Ознакомительная версия.
– Выбор у нас небольшой, – сказал Миша. – Вверх по галерее, вниз по ней же или назад. Лично я назад не хочу.
– Я тоже.
– Тогда… – пилот покопался в нагрудном кармане и вытащил оттуда монету. – Серебряный рубль, – пояснил он, – еще времен СССР, от предков достался. Стоит кучу энерго, между прочим, но я не продаю, ношу, как талисман. Орел – вверх, решка – вниз.
– Кидай, – сказала Маша.
Выпала решка с изображением рабочего, обнимающего за плечи крестьянина и указывающего ему на восход солнца над заводом и годом чеканки внизу – «1924 г.».
– Обнадеживает, – сказала Маша. – Значит, идем на восход. Пусть он и где-то внизу.
Борт патрульного космокрейсера «Неустрашимый»
Пилот спейсфайтера В-910 «Бумеранг» ст. лейтенант Сергей Тимаков и другие
– Второго пилота выберешь сам, – продолжил капитан-командор, отвечая на мой незаданный вопрос. – Любого из имеющихся. Дюран обычно летал с Лебедевым, но я знаю, что особого восторга последний по данному поводу не испытывал.
– Разрешите взять старшего лейтенанта Лянь Вэя? У него опыт вождения малотоннажников не меньше моего, и к тому же я доверяю ему, как себе.
– Дракона? Губа не дура. Разрешаю.
Он умолк.
Оба – д’ Артаньян и Уварофф глядели на меня, словно раздумывая, стоит мне сообщать суть задания или ну его на фиг.
Страшно хотелось задать по данному поводу соответствующий вопрос, но я терпел. Есть у меня дурацкая привычка – лезть поперед батьки в пекло, перебивать старших и вообще торопить события. За это я неоднократно крупно и мелко огребал как от жизни вообще, так и от всевозможного начальства в частности, и с годами научился худо-бедно себя контролировать.
– Слушай задание, – откинулся на спинку кресла капитан-командор, видимо, удовлетворенный моим видом. – Берешь разведбот «Быстрый» и стартуешь к Марсу. Желательно, как можно скорее. Идешь туда с максимальным ускорением, на пределе. Затем прячешься на Фобосе… Там два кратера один в другом. Большой Стикни и в нем еще один – Лимток. Знаешь их?
– Обижаете, господин капитан-командор. По общей планетографии у меня «отлично».
– Молодец. Вот в них и прячешься. Так, чтобы ни одна собака не засекла. Я имею в виду инопланетную собаку. Но и колонистам знать о твоем прибытии ни к чему. На всякий, мать его, случай. Сидишь, ждешь, наблюдаешь. В режиме полного радиомолчания. Как только на горизонте появляется враг, быстро собираешь о нем все сведения, какие только сможешь, и посылаешь информацию нам. Этим ты себя, несомненно, обнаружишь. Значит, далее действовать будешь по обстоятельствам, – капитан-командор замолчал. Он явно что-то недоговаривал, но я пока никак не мог понять, что именно.
– Думаю, вариантов будет немного, Сергей… э-э… Леонидович, – подал голос Питер. – Или возвращаться на крейсер, или совершать посадку на Марс и присоединяться к колонистам.
Надо же, уже и отчество мое запомнил. В личном деле посмотрел, не иначе. И впрямь настоящий Генеральный инспектор.
– Первое, как ты понимаешь, предпочтительней, – снова взял инициативу в свои руки д’ Артаньян. – Колонистам нечем обороняться против чужих. Земля их даже эвакуировать быстро не может, не хватает кораблей. Там уже ситуация на грани паники, а будет еще хуже.
