карту, попробую объяснить на пальцах.
Нанас в очередной раз переложил «кожу». На этот раз заоблачный пришелец остался доволен. Кривя от боли лицо, он перенес руку на карту и уперся пальцем в продолговатое голубое пятно.
— Смотри, — сказал дух, — это Ловозеро. Или как там вы его называете, Луярв?
— Луявр, — поправил Нанас, впившись взглядом в карту. Кажется, он начал что-то понимать. Вспомнив очертания берегов озера, он прикинул, что так оно, пожалуй, и впрямь выглядело бы с высоты. С очень большой высоты. Так значит, дух нарисовал все это, глядя на землю с неба? Ну да, как же иначе! Как же все это было интересно!.. Но тогда получается… Тогда, судя по этому рисунку земли, мир существует и куда дальше этих краев. О-го-го как дальше!
Небесный дух понял долгое молчание Нанаса по-своему. Упавшим голосом он произнес:
— Непонятно, значит…
— Почему? Понятно. Мы сейчас здесь, — ткнул Нанас пальцем рядом с голубым пятном.
— Почему ты так думаешь? — воодушевился дух.
— А вот, — показал Нанас, — я тут проезжал. Вот острова, вот в озеро впадает речка — тут я как раз повернул к берегу. Значит, мы сейчас где-то здесь, — вновь ткнул он пальцем в карту.
— А ты, парень, не дурак, — уважительно посмотрел на него Дух. — Насчет «идиота» беру свои слова обратно. Еще раз извини.
Нанасу стало настолько приятно, что он не сдержался и расплылся в улыбке. Ему сразу захотелось рассказать духу, что он еще очень метко стреляет из лука и хорошо помнит все, что когда-либо видел и слышал. Но выставлять себя хвастуном было не очень красиво, и он все же нашел в себе силы промолчать на сей счет. Зато задал очень мучающий его вопрос:
