Как и говорил рыжий незнакомец, народу было немного. Женщины практически не встречались, а если и были, то только в больших компаниях. Преобладала молодежь. То там, то здесь попадались группы парней. Ребята глядели с вызовом и ходили хозяевами. В движениях чувствовалась эйфория.
Удивляло отсутствие ношеной одежды. Вид у большинства был расфранченный, броский. Некоторые одевались излишне вычурно. Особенно это касалось самых молодых. Похоже, здесь, на Острове, происходил некий постапокалиптический бум. Умеренность и понятия о вкусе исчезли вместе с цивилизацией. Город был наполнен людьми, сошедшими с рекламы.
Уличные горожане, несмотря на свою малочисленность, создавали видимость массовых гуляний: в их праздности было что-то курортно-туристическое.
Подъезжая к воротам части, я увидел двух военных с автоматами. Один сидел на бордюре, другой стоял рядом, курил и что-то оживленно рассказывал первому.
Заметив, что я сворачиваю, они встрепенулись. Тот, что сидел, вскочил, и оба выставили оружие наизготовку.
Я остановил машину и вышел.
– Стой, стрелять буду! – крикнул второй солдат. У первого в зубах по-прежнему дымилась сигарета.
Разумно, подумал я, испытав прилив уважения к командованию части. Что бы там ни происходило, а военные остаются верными присяге. Интересно, сколько их на весь город? Сотня? А на всю часть – единицы? И все же вот они не бросили оружие, не оставили позицию, а продолжают, несмотря ни на что, нести службу.
А ведь если бы не солдаты, то уличные молодчики давно бы уже разграбили оружейные хранилища и развлекались стрельбой по городским скульптурам и архитектурным памятникам.
Я оперся о капот и посмотрел за спины часовых, в просвет между полуоткрытыми воротами.
– Ребята, кто в части командир?
Солдаты некоторое время смотрели, не мигая. Потом первый выплюнул сигарету.
– А тебе-то какое дело?
Похоже, на случай визита одиночки-штатского часовые инструкций не имели.
– Мне надо пообщаться с ним, – ответил я и, заметив рацию на бедре первого часового, добавил: – Звони. Скажи, физик приехал. Хочет поговорить о мерах по ликвидации разрастающейся опасности катастрофы.
Последнюю мысль я сформулировал не совсем четко, но исправляться не стал.
Солдаты переглянулись.
– О каких еще мерах? – спросил второй.
– Я не буду излагать эти сведения дважды, – сказал я, давая понять, что дело в дефиците времени, а вовсе не в том, что у солдата звание не позволяет слышать важную информацию.
– Ладно, – сказал первый часовой. – Только от машины отойдите на пару шагов.
Он вытащил из подсумка рацию и, поднеся ее к губам, сказал:
– Товарищ майор! Тут физик какой-то приехал. Хочет поговорить об… об ликвидации. Прием.
– Какой на хрен физик?.. – затрещала рация.
– Не знаю… – сказал солдат. – Мужик какой-то. Гражданский.
Рация долго молчала и, наконец, выдала:
– Ладно. Проведите его.
– Есть, товарищ майор! – сказал солдат и хотел положить рацию на место, но потом, внезапно опомнившись, спросил: – А куда вести, товарищ майор?
– Ко мне, придурок! – гаркнула рация.
Солдат обиженно ухмыльнулся и запихнул рацию в подсумок.
– Давай, Толий, – бросил он напарнику.
Тот хотел было поспорить, но передумал.
– Идемте, – сказал он.
Мы вошли на территорию части, обогнули здание КПП и двинулись к штабному корпусу.
Я взглянул в сторону казармы, служившей мне последние недели пристанищем. Было странно видеть клумбы, утыканные фонарями, перенесшимися в этот временной пласт вместе со мной, и одновременно понимать, что на этой территории я нахожусь впервые.
Когда до штабного корпуса оставалось метров пятнадцать, дверь открылась, и на крыльцо вышел коренастый амбал. Он скрестил руки на груди и уставился на меня из-под мохнатых бровей.
– Товарищ майор!.. – начал было сопровождавший меня солдат, но амбал коротко рыкнул:
– Свободен!
Солдат развернулся и зашагал обратно.
Майор подождал, когда я подойду ближе, и затем спросил:
– Ну?
Я назвал свою фамилию и должность, которая была в институте.
– Дежурный по части майор Копылов, – сказал амбал. – Дальше что?
– Я хочу поговорить с командиром части или исполняющим обязанности.
– Зачем?
– У меня есть план, как вывести страну из сложившейся ситуации. В смысле, план освобождения.
– От кого? – ухмыляясь, спросил майор. – От кретинов, которые ходят по городу?
– От противника, оккупировавшего центр столицы.
Майор насквозь пробуравил меня выпученными глазами. Он молчал так долго, что я не выдержал и, прокашлявшись, спросил:
– Так вы меня сведете с командиром или мне в другую часть обратиться? – Я сделал безразличное выражение и посмотрел на здание хозяйственного корпуса.
– Что вы мне за абракадабру тут втираете? – прогремел майор. – Какому идиоту сейчас центр может понадобиться? Его химики разрушили. Нет там сейчас никого.
– Как хотите. – Я пожал плечами. – Где тут ближайшая воинская часть?
Майор Копылов опять надолго задумался.
– Ну, ладно, – наконец сказал он. – Говорить – не мешки ворочать. Пройдемте.
Он повернулся ко мне спиной и шагнул в здание.
Я здесь бывал уже и раньше, но ничего ценного для себя не находил.
Майор не спеша поднимался на второй этаж, а я шел следом, глядя на его камуфлированную поясницу. Я думал, мы идем к полковнику или генералу, но, поднявшись, мы миновали холл и вошли в маленький кабинет со стеллажами, заставленными папками и макетами бэтээров и танков.
К тяжелому письменному столу был приставлен легкий, почти кухонный, столик, засыпанный крошками и табачным пеплом.
На тумбочке стояла знакомая уже газовая печка (а может, это была та же самая?), рядом пачка чая и коробка сахара-рафинада.
Майор кивнул головой на кресло.
– Чаю? – спросил он.
– Да, спасибо, – сказал я и поискал глазами посуду, но ничего, кроме металлической кружки на столе не увидел.
Копылов подошел к шкафу и, открыв дверцу, достал небольшой круглый поднос с фиолетовыми китайскими чашками и чайничком.
– Керамика, – сказал майор. – Исинская глина.
Он зажег огонь и поставил греться воду в обычном стеклянном кофейнике.
Затем передо мной появилась открытая металлическая коробка, внутри которой лежало четыре одинаковые упаковки.
– Чай «Пуэр», – сказал Копылов. – Один из самых дорогих сортов в Москве.
Я посмотрел на этикетку. И впрямь «Пуэр». Стало быть, и майора затронул бум. Впрочем, что в этом плохого? Через полгода или год чай все равно потеряет свойства. Стоит ли пить дешевый «Липтон»?
Майор вытащил пачку чая. На руке его блеснули золотые часы. Я успел разглядеть надпись «Ролекс».