Я представил себе, как мы с Лянь Вэем садимся на космодроме марсианской столицы Лемурии (она же единственный город людей за пределами Земли), и к нашему боту тут же устремляются сотни колонистов, обуянные единственным и неукротимым желанием: любой ценой покинуть Марс… Мда, ну его на фиг. Лучше и впрямь вернуться на крейсер. Если, конечно, у нас будет такая возможность. Обнаружить врага, оценить его силы и передать информацию своим в условиях космоса на 99,9 процента означает и обнаружить себя, правильно д’Артаньян сказал. Это вам не разведрейд по тылам противника времен Второй мировой войны. И даже времен Серых Десятилетий. Хотя выбор Фобоса и его кратеров я в данном случае одобряю. На этом неправильной формы, изъеденном кратерами и шрамами гигантском космическом булыжнике, громко называемом «естественным спутником Марса», нет никаких баз, и как раз поэтому есть шанс, что чужие просто не обратят на него внимания, их будет манить другая цель – Лемурия. К тому же в составе Фобоса хватало железа и других металлов, чтобы разведбот хотя бы на время мог прикинуться частью спутника. В большом кратере – маленький. И в этом маленьком, в свою очередь, лежит и никого не трогает малюсенький кусочек металла. С учетом размеров вышеупомянутых кратеров (если мне не изменяет память, диаметр Стикни девять километров, Лимтока – около двух, а общая их глубина порядка полутора километров), – песчинка. Ага. Только правильной формы. И при этом весьма активно излучает в том же инфракрасном диапазоне. Потому что радиосвязь, сенсоры и радары выключить можно, а вот прекратить выделять тепло не получится. Во-всяком случае, пока мы живы.
То есть засечь нас – раз плюнуть. Обладая, понятно, соответствующими приборами и желанием. При этом не забудем, что, прячась всю дорогу на дне Лимтока, словно испуганная мышь в норе, с неактивированными сенсорами, вообще ни черта не заметишь. А значит, и задачу не выполнишь. Придется и самим высовываться, и зонды запускать. Другими словами, опять же обнаруживать себя. Но кто говорил, что разведка – это легко и безопасно?
– В бой ни при каких обстоятельствах не лезть, – продолжал излагать задачу Малкович. – Герои мне не нужны. Особенно герои мертвые. Мне нужна информация. И не только мне – всему человечеству, извини за пафос. Настоящими героями станете, если эту информацию добудете. А если при этом еще и вернетесь живыми, то можете вертеть в кителях дырки под «Звезду Земли».
Ого.
«Звезда Земли» – наивысший орден Содружества Космических Наций и, насколько я знал, на сегодняшний момент вручался лишь дважды. Сам по себе он охренительно дорог (одних бриллиантов двадцать две штуки, не считая золота и платины) плюс к нему полагалась не менее охренительная денежная составляющая в размере семидесяти тысяч энерго. Получил – радуйся, истратил – не плачь.
– Можешь задавать вопросы, – разрешил капитан-командор.
По мере того, как Малкович и Уварофф ставили передо мной задачу, у меня возникло три вопроса. Два я решил оставить при себе, так как понял, что знаю на них ответы и сам. А один все-таки задал, хотя можно было и обойтись:
– Сколько нам сидеть на Фобосе? Спрашиваю на случай, если чужие не объявятся у Марса, а режим радиомолчания не позволит связаться с крейсером.
– Объявятся, – я подумал, что д’ Артаньян сегодня на удивление словоохотлив. Спасибо шотландскому виски. – Их уже засекла станция на Весте. Семь объектов явно искусственного происхождения движутся сейчас точнехонько к Марсу. Массу и объем просчитать трудно, у них неизвестные нам и весьма действенные способы маскировки, но выхлоп двигателей особо не скроешь. Наши спецы уверены, что они тоже пользуются термоядом, но… – он покачал головой. – Уж больно ускорение лихое. Можно предположить, что возможности их гравигенераторов намного превосходят наши. Или они применяют какую-то другую технологию. Не важно. Важно, что они наверняка знают о наличии в Солнечной разумной жизни и действуют соответственно. Нептун с несчастной базой на Тритоне им первым подвернулся. Следующая цель – Марс, поскольку Сатурн и Юпитер сейчас далеко в стороне, а в системе Урана у нас баз нет. Ну, а после Марса, сам понимаешь… Тем более как раз противостояние, Земля близко. Так что действуй, старлей. Три недели тебе и Дракону на все про все. Неделя до Фобоса добраться на максимальной тяге и максимум две там. Если через две недели чужие не появятся, получишь отдельный приказ по защищенному каналу связи. Все подробности задания тебе сейчас перешлют на личный комм. До Лянь Вэя доведешь то, что считаешь необходимым. Ему лично и комэску я сейчас сообщу, что он поступает в твое распоряжение. Все, свободен.
Ознакомительная версия.
